(Не) Все могут короли (СИ)

— Место и имя, посмотрю что смогу сделать, — попросил его я.
— Да Витале, — он махнул рукой, — что тут можно сделать.
— Ну тогда тем более, какая вам разница, — схитрил я.
— Она живёт в иудейском квартале, рядом с улицей роз, в зелёном доме с красной черепицей, девушку зовут Амира.
— Ладно, завтра соберите в доме архитекторов и остальных прибывших, поговорю с ними, — сменил я тему, — нужно и правда выбрать того, кто будет стоить и озадачивать уже его сносом зданий на выбранном нами месте и подготовке площадки для стройки.
— Полностью с тобой согласен, — кивнул дядя Джованни, внезапно широко зевнув, чем заразил и меня тоже. Вот так, отчаянно зевая, мы оба направились по своим комнатам, время было и правда позднее.
  
Глава 13
 
Огромный по меркам нашего города отряд моей охраны здорово напугал евреев, разбегающихся по домам, затаскивая пищащих и плачущих детей, и закрывая за собой крепкие двери. Еврейские погромы было для Европы средневековья привычным и даже как бы это странно ни звучало обыденным делом, так что по привычке они на всякий случай решили лучше спрятаться, когда тридцать вооружённых солдат появились в их квартале.
Я, лёжа на привычном ложе носилок, нашёл взглядом указанный дядей дом, показав на него рукой. Отряд тут же направился в этом направлении, распугивая всех кругом. Когда мы приблизились, в дверях нас поджидал сухонький, испуганный мужчина, в знакомой мне маленькой шапке на голове.
— Что случилось, уважаемый сеньор? — он стал мне быстро кланяться, — мы мирные торговцы, никому ничем не мешаем, соблюдаем все законы, налоги платим вовремя.
— Кланяйся ниже, — начальник стражи, грозно нахмурился. Ему, да и всем остальным я не сказал причины, по которой мы пошли сюда рано утром, — перед тобой господин Витале Дандоло.
Услышав фамилию, иудей побелел от страха, его спина стала напоминать бесконечный веер. Дождавшись, когда накал дойдёт до нужного градуса, я сжав губы сказал.
— Нам нужно поговорить. В доме.
— Конечно сеньор Витале, — он испуганно бросился открывать мне двери, пропуская носилки со мной и потом показывая комнату, в которой мы можем разместиться.
— Подождите меня за дверью, — приказал я охране и те, хоть и удивились, но безропотно выполняли приказ.
Оставшись наедине, он ещё больше стал потеть, вытирая лоб рукавом.
— Ваша дочь, Амира дома?
— Да, но чем она вас заинтересовала? — ещё больше стал суетиться он.
— Зови, — приказал я.
Он смутился, но я так на него посмотрел, что он бросился наверх и спустя пять минут привёл небольшого роста, худощавую, с вьющимися волосами и пронзительным взглядом карих глаз девушку. Которая усиленно делала вид, что меня не боится.
— Хочу сделать тебя своей любовницей, — просто оповестил я её, — сколько денег нужно тебе и твоему отцу, чтобы ты пошла со мной добровольно?
У иудея отпала челюсть, а девушка выхватила из рукава небольшой стилет.
— Я не шлюха, чтобы продаваться!
— Ну, если я разорю ваш род, твоего отца продам в рабство, то твоё желание легко осуществиться и ты попадёшь на панель, — я легко пожал плечами, — думаю даже это будет стоить мне гораздо дешевле, чем содержать тебя.
Мужчина стал хватать воздух ртом, не в силах ничего сказать, а девушка, секунду подумав, поднесла стилет к сердцу.
— Тогда я убью себя, и семья не пострадает! Но надеюсь бог покарает вас за это злодеяние.
Я задумался, рассматривая и обоих. Похоже она и правда готова была это сделать, чтобы спасти семью. Может дядя и был прав, что обратил на неё свой взгляд.
— Сядьте, — приказал я, задумчиво почёсывая подбородок, — первую проверку вы можно сказать прошли.
— Сеньор Витале, какая проверка? Зачем? — наконец у её отца прорезался голос. Он, постоянно вытирая лоб, опустился на стул, и рыкнул на девушку, чтобы она убрала оружие и опустилась рядом. Та, всё ещё злобно посматривая на меня, выполнила его приказ.
— В общем слушайте, два раза я повторять не буду, — твёрдо начал я, — сейчас мы идём в собор, Амира становится католичкой и выходит замуж за моего родственника.
 
— Что? Да ни за что?! — возмутилась она, но была сразу заткнута.
— Простите сеньор Витале, — её отец громко выдохнул воздух, выталкивая из себя слова, — я возможно ослышался, но вы сказали Амира выйдет замуж за представителя дома Дандоло?
— Я что плохо говорю на иврите что ли? — изумился я, — почему вы переспрашиваете?
— Нет что вы сеньор Витале, ваше произношение превосходно, — он тут же закачал головой, — но мы простые иудеи, а Дандоло патриаршая венецианская католическая семья! Одна из двенадцати семей основательниц города!
— Я прекрасно и без вас знаю историю своего рода.
— Но синьор Витале, мы то согласны, — он всё ещё не верил в то, что говорил, — но её никто не согласится обратить в веру Христа, по католическому обычаю, не говоря уже о венчании. Наш народ не очень привечают в этом городе. К тому же, как посмотрят другие члены вашего рода на этот мезальянс?
Брыкание девушки, пытавшейся хоть слово сказать, было быстро подавлено парой грозных слов. Она всё ещё пыталась вскинуться, сказать, что ни за кого не выйдет, и веру точно менять не собирается, но всем было на это плевать. Отцу, от осознания факта, что у него появилась возможность получить связи которые и не снились раньше его роду в самых смелых снах, ну а мне тем более, ведь я зная дядю был уверен, что он будет заботиться об этой девушке, как никто другой. Ну а дальше, уже как у них получится.
— Да мне собственно говоря насрать на всё, что вы перечислили — я Венецианец, творю, что хочу. Правда теперь ещё и благословения Святого престола и Господа нашего.
Услышав прозвище, хорошо известное в городе, он побелел повторно, а девушка, икнув, опустилась на стул и больше не возникала.
— Вот, — я вытащил из ворота камзола цепочку с золотым перстнем, увидев который, оба упали на колени. Мне с трудом удалось их поднять словами.
— В общем так, — я достал с пояса кошель, битком набитый золотом, — прямо отсюда, вместе, едем покупаем платье, кольца, а затем в главный собор. Возьмите с собой близкую родню, чтобы невеста от счастья не сбежала, а я пока пошлю за женихом.
— Но почему сейчас, сегодня, сеньор Витале? — попытался он сбавить мой напор.
— Да потому что у меня нет времени с вами всеми возиться, — зло рыкнул я, — мне нужно помирить Англию с Францией, короля с королевой, а я тут в ваши игрушки играю люблю-не люблю. Собирайтесь, пока я не разозлился! Живо!
От услышанного, он подпрыгнул и побежав по дому собирать многочисленную родню, которая услышав, что он говорит, мягко говоря не поверила и выпала в осадок, но его кулаки и мой злобный вид, ещё и с опухшим ухом, которое кстати побаливало, поведали им, что всё всерьёз. Осознав это, все в доме пришли в движение и на улицу мы вышли в сопровождении трёх мужчин, и целых десяти взрослых женщин, которые вели «счастливую» невесту за собой.
Портной и ювелир нашлись тут же в квартале, прямо на Амире заказ какой-то аристократки подогнали под её фигуру, а кольца сами оказались у меня в руках, я даже не увидел, кто их принёс. Причём приличные такие, с красивыми камнями. Закончив, мы наняли лодки и отправились в собор.
Священник, увидев толпу людей определённой национальности попытался было качать права и выпроводить их из храма Божьего, за что был мною унижен, и отправлен за епископом, который был более вменяемым. Когда он появился, мы с ним уединились, и я показав ему перстень легата, попросил провести сразу две церемонии, а чтобы он не сомневался, из рук в руки перекочевали три увесистых мешочка, приятно звякнувших, когда осели все вместе в его сумке.
— Брат, — он поднялся и улыбнувшись мне, перекрестился, — все бы архиепископы были такими, как вы.
— Брат, — улыбнулся я в ответ, — обещаю, что завтра же пришлю вам драгоценный крест, который хранил для особых случаев, но теперь вижу, что он наконец обретёт достойного хозяина. Воссоединить два любящих сердца, несмотря на все преграды, что может быть более достойно и богоугодно?