Наследник для чемпиона

— Мам? Мам? — тщетно зову. — Мама!
Я кричу, а она еще шире улыбается.
— Это же… — выговаривает, наконец. — Это же сенсация!!! — верещит, словно мы выиграли в лотерею — пришла в себя. — Так и вижу заголовки газет: «Потерянный сын абсолютного чемпиона Тимура «Медведя» Тихомирова».
— Мама, — как можно спокойнее произношу, пытаясь призвать ее к здравому смыслу. — Он не должен узнать о Мише, — шепчу настойчиво. — Обещай, что никому не скажешь.
— Ну, почему? В чем проблема?
Как же сложно с ней!
Переведя дыхание, иду к окну. Обхватываю себя руками и замираю, глядя на центральную площадь. Главный праздник страны только завтра, а у горящей разноцветными огоньками ёлки который день народ собирается.
В тот Новый год на площади тоже было не протолкнуться. Я буквально на мгновение отстала от компании и потерялась в толпе. Пока бродила, думая, на чем добраться домой в другой район, Тимур меня отыскал.
— Чем ты думаешь, Полина? Ты хоть представляешь, сколько здесь отморозков бродит? Знаешь, что по статистике, в праздники самая дичь творится?
— Перестань меня воспитывать, Тихомиров… Ты мне даже не брат, а я не маленькая, — голос дрожит от обиды. — Мне давно восемнадцать!
— Три месяца уже считается «давно»? 
Я тогда рассердилась и хотела обратно от него сбежать. Но Тимур поймал меня за руку, резко дернул на себя и вдруг крепко-крепко прижал к груди. Я сначала обомлела, вздохнуть не могла. А как подняла взгляд и посмотрела в его глаза, поняла, что пропала… Утром мы проснулись в одной постели. Я чувствовала себя такой счастливой! Наивная влюбленная дурочка. Пару часов спустя мое сердце разбилось…
— Ты не знаешь, что он мне тогда сказал, мам, — едва нахожу в себе силы, чтобы снова заговорить. — Даже повторять не хочу.
Не то что не хочу… Не могу. Слишком больно.
— Ну, — вздыхает мама, — по молодости всякое бывает, Птичка.
— По молодости? — горько усмехаюсь я. — Он и сейчас молодой, мам. Молодой, красивый и популярный. Видела, какой образ жизни ведет? Зачем ему дети? — озвучиваю то, что так или иначе вертится в мыслях. — Нет, если бы я увидела со стороны Тихомирова хоть какой-то интерес к Мише, может, и сказала бы… Но Тимур смотрит на него, как на какую-то проблему! Каждый его взгляд на моего малыша причиняет мне невыносимую боль. Скажи я ему, скажи Мише — что изменится? Ничего! Даже если Тихомиров и признает сына официально, отношение от этого не поменяется. А я не допущу, чтобы Миша когда-либо чувствовал себя отвергнутым и нелюбимым. Лучше уж так… — судорожно перевожу дыхание и смахиваю скатившуюся по щеке слезинку. — Надеюсь, теперь ты понимаешь, что я лечу в Америку работать?! Ничего личного. Просто выгодное предложение.
— Как знаешь, — произносит, не скрывая разочарования. — Я вмешиваться не стану, но считаю, что ты поступаешь неправильно.
— Неправильно? — от возмущения повышаю голос.
— Твой разум затмили эмоции.
— Не говори ерунды! Они туда не поступают.
Мама против моего биолога включает философа.
— Пройдет время, и ты поймешь, что скрывать от отца ребенка глупо, подло и недальновидно.
У меня от возмущения и обиды аж дух перехватывает.
— Подло? — повторяю сердито. — Если кто из нас и поступил подло, то только Тихомиров.
— Бред, — уверенно отбивает мама. — О ребенке он не знал, а то, что уехал тогда… Ссорятся, говорят друг другу гадости и даже расстаются на годы многие, моя дорогая! Это не делает человека подлым. Он же тебя не насиловал? Нет. А как бы принял твою беременность, мы не знаем. Потому что ты что? — окончательно меня растаптывает своей логикой. — Ты ему не сказала!
— Спасибо, мама! Я всегда знала, что ты умеешь поддержать!
— Дурочка ты, Полина, — журит снисходительно. — Я тебе добра желаю и пытаюсь донести очевидные вещи, а ты сразу все в штыки принимаешь. Лучше подумай, чем руководствуешься: желанием защитить сына или своей личной женской обидой? Мне не нужно говорить. Себе ответь.
— А мне не нужно думать! Я и так знаю.
— Конечно!
— Конечно!
— Почему вы ругаетесь? — тихий голос Миши заставляет нас обеих обернуться к двери. — У бабушки опять давление?
Переключаюсь, как всегда, быстро. На ходу выдыхаю скопленные эмоции и приседаю перед малышом на колени.
— Мы не ругаемся, медвежонок, — ласково глажу его по плечикам. — Просто громко обсуждаем один важный вопрос. Так бывает, когда мнения двух людей расходятся.
Миша моргает.
— Я голодный.
— Супер! Что бы ты хотел съесть?
— А что у нас есть?
— Ну… Если по-быстрому, можно сделать омлет. Как тебе такая идея?
— Бомба, — одобряет сын.
Мама снова усаживает за ноутбук и все время, что я готовлю, практически безостановочно тарабанит по клавишам. Я постепенно успокаиваюсь и даже расслабляюсь, вернувшись, наконец, к рациональному мышлению. Телефон молчит, значит, Тимур не видел документы. Не думаю, что они могут его заинтересовать, чтобы разглядывать даты и прочее. Если он присылал какого-то помощника, скорее всего, тот и занимается визами.
Покормив Мишу, принимаюсь за уборку. Между делом болтаю с ним и обещаю почитать перед сном все, что он выберет. Как вдруг наш разговор прерывает звонок. Вздрагиваю, перевожу взгляд на экран смартфона и застываю.
Сердце тотчас теряет естественный ритм и бросается исполнять по груди какие-то непонятные трюки.
— Почему ты не отвечаешь, мамочка? — сын прикладывает к разрывающемуся телефону пальчик и слегка толкает его по столешнице ближе ко мне.
Зачем Тимуру так поздно звонить? Неужели он увидел? Неужели догадался?
Если бы это спасло, я бы схватила злосчастный гаджет и выбросила его в окно. Но я ведь понимаю, что тем самым лишь оттяну неизбежное. Не отвечу, Тихомиров поднимется в квартиру.
Мазнув по экрану пальцем, прикладываю смартфон к уху.
— Алло? — выговариваю сдавленно.
— Можешь спуститься? Нам нужно поговорить.
 
7
Птичка
Ноги с трудом слушаются. Сердце по всему телу скачет. Меня бросает то в жар, то в холод. Но я продолжаю идти. Лишь у подъезда останавливаюсь, чтобы найти Тихомирова глазами. Замечаю его черный Мерседес, когда Тимур мигает мне фарами и включает в салоне свет. Ждет, что сяду к нему в машину. Понимаю это и еще сильнее дрожать начинаю. И не зря… Едва забираюсь внутрь, единственный воздух, которым мне приходится дышать, оказывается его личный запах с щедрой примесью какого-то вызывающе-крепкого парфюма.
У меня начинает кружиться голова, и все тело как будто тяжелым становится. Опять эти странные реакции… Уверена, что машина немаленькая, но мне в ней сходу становится тесно. Тимур слишком близко находится и смотрит прямо на меня, тогда как я понять не могу, что передает этот взгляд.