Чужая

– Все снимай! – услышала очередной приказ. Голос господина был тихим и мягким. В иных условиях и при других обстоятельствах, он показался бы Айе приятным. Но не теперь, не после всего, что этот страшный человек с ней сделал. Сейчас он вызывал только страх и отвращение на уровне инстинктов. Нирхасс значил для Айи только боль и унижение.
Повиновалась.
Неуклюже потянула вниз панталоны, без удивления разглядывая красные пятна с примесью белого на серой ткани, на внутренней стороне бедер аналогичные разводы – засохли, неприятно стягивая кожу. Свидетельствуя о прошлом визите хозяина.
– Опусти руки!
И снова повиновалась.
Его взгляд Айя терпела с трудом, вся покрылась мурашками.
– Подними лицо!
Господин шарил по ней брезгливым взглядом, долго смотрел в глаза.
– Ты разрешалась от бремени? – задал вопрос, глядя на грудь и живот девушки.
– Нет, господин, – отрицательно мотнула головой.
– Тогда почему все так? – неопределенно махнул рукой мужчина, скривив красивое лицо.
Айя пожала плечами. Было унизительно стоять там нагой перед насильником и еще отвечать на вопросы, почему ее тело не соответствует его ожиданиям. Резкое похудение и тяжелый труд мало кого красят. Может, насмотрится и отстанет. Не к таким женщинам, по всей видимости, привык ассур. Не та масть и стать. Беспородная. Дворняжка. Не рассмотрел вначале, не разобрался.
– Отвечай.
– Я не понимаю, что хочет услышать господин, – пролепетала служанка, сглатывая горькую слюну.
Ассур сделал большой глоток и уставился Айе в глаза. Пристально.
– Как тебя зовут?
– Айя.
Настоящим именем не хотелось делиться ни с кем, кроме старика конюха. Девушке казалось, что так она сохраняет ту себя. Свободную и счастливую, не знающую этого злого и чужого мира. Ее имя принадлежало только ей. Не хотелось, чтобы все эти люди и не люди морали его своими погаными языками. Оно будто бы связывало несчастную с ее родным домом. Было сокровенным и личным, тем немногим, что она хранила и старательно берегла. А про сумку, зарытую глубоко под соломой на чердаке конюшни, не знал даже Шорс.
А дальше Нирхасс приказал ей взять большое полотенце и смыть с себя грязь. И пока Айя мылась в хозяйской купальне, он не сводил с нее неприязненного взгляда. В горячей воде на девушку навалилась какая-то ужаснейшая усталость. Словно бы все напряжение последних дней, одним махом свалилось на ее разомлевшее в тепле тело. Накрыла апатия и безразличие. Видимо перегруженная нервная система сдавала. Сбоила. Не выдерживала всего происходящего.
Когда Айя вытиралась, господин ловко подхватил с камина перчатки, и не торопясь натянул их на широкие ладони с длинными пальцами. Сел удобнее.
– Брось его там и подойди, – велел мужчина, кивнув на полотенце.
Служанка подчинилась. Подойдя на ватных ногах к камину.
– Ближе.
С каждым шагом Айя слышала, как шумно и часто задышал хозяин, принюхиваясь. Лицо его при этом было каким-то недовольным и немного растерянным. Девушка чувствовала, что ее тело господину неприятно, если даже не отталкивающе. Чувствовала, что он недоволен и зол. И причиной тому была она. Но девушка не понимала, зачем ему все это надо? Почему он не отпустит ее? Не выгонит прочь, если она ему так противна? За что он мучит ее?
– На колени, – рыкнул мужчина.
Прикрыв глаза, Айя подчинилась.
Решила для себя, пусть лучше все быстрее закончится. Другого выхода все равно нет. Бежать ей некуда, сопротивляться бесполезно и защитить ее не может никто. А значит нужно просто перетерпеть. Рано или поздно это все закончится. Ассур потеряет к ней свой нездоровый интерес.
Девушка не открыла глаз, и когда мужчина больно схватил ее за волосы, заставляя запрокинуть голову, и когда губ коснулась большая, горячая головка. Мазнул липкой смазкой по обветренной коже и толкнулся внутрь. Как не старался, а даже и половина его члена не смогла поместиться у нее во рту. Размеры не соответствовали. Борясь с рвотными позывами, Айя принялась усердно работать ртом и языком, прекрасно понимая, чего господин от нее ожидает. Он был недоволен, злился. Крепко сжимал ее волосы на затылке, подавался бедрами вперед, стараясь проникнуть глубже в податливую глотку. Солоновато-горький привкус заполнил, казалось ее всю, а пряный, мужской запах окружил все вокруг. От резких и настойчивых движений на глазах выступили слезы. По подбородку стекала слюна, капала на лихорадочно вздымающуюся грудь. Девушке чудилось, что ее вот-вот, да и вырвет. Или порвется рот, так все натягивалось под его напором. Минет, происходящее напоминало мало. Казалось, что хозяин пытается ее убить таким странным образом, разорвав лицо.
– Смотри на меня! – вдруг особенно резко прошипел Нирхасс.
От испуга Айя широко распахнула глаза, из них тут же потекло. Из носа тоже. Часто заморгала, глядя на напряженный залом меж густых бровей, на капли пота у виска, на злые серые глаза, что как две льдины, впились ей в самую душу. Он шумно дышал, втягивал воздух носом и ртом, сквозь плотно сжатые белоснежные зубы. Лицо мужчины снова исказило какое-то болезненное недовольство. Ассур совершенно неожиданно оттолкнул от себя заплаканную служанку, поддался вперед и схватив за лодыжку дернул в сторону. Айя пискнула, переворачиваясь на бок, больно приложившись локтями и коленкой о камень пола. Дернул снова, заставляя девушку встать на четвереньки. Надавил рукой в перчатке на позвоночник, вынуждая прогнуться в спине, прижавшись щекой к полу.
Пара мгновений и снова боль. Айя зажмурилась, не смогла сдержаться:
– С-ф-ф-ф…
Всхлипнула.
До крови закусила губу.
А он все входил и входил. Вколачивался в послушное, несопротивляющееся тело. Практически навалился на служанку всем своим весом. Айя чувствовала его дыхание у себя на затылке, как мужчина зарывается носом в ее мокрые волосы и как тянет в себя ее запах. Как с каждым вдохом, толчки становятся все резче и быстрее, как напрягается его разгоряченное, сильное тело, как сотрясают его волны оргазма, заполняя ее. Как стекает по бедрам его похоть и ее боль.
Нужно перетерпеть.
Он вышел из нее так же резко, ловко подскочил на ноги, созерцая картину перед собой.
Несколько мгновений висела звенящая тишина пахнущая спермой, кровью и травами, а затем ассур вдруг гаркнул:
– Пошла вон!
Служанка не без труда поднялась, не оборачиваясь, подобрала свои вещи, и как была, нагая выскочила в темную прохладу коридора. Одевалась на ходу. Жадно глотала морозную ночь, успокаивала зашедшееся сердце, глядя на прячущиеся за редкими тучами звезды. Смеялась в это звездное небо, тряслась под северными ветрами. Зло смахивала слезы, запрещала им появляться. А они все текли и текли…
Шла домой медленно, поднималась по лестнице еще медленнее. Рухнула на свой стог без сил и мыслей. Заснула быстро, ощущая пустоту и боль, а на губах соленый вкус его страсти.