Попаданка для лорда
– Спасибо…
А как ее звать-то? Эй, ты?
– Бет, – улыбнулась она, словно прочитав мои мысли. – Зовите меня Бет.
– Тогда я – Кэтрин.
– Что вы, миледи! – ужаснулась она. Потом на лице девушки появилось сочувствующее выражение. – Вам все еще нехорошо, миледи?
Да нет, мне просто замечательно. Я то ли умерла, то ли брежу, в моем распоряжении целый замок и муж, который почему-то при одном взгляде на меня кривится так, словно лимон раскусил, но при этом в постели… Так, Катя, возьми себя в руки. Секс – еще не повод для знакомства. И тем более не повод предаваться, гм, мечтам. Других забот полно.
– Почему мне должно быть нехорошо?
– Вы упали вчера. Когда вернулись из церкви, переоделись и шли на свадебный пир, упали с лестницы. Вас долго не могли привести в чувство, и многие сочли это дурным предзнаменованием. И когда вас готовили к брачной ночи, вы вели себя странно… как будто были не здесь. Никого не узнавали, ни с кем не разговаривали. Молча делали, что вам говорили, как будто душа ваша была где-то… – Она ойкнула, прижав руку ко рту. – Простите, миледи. Милорд велел никаких бабьих сплетен.
– Ничего, я ему не скажу, Бет.
Упала, значит, выходя из церкви, а потом вела себя, как зомби? Черепно-мозговая? Заторможенность? А потом светлый промежуток закончился и вместе с ним – сама миледи Кэтрин? Здравствуйте, встречайте новенькую?
Кто его знает?
– Бет, я ничего не помню. Вообще ничего. Даже… – Я потупилась. – Даже как зовут моего мужа.
– Лорд Роберт Ривз, – с готовностью сообщила служанка. – Вы правда ничего не помните? Бедненькая… ой, простите, миледи. Я слишком много болтаю.
– Ничего, – повторила я. – Распорядись насчет ванны, и потом договорим.
Она присела в книксене и выскользнула за другую дверь.
Роберт, значит. Ну, будем знакомы, Роберт. Век бы тебя не видеть. Мне прекрасно жилось одной у себя дома. С электричеством, теплым туалетом и нормальной ванной, чтобы набрать ее, достаточно повернуть кран, а не «велеть Томасу» или как там его.
Ладно, могло быть хуже. Куда хуже. Я могла бы оказаться какой-нибудь скотницей и очнуться не в замке, а в избе, которую топят по-черному. А то и вовсе стать бездомной нищенкой. А так – прорвемся…
Наверное.
Глава 2Бет вернулась через пару минут. Заколола мне волосы, накрыв их чепцом. Нырнув под кровать, вытащила оттуда нечто, здорово смахивающее на войлочные тапочки без задника, но на толстой деревянной подошве, почти платформе, расшитые шелком и бусинами. Я обрадовалась этим тапкам сильнее, чем сокровищу. В них и правда оказалось тепло, толстая подошва отлично защищала от холода каменного пола. Правда, стучали они как кастаньеты, незаметно не подкрадешься. То ли дело – кожаные носочки Бет с завязками поверх шерстяных чулок.
Что за дурь в голову лезет? К кому мне тут подкрадываться? Зачем?
Бет, тем временем, облачила меня в нечто белоснежное, шелково-кружевное – и повