Трофей для подполковника

Молчание Ирины сильно затянулось, и это напрягало. Что-то менялось внутри него от этой гробовой тишины. К животному сексуальному желанию стремительно примешивалось что-то необычное, пока еще эфемерное и едва ощутимое, но уже выносящее мозг своим существованием. Это ему совсем не нравилось, надо было срочно разруливать ситуацию, чтобы не усугубить.
— Ты, надеюсь, драться не будешь? — попытался пошутить он, чтобы хоть немного разбавить скопившееся напряжение, и достал ключ от наручников.
Ирина вновь промолчала, но Стас отчетливо слышал ее прерывистое дыхание. Щелчок замка — и руки свободны. Он помог ей сесть и осторожно растер запястья, чтобы разогнать кровь. Она даже не попыталась прикрыться… А в глазах, из которых исчезли хмель и желание, царила затягивающая беспросветная пустота.
— Ямпольская, ну хорош уже! Ответь мне что-нибудь, а то еще совесть замучает.
— У тебя есть совесть? — хмыкнула Ирина и посмотрела на него. В ее взгляде отчетливо читался презрительный приговор.
А Стас вдруг понял, что ему до жути хочется увидеть в ее глазах по отношению к себе не только ненависть, и от этого осознания скулы свело болезненной судорогой. До боли в кончиках пальцев захотелось обнять эти безвольно опущенные плечи, но он не решился.
Накрыл ее покрывалом, сжал лицо в ладонях и невесомо коснулся губ. Никакой ответной реакции.
— Ир, я… Мне уйти? — спросил прямо, решив не ходить вокруг да около.
Вместо ответа она плотнее завернулась в покрывало, легла на кровать лицом к стене и свернулась калачиком. Стас скрипнул зубами от злости и направился к выходу.
Ирина услышала, как хлопнула входная дверь, и открыла глаза. Пока он был рядом, не могла позволить себе никаких эмоций, не желая показывать слабость, а сейчас осталась наедине со своими демонами, которые безжалостно грызли изнутри. Вопросы, словно осиный рой, загудели в мозгу, болезненно жаля своей откровенностью. Как это все случилось? Что она наделала? Зачем переспала со Стасом? Горькая ухмылка исказила губы — не переспала, а позволила себя поиметь. Вот так мерзко и гадко, просто попользовал, как обычную шлюху, ведь Стас всегда получает то, что хочет.
Все те эмоции, что она замуровала внутри себя, как в коконе, отчаянно рвались наружу, разрывая грудную клетку. Почему не сопротивлялась?! Почему позволила этому произойти? Ответов на эти вопросы не находилось.
Все было как во сне. В какой-то момент ее просто парализовало. И… наручники. И жгучее желание захлестнуло штормовой волной. Она растворилась в нем на несколько минут, полностью избавившись от пустоты, что поселилась внутри.
Все эти дни Ирина сознательно и подсознательно возвращалась к мысли о том, что Дима сейчас там целует и ласкает свою Алену, а она одна…. Придирчиво рассматривала себя в зеркале. Вглядывалась в фигуру и лицо, ища морщинки, лишний вес, целлюлит. Она всегда любила себя и тут первый раз в жизни стала сама себе противна. Стала себе безразлична. Первый раз в жизни ей не хотелось делать макияж, укладывать волосы, вообще хоть как-то следить за собой. Ирина делала это только потому, что перемены могли броситься в глаза. А ей это было совсем не нужно. И так очень много людей знает слишком много.
Когда Стас подошел к ней, ей было все равно. Когда он надел наручники, ей и вовсе расхотелось сопротивляться. Хотя бы несколько минут ничего не решать самой, а только подчиняться. Надев наручники, Стас все решил за нее и тем самым в какой-то мере спас. Их секс был очень странным и необычным, но в то же время необузданным и страстным. Никогда прежде Ирина не испытывала ничего подобного, полностью отдалась искусным рукам и плыла по течению, пока не наступил оргазм, который вмиг прояснил голову, отрезвил, вернул к реальности.
