Сокровище в пелёнках
Всё закружилось словно в калейдоскопе, с которым я любила играть в детстве. События сменялись одно за другим, мне оставалось лишь глядеть сквозь стекло и радоваться тому, что не я сейчас убегаю с ребёнком через распахнутое окно, что не ко мне тянуться крепкие мужские руки, готовые схватить в любую секунду...
Движение воздуха за спиной заставило отвлечься от происходящего в доме. Острые иголки холода впились в незащищённую пледом кожу, а изо рта вырвалось облачко пара.
«Только не паниковать, только не паниковать, - твердила я себе, ощущая, как холод проникает в тело, - и оборачиваться назад тоже не стоит».
Дариша завозилась на руках и тихо всхлипнула во сне, пришлось плотнее укутать её в плед и начать покачивать на руках, молясь всем богам, чтобы детка не расплакалась, поскольку, говорила ли что-то бабуля насчёт звуконепроницаемости этого места - я не помнила, а рисковать не хотелось.
Всё моё внимание было сосредоточено на происходящем по эту сторону зеркальной поверхности, поэтому, когда подняв взгляд, наткнулась на хищное мужское лицо, вглядывающееся в отражение, чуть не вскрикнула от неожиданности. Пришлось в срочном порядке прикусить себе щёку изнутри, чтобы сдержать внезапный порыв.
Мощная фигура заслоняла собой весь свет, давя одним своим видом, заставляя сердце сильнее биться в груди. Мне пришлось повторять раз за разом, что нас не видно, прежде чем вера в это позволила выпрямить спину и расправить плечи.
За спиной вертелась некая призрачная сущность, которую я ощущала всем телом, а впереди... Впереди стоял мой персональный кошмар, способный с лёгкостью разрушить моё хрупкое женское счастье, отвоёванное с таким трудом.
Чем дольше мужчина вглядывался в зеркало, тем спокойнее становилось выражение его лица, но в какой-то момент в зелёных глазах промелькнула такая тоска, что пришлось зажмуриться и посмотреть вновь, чтобы убедиться, не померещилось ли мне это, поскольку поверить в увиденное было нелегко. Не вязался у меня его образ с подобными чувствами.
Коснувшись ладонями деревянной резной рамы, незнакомец опустил голову, при этом застонав словно от боли, но тут же поднял лицо, исказившееся от злости, и ударил кулаком по стене рядом с зеркалом.
Дыхание сбилось, а сердце на миг замерло в груди. Что-то мне подсказывало, ударь он по зеркальной поверхности, а не по стене, ничем хорошим для меня бы это не закончилось: единственный выход отсюда был бы уничтожен.
Интересно, почему он не погнался за моей копией, а остался в доме? Неужели почуял обман?
Новый порыв ледяного сквозняка за спиной известил о том, что к первой призрачной сущности присоединилась вторая, а мужчина уходить не торопился, осторожно двигаясь по дому, словно хищник, касаясь люльки, принюхиваясь, перебирая мои вещи, заглядывая в шкафчики и сундук. Тело буквально цепенело от холода, а в душу против моей воли закрадывался страх, от которого предостерегала бабуля, и как я не старалась его заглушить, ничего не получалось. Пришлось закрыть глаза и сосредоточиться на воспоминаниях о детстве.
Как наяву я слышала шелест травы у деда в саду, ощущала аромат спелых яблок, тепло солнечных лучей, проникающих сквозь раскидистые кроны деревьев. и холод начал отступать, а вместе с ним и страх, даря надежду на то, что всё будет хорошо.
Не знаю, сколько я так простояла, но когда открыла глаза, в доме уже никого не было, впрочем, за спиной тоже. Осталось дождаться возвращения бабули, чтобы она меня выпустила отсюда, и можно выдохнуть хотя бы на время.
Проходила минута, за ней другая, а хранительница всё не появлялась. Я начала уже беспокоиться, не случилось ли чего, когда посреди комнаты полыхнула яркая вспышка, в лучах которой появилась старушка.
Не помню, как она открыла проход, как я вышла из Зазеркалья, как положила в люльку свою малышку, и опомнилась только тогда, когда уткнувшись в плечо родственницы, пахнущее травами, разревелась навзрыд. Нахлынувшее облегчение будто приоткрыло завесу, сквозь которую вырвалось на свободу всё отчаяние, весь страх, что я так усиленно пыталась удержать внутри себя всё это время.
- Поплачь, деточка, поплачь, - приговаривала старушка, похлопывая меня по плечу, - и станет гораздо легче, вот увидишь. Нам, женщинам, иногда полезно открывать краник и спускать вместе со слезами всё то, что мы усиленно прячем в себе день за днём - усталость, обиды, боль, страх... А стоит немного поплакать, даже наедине с собой, и становится легче.
И она оказалась права, с каждой пролитой слезинкой, с каждым всхлипом, оставшееся напряжение сходило на нет, принося долгожданное облегчение.
Раздавшийся стук в дверь заставил мгновенно подобраться. Я успела сделать несколько шагов в сторону люльки, желая закрыть собой дочку, когда бабуля остановила меня, не очень-то вежливо дёрнув за руку.
- Это Данька, сосед наш, с женой пожаловал, - зашептала она, - пришлось их немного задержать, чтобы не нарвались на нашего незваного гостя, поэтому и припозднились. Дед, кстати, тоже с ними, так что выдохни. Осмотришь Надиль, успокоишь, отправишь их домой, и будем решать, как жить дальше.
- Может, сразу начнём решать? Сама же сказала, что у неё всё в порядке, - страх по поводу того, что отец Дариши может вернуться в любую минуту, не давал покоя.
- Ты об этом знаешь, я знаю, но она-то нет. Представь, либо следующую неделю, оставшуюся до родов, молодая женщина проживёт в мире с собой и с окружающими, спокойно ожидая рождения ребёнка, либо будет тревожиться день за днём, что негативно скажется на её состоянии.
- А ничего, что после случившегося у меня сил на то, чтобы кого-то успокаивать, нет совершенно? Мне бы с собой справиться, - попыталась переубедить родственницу, ощущая себя так, словно по мне проехался каток. Но куда там, она упёрлась на своём, и всё тут.
- Я понимаю тебя, детка, поверь, но считай, что ты не ей помогаешь, а в первую очередь себе, - бабуля была само спокойствие, в отличие от меня, - сейчас твоё сознание немного изменено случившимся. Переживание за малышку стёрли ту зыбкую грань, за которой прятался твой дар. Так почему бы не воспользоваться моментом и не выпустить его на волю раз и навсегда? И вообще, не теряй время попусту на пререкания, его и так у нас нет.
Вздохнув, я поплелась к двери, которая оказалась запертой изнутри. Удивлённо уставившись на задвижку, вдруг вспомнила, что перед тем как лечь спать лично запирала её. Но тогда как сюда вошёл отец Дарины?
- Открывай. Что замерла как истукан? - поторопила бабуля, пришлось оставить загадку на потом - одной больше, одной меньше... Тем более, гораздо важнее понять, как этот мужчина нас нашёл, а остальное уже второстепенно.
В дверь повторно постучали, осторожно так, словно боялись разозлить своей настойчивостью. Пригладив волосы и одёрнув рубашку, я отодвинула засов, встречая припозднившихся гостей.
Надиль оказалась хрупкой миниатюрной девушкой, с тугими смоляными косами, скреплёнными на затылке, и карими глазами. На фоне светловолосого здоровяка Данилы это выглядело необычно. Да уж, если ребёнок окажется в папеньку, ей будет нелегко. Хотя, почему «если»? Судя по огромному животу, именно так оно и было.