Его тайная одержимость

Целую в макушку. И мне страшно.
Девочка, которую я с трудом вынудил поплакать, выкрав ее с собственной свадьбы, теперь вдруг плачет, едва увидев меня.
Настолько меня боится?
Что же я наделал…
— Я больше не трону, Сонечка, — бормочу я, уже догадываясь, каких трудов мне будет стоить сдержать это обещание. — Никогда больше прикоснуться не посмею. Ты только не бойся меня. Умоляю…
 
14. ОНА
Катастрофа! Вот что я наделала.
По нервам лупят все те недолгие часы, что мы провели с этим мужчиной. И те долгие, в которых я мечтала, что мы однажды снова встретимся. Как я расскажу ему о нашем малыше. Ничего не стану требовать. Просто казалось, он имеет право знать…
Но не теперь. Я не могу разрушить жизнь своей сестры.
Только вот, что я буду делать, когда наш сын родится и вдруг будет похожим на своего «дядю»?
Меня буквально разбивает истерика, и я все не могу успокоиться. А он сжимает так крепко.
Кажется, я плачу даже не от того, что наделала. Ведь былого не воротишь. И как бы это эгоистично не звучало — я не жалею о том, что мой ребенок от Ромы. А плачу сейчас скорее от того, что боюсь. Боюсь, что он меня вот-вот отпустит. И я больше никогда не позволю ему вот так меня обнимать.
Все тот же страх вынуждает вцепиться пальцами в воротник его рубашки. Приподняться на носочках, чтобы уткнуться носом в его шею. Спрятаться. И запах его почувствовать. Напоследок.
Ну почему же именно с ним мне так хорошо становится? Почему именно с Ромой я могу себе позволить дать волю эмоциям? Почему именно в объятиях жениха своей сестры я чувствую себя так… не знаю, защищенно что ли?
Что это за наказание?!
Но вместо того, чтобы меня отпустить, он вдруг подхватывает на руки, бормоча что-то успокаивающее в мои волосы. Опускает меня на кровать и присаживается рядом, снова поглаживая меня по голове.
— Почему ты сразу на меня не заявила, если я тебя так сильно напугал? — спрашивает он тихо.
Даже не понимаю толком, о чем он говорит, потому и ответить нечего. Заявила куда? За что?
— Хочешь, чтобы я ушел?
Нет. Не хочу. Но и сказать это вслух не имею права. Поэтому тупо молчу, стараясь всхлипывать потише, чтобы слышать, что он говорит.
— Если скажешь, что не хочешь меня больше видеть, я разорву помолвку и никогда больше не попадусь на глаза твоей семье.
Давлюсь очередным всхлипом и в ужасе распахиваю глаза:
— Нет, — первый порыв весьма эгоистичный: я хочу иметь возможность хоть изредка видеть его! Но затем разум все же берет верх: — В-вы не можете бросить Галю из-за меня! Больше никогда не говорите ничего подобного.
Голубые глаза напоминают грозовые облака, едва ли не становясь серыми, когда он хмурится:
— Ответь мне, почему ты не заявила тогда на меня в полицию?
— З-зачем? — пытаюсь проморгаться. — Я же и сама виновата. Как я могла оклеветать вас?
Что-то в выражении его лица вынуждает меня напрячься. Будто он что-то понял. Или что-то задумал…
Он вдруг подается вперед, нависая надо мной. И я перестаю дышать, когда его губы оказываются в считаных сантиметрах от моих.
Кажется, мозг отключается, когда он так близко. Приоткрываю рот, желая почувствовать хотя бы его дыхание на своем языке. Неосознанно прикрываю глаза…
— Значит мне не показалось, — рокочет он тихо. — Ты все же хотела…
Вот же идиотка! Распахиваю глаза:
— Это ведь просто ошибка! — отсекаю я, упирая ладони в его плечи, желая сохранить безопасное расстояние, чтобы предотвратить очередное недоразумение.
— Это не у нас с тобой была ошибка, — цедит сквозь сжатые зубы, нехотя поддаваясь моим рукам. — А все вокруг…
Резко поднимаюсь на локтях, снова оказываясь к нему слишком близко:
— Вы не станете разрывать помолвку! — требую я, чувствуя, что меня начинает потряхивать. — Обещайте!
Ухмыляется, скользя недвусмысленным взглядом по моим губам:
— Обещаю, — отзывается он, и я успеваю выдохнуть. — Нет. Пожалуй, я клянусь, что как только ты разведешься со своим этим Геной, я сделаю тебя своей.
Меня словно током прошибает. Столько отчаянной страсти в этой его клятве, что я может и не хотела бы, но верю.
Как же так? Нам ведь нельзя…
Он поднимается с кровати, пока я так и остаюсь в немом шоке.
— И первое, что необходимо сделать, это исправить все недоразумения с этим чертовым браком! — рычит он, направляясь к двери.
Сама не понимаю, в какой момент до меня успевает дойти, что он подразумевает под недоразумением, и с каких пор мое тело стало таким проворным, когда уже оказываюсь перед ним, ложась спиной на запертую дверь:
— Даже не думайте! — шиплю я.
— Все верно. Я и не стану больше, — отвечает он уверенно. — Я ни так часто чего-то настолько желаю, чтобы еще раздумывать над этим. А раз ты тоже меня хочешь…
— Вы не посмеете! — рявкаю я. — Что бы вы там себе не надумали, я замужем! А у вас невеста! Вы не имеете права все это разрушить из-за мимолетной страсти!
Он упирает ладони в дверь, нависая надо мной:
— Я бы не назвал это чем-либо мимолетным, — этот безумный взгляд я уже видела. И помню к чему это привело. — Я думал о тебе каждую секунду с тех самых пор, как впервые увидел.
Умоляю, не надо… Я настолько понимаю, о чем он говорит, что у меня даже ноги подкашиваются от осознания того, как сильно мы оба влипли…
— Я сейчас же разорву отношения с Галей, — спокойно объясняет он, накручивая локон моих волос на свой палец. — И докажу тебе, чего ты на самом деле достойна. Ты выберешь меня.
Меня убьет мама. И Галя заодно. Но это все пустяки.
А вот что папа во мне будет разочарован — я не переживу…
«На чужом несчастье счастья не построишь» — он всегда так говорит. Мне с детства было запрещено брать чужое. А Рома — не просто чужой. Он — жених моей сестры.
Да у папы попросту сердце не выдержит, если он когда-нибудь узнает, что я натворила…
Он не узнает! Ни за что!
— Рома, — называю его по имени, а в горле словно болезненные шипы, от того, что я собираюсь сказать, — вы хотели моего прощения?
Вижу по его глазам, что он уже знает, что ничего хорошего я ему не смогу обещать:
— Так вот если вы бросите мою сестру, я уже вас никогда простить не смогу.
Хмурится:
— Сонь, перестань думать о других, — просит он.
Пытаюсь снова не разрыдаться. Набираю полные легкие воздуха, понимая, что по-доброму нам из этой ситуации не выбраться. Нет у меня столько сил, чтобы убеждать его.