А реальность состояла в том, что теперь Ирина была себе вдвойне противна. До тошноты. Сначала без объяснений ушел любимый мужчина, просто подсунул на подпись рапорт об увольнении. На нормальный язык это можно перевести как «товарищ подполковник, увольте меня от себя». Перерезал все нити. Начал новую жизнь, оставив весь хлам в старой. А хлам — это она. Стареющая, замученная работой, стервозная и всех вокруг строящая начальница. Стас наверняка подумал, что у нее от гормонов едет крыша, и поэтому достает его по работе. И вот так своеобразно решил помочь. А Ирина ему это позволила…
— Господи, что же теперь будет? — в ужасе прошептала она и уткнулась лицом в подушку, желая провалиться сквозь землю.
Стас — единственный человек, который мог поставить ее в тупик, мог ввести в замешательство и которого Ирина боялась. Никто этого не знал этого. Даже сам Стас. Может, конечно, чувствовал… Но внешне она старалась этого не показывать, мужественно отбиваясь в их многочисленных разборках. А теперь что? Он же просто будет делать то, что захочет… А она уже не сможет открыто выдержать его взгляд, боясь прочитать там много нового.
От одной мысли, что завтра придется идти на работу и встретиться с самодовольной физиономией Стаса, стало дурно. Ирина шумно втянула носом воздух и замотала головой, стараясь унять накатывающую панику.
«Я не хочу на работу! Я не могу!» — полыхали мысли в усталом мозгу, а бессильные слезы жгли глаза. Ирина вытирала их тыльной стороной и случайно заметила красные полосы от наручников на запястьях. Дрожь прошла по телу, а дыхание судорожно перехватило. Воспоминания, что она пыталась затолкать поглубже, вырвались на свободу и заполнили сознание яркими картинками. Стас и она, его жадные губы, искусные руки, бешеное наслаждение…
Ирина ярости откинула покрывало, вскочила на ноги и решительно направилась в ванную. Включила ледяной душ, смело шагнула под упругие струи и сжала зубы. От резкого перепада температуры дыхание перехватило, зато мозг мгновенно прояснился. «Ничего! Терпеть!» — уговаривала она себя, смывая все воспоминания, все свои идиотские мысли, все следы Стаса со своего тела. Отчаянно желая смыть саму себя…
 
Глава 3
Как бы Ирина ни сопротивлялась, утро все равно наступило. Ворвалось в сознание протяжной трелью будильника, вынудив открыть глаза. Она нехотя подчинилась, на ощупь нашла злосчастный гаджет и, отключив его, откинулась обратно на подушку.
Голова неприятно гудела, все тело ломило, а горло словно сковало колючей проволокой. Каждый глоток давался с большим трудом и вызывал болезненный спазм.
«Этого только не хватало», — подумала Ирина, осознав, что заболела. Видимо, ледяной душ не пошел на пользу, а наоборот, добил ее организм, который сразу же дал сбой в самом слабом месте. Скорее всего, ангина. Как давно они не встречались. Ирина успела забыть, насколько это гадкое заболевание и как отвратительно оно протекает.
С трудом преодолев слабость, заставила себя встать и пойти на кухню, придерживаясь за стену. Первым делом нашла градусник и измерила температуру. Все оказалось хуже, чем она предполагала: почти тридцать девять. Ну куда ехать в таком состоянии?
Выпив жаропонижающее, села за стол и уронила тяжелую голову на руки. Невезение следовало за ней по пятам, как будто проклял кто. Горькая ухмылка исказила губы: сама себя прокляла. Хотела найти уважительную причину, чтобы остаться дома, и вот она появилась. Постельный режим — вот, что ей сейчас было необходимо, но кого это волновало? Начальница ОВД не могла уйти на больничный, особенно перед грозившей проверкой из главка. Вариантов не было. Собрав всю волю в кулак, Ирина встала и пошла собираться на работу.