Трофей для подполковника

— Ямпольская, прекращай, — крикнул Стас и принялся методично нажимать на грудную клетку, попутно вспоминая все, что знал о сердечно-легочной реанимации. — Кто будет рулить твоим гребаным отделом?
Два вдоха, тридцать надавливаний, и так по кругу. Стас не останавливался ни на секунду, полностью сосредоточившись на своих действиях. Где-то вдалеке слышалась сирена скорой помощи, вокруг начали толпиться люди, но он не обращал внимания. Его главной целью было не отпустить Ирину.
— Дыши, — цедил сквозь зубы Стас, с силой надавливая на грудную клетку. — Дыши, твою мать!
Ничего не видел и не слышал перед собой, как одержимый продолжая реанимацию.
— Все, Стас, хорош. — Сквозь пелену ужаса пробился мужской голос, и чьи-то руки отшвырнули его в сторону. — Достаточно!
Он резко вскочил, чтобы разобраться с наглецом, посмевшим вмешаться, но осекся, увидев людей в синих форменных костюмах. Врачи наконец приехали, теперь можно было выдохнуть, но почему-то не получалось. Стас тяжело дышал и не шевелился, напряженно вглядываясь в сгорбленные спины «скоряков» и ожидая вердикта.
Фигурка Ирины в свете ярких прожекторов казалась совсем маленькой, волосы до того пропитались кровью, что стали не рыжими, а почти черными. Внутри у Стаса все сжалось от жалости и абсолютного бессилия. Сделал все что мог, чтобы спасти ее… Если там, наверху, кто-то есть, он не допустит трагедии. Только бы там наверху кто-нибудь был!
Словно в насмешку над его попыткой поверить в этого «кого-то», врач достал дефибриллятор.
— Всем отойти! Разряд! Еще разряд!
Тело Ирины содрогалась и прогибалось под ударами электрических ударов, а Стас замер внутри себя, отчаянно надеясь на чудо. От вида крови непривычно мутило. Столько раз он был палачом, бил, жестил, убивал, но воскрешать еще не доводилось.
— Есть! Завели! — Голос врача громом раздался в гробовой тишине, и облегченный вздох вместе с хрипом вырвался из горла Стаса. — Забираем.
— Куда ее?
— В Склиф.
Стас глубоко вздохнул, наполняя легкие по максимуму, зачерпнул щедрую пригоршню снега и умыл лицо. Руки предательски тряслись, в голове творился невыносимый хаос, а в груди растекалось липкое чувство вины. Ведь понимал, что нельзя отпускать Ирину в таком состоянии, и отпустил. Смалодушничал? Струсил? Теперь уже неважно, назад не отмотаешь.
— Спасибо. — Вновь этот голос. Стас обернулся и увидел перед собой усталое лицо медика. — Если бы не вы, мы бы ее не спасли…
Неопределенно кивнув, пожал протянутую руку. Врач быстро запрыгнул в машину, и скорая, включив сирену, резво тронулась с места. Стас проводил ее напряженным взглядом и, наконец почувствовав реальное облегчение, поднялся.
— Ты как? — Илья сразу же оказался рядом.
— Нормально. Свидетелей опросили?
— Да, но кроме этой женщины никто ничего не видел.
— Как всегда. — Стас прошел под ленту ограждения и внимательно осмотрелся, пытаясь уловить малейшие детали и выстроить четкую картинку произошедшего. Ее сумка. Пистолет. Телефон. Шарф. Все это валялось на снегу, густо забрызганном кровью. Рядом следы от шин другой машины, следы мужские. Улик много. Нужно взять себя в руки, сосредоточиться и подумать. Но думать не получалось. Стас тупо смотрел на работу криминалистов в свете прожекторов, на пятна крови на снегу, а в голове пульсом били слова свидетельницы: «От удара она упала».
— Мрази. Скоты, — прорычал он себе под нос, ощущая, как волна ярости поднимается в душе. — Найду каждого и пристрелю лично. Видео с камер мне достаньте, — обратился уже к Илье. — На доме должны быть, на выезде, на светофорах в ту и другую сторону.
— Темно здесь, вряд ли что-то удастся разглядеть…
— Похер!
Визг тормозов заставил обоих обернуться. Из служебного «Мерса» вышел взъерошенный генерал Заболотный, быстро направился в их сторону.
— Начальство пожаловало, — усмехнулся Илья.
— Куда ж без него. Иди работай.
— Что у вас здесь творится? — зло прорычал Иван Ильич, метнув недовольный взгляд на толпу зевак. — Срочно все в отдел. Будем разбираться, кто это может быть. Какие дела Ямпольская держала под личным контролем?
— Да не знаю я. — Стас недовольно фыркнул. Не рассказывать же генералу о том, что их отношения доверительными можно было назвать с большой натяжкой.
— Цирк какой-то! А это еще кто?
Стас обернулся и увидел машину Шугарева. Дмитрий бросил ее по середине дороги и направился к ленте ограждения. О чем-то переговорил с криминалистами и подошел к ним.
— Как это случилось? Как она оказалась здесь одна? — сыпал вопросами, явно рассчитывая получить ответ.
— Тебе виднее, — зло усмехнулся Стас, прожигая его убийственным взглядом. Если бы не этот придурок, возможно, ничего не случилось бы в принципе. Была бы Ирина сейчас дома, жива, здорова, а не творила невнятную дичь.
— Ты что? Думаешь, это я? — возмутился Дмитрий, слегка опешив от собственных умозаключений.
— А че, мог бы?
— Достаточно! — рявкнул Заболотный. — Ее сын дома?
— Кажется, у бабушки, — ответил Стас, перехватив недоуменный взгляд Дмитрия, и внутренне возликовал.
— Им нужно сказать…
— Я утром поеду к ним, — вызвался Шугарев.
— Ну и отлично. — Заболотный похлопал его по плечу. — По машинам. Здесь делать больше нечего. Волков, первый зам ты… — обратился уже к Стасу.
— Я знаю, — кивнул тот.
— Чтобы через час весь личный состав был на работе. Надо найти этих козлов.
 
Глава 5
Совещание с генералом продлилось больше двух часов. Версии одна бредовей другой звучали с разных сторон, Стас делал вид, что внимательно слушает, но не слышал ровным счетом ничего. После того как уехал Заболотный, поручив ему в кратчайшие сроки раскрыть это дело, Стас раздал указания подчиненным и наконец остался один. Стоя у окна, смотрел на падающий за окном снег и с большим трудом удерживал яростных демонов внутри себя. Выть хотелось от жажды мести и бессилия, но он понимал, что сейчас надо только ждать. Ждать Стас умел, хоть и жутко не любил.
Последние новости из больницы были не самыми радужными. Черепно-мозговая. В сознание не приходила. Кома. В реанимации. Выкарабкается? Должна!
Ямпольская смогла-таки удивить, даже поразить настолько, что Стас до сих пор был как не в себе. Столько раз видел, как пропадают и умирают люди. Сам их не раз отправлял на тот свет, но не было такой горечи внутри, как сейчас. Ирина ему по сути никто. Между ними не было ничего, кроме вечных разборок, подколов и короткой вспышки страсти, замешанной на ненависти, отчаянии и презрении. А еще нежность… неожиданно возникшая на пепелище раздражения и желания подчинить. Такая крошечная, как беззащитный ребенок, но вполне реальная. У нее глаза цвета коньяка и ярко-рыжие вьющиеся локоны…