Лицо на замену

Встрянув головой, я отвела от мужчины взгляд, будто осматривала комнату, стараясь тем временем унять сердцебиение, и вовсе не страх на этот раз был ему причиной. Так близко канцлера я видела впервые, и чтобы про него не говорили, каким бы ужасным человеком он не был, шармом он обладал. Как бы иначе объяснить, что я несколько секунд смотрела на его губы. Радовало, что мужчина, рассказывающий в этот момент мое задание, не заметил этого.
Успокоившись, я, наконец, обратила внимание на то, что он говорил.
– Куда я должна попасть? – Перебила я мужчину, чувствуя, как мои глаза покидают глазницы. Да и брови от удивления, скорее всего уже находились на моём затылке.
– Ты вообще меня слушала? – Начал злиться мужчина. Ну не говорить же ему, что я в это время его рассматривала. Я жить пока хочу. Долго, счастливо и желательно, с этого дня, подальше от Империи.
– Здесь на стенах красивые барельефы. Засмотрелась.
Мужчина остановил взгляд на единственном украшении на стенах, на котором были вырезаны банальные розы и вздохнул. Но, несмотря на усталый вздох, глаза его полыхали гневом.
– Хорошо, хорошо. – Примирительно выставила я руки перед собой, стараясь успокоить мужчину прежде, чем сама окажусь украшением на этих стенах. Таким тоненьким, красненьким слоем. – Давайте я расскажу, как я это поняла, а Вы, если что, поправите. Так вас устроит? – Дождавшись кивка, я продолжила. – Из дворца пропала реликвия, передающаяся из поколения в поколение у императорской семьи. Артефакт инертен до момента начала работы, или пока не пересечет охранный барьер замка. На территории дворца вы его обнаружить не смогли. А значит, он всё ещё находится в здании. Вынести его могут попытаться во время отбора невесты императора, когда на одной из церемоний все барьеры во дворце отключают, чтобы не сбить настройки второго артефакта, который используют при обряде венчания императора и выбранной им невесты. Пока правильно?
– Не совсем так, но…
Пока это были лишь цветочки, а ягодки шли дальше. Вот с этого момента мне всё и переставало нравиться. Начиная от того, что с учётом, моего теперешнего знания про отключение защиты и семейных реликвии императорской семьи, меня так просто не отпустят, и, заканчивая тем, что в этом дерьме по всей видимости, придётся поучаствовать мне. Что такое женский коллектив я знала не понаслышке. А женский коллектив, охотящийся за одним мужчиной… Может казнь была гуманней с точки зрения канцлера и он решил на мне за что-то отыграться?
– Потенциальным вором может быть одна из участниц отбора, а поэтому нужно, чтобы за ними проследили. Но поставить на слежку мужчину – значит всполошить соседей, да и наше осиное гнездо тоже расшевелится. А значит… – Я вдохнула воздух, собираясь высказать предположение, что меня отправят охранять кого-то из девушек, уже подбирая слова, чтобы объяснить, что драться я не умею.
– А значит, одной из участниц будешь ты. – Перебил меня Реян, заставив подавиться собственными догадками, в кои-то веки оказавшимися неверными. Ибо такого эпатажа даже я не ожидала.
– Как это я? Вас не смущает, что я вроде как не аристократка? Кроме этого, знания этикета – на нуле, таланты – на ноле. Про связи я вообще молчу.
– Самое главное твоё достоинство – умение отменно врать. Даже сейчас ты не сказала ни слова правды.
Ну, допустим, про этикет я и правда приврала. Дед меня этим загонял с самого детства. Куда там принцессам. Я знаю этикет и языки четырех соседних стран кроме нашей, правда, пользуюсь очень редко. Таланты тоже присутствуют в небольшом количестве. Танцы и ловкость – залог хорошего журналиста в поиске сенсаций. Пролезть там, где кошка побоится и пройти по тонкому карнизу – это я могу. Но вот аристократия, титулы? Дед всего лишь обычный человек без кровных связей с каким либо из дворянских родов, и отец тоже. А значит…
– Что вы знаете о моей матери? – Желание подбежать и трясти канцлера пока он не расскажет мне всю правду, пришлось подавить. Ведь неизвестно, кто от этого больше пострадает. Хотя нет. Известно. Я!
 
Глава 2.
Остановка была неожиданной, но такой долгожданной, что от облегчения я едва не рванула из кареты на волю, словно птица из надоевшей клетки. Но отразившееся в стекле дверцы чужое лицо, вовремя заставило вспомнить о том, кто я теперь, и что такое поведение вовсе не подходит для моего нового амплуа. Пришлось вновь опускаться на сидение и попытаться навести на голове хотя бы какое-то подобие прически. Не то чтобы это особо помогло, но так я немного успокоилась. Я успела глубоко вдохнуть и выдохнуть прежде, чем дверь кареты распахнулась и мужчина, одетый в тёмно-синюю ливрею, подал мне руку.
Пути назад были окончательно отрезаны в тот момент, как я, опираясь на его ладонь одной рукой, а второй поддерживая подол зелёного дорожного платья, показалась из кареты на радость ожидающей толпы.
Подавив в себе желание, расстаться с содержимым желудка из-за волнения, а также банально кого-нибудь поколотить, я нашла в себе силы на то, чтобы мило улыбнуться и поблагодарить за помощь с выходом из пыточного устройства. Последние слова, правда, пришлось говорить особо тихо, но судя по улыбке, мужчина меня не только услышал, но и понял.
Вся эта история с поездкой, для меня попахивала откровенным бредом, ибо я так и не поняла, зачем это было нужно. До моего разума не доходил смысл тайно вывозить меня за пределы империи, заставлять использовать образ одной из дворянок соседнего государства, что подозрительно вовремя заболела, а после двое суток трястись назад в дурацкой карете под обликом этой бедной девушки. Это не конспирация, а дурость какая-то! Но, к сожалению, когда я попыталась в наиболее приличной форме объяснить это канцлеру, тот лишь зыркнул на меня своими глазищами, заставив вжаться в диван от страха, а после, буркнув что-то о женском разуме, не умеющем строить хорошее алиби. После этого он запихнул меня в карету и, заблокировав магией дверь, отправил со своими слугами на границу. И к тому же не забыл пригрозить жизнью дедушки. Пришлось стискивать зубы и мириться: и с поездкой почти без остановок, и с надзором нескольких слуг, что ехали со мной в карете, и даже с изучением всех бумаг, что мне выдал канцлер, в трясущемся транспорте. Так что приехала во дворец я очень недовольная, злая, уставшая и с жуткой мигренью.
Кроме меня, на площадке перед замком находилось ещё шесть девушек и слуги. Все прибывали примерно в одно время, так что и все проверки проходить должны были одновременно. Дождавшись приезда последней участницы, приехавшей в золочёной карете, что могла стоимостью посоперничать и с императорской, нас провели к арке из светлого камня, украшенной сложным орнаментом и вьющимся плющом.
Это был один из самых опасных моментов, насколько мне объяснил канцлер. Арка, разработанная его отделом, снимала действие всех артефактов, амулетов и талисманов, за исключением лечебных. И всё, что она распознавала как продукт магического искусства – фиксировала на специальных кристаллах-накопителях.
Не смотря на заверения Оттери, что мой артефакт она не засечёт, спокойнее мне не становилось. Он же как-то меня смог вычислить! Едва не закрыв глаза при переходе, я лишь выйдя с другой стороны, наконец, смогла перевести дух. Арка никак на меня не отреагировала и кристаллы цитрина, вмонтированные с обеих её сторон, не засияли каким-либо цветом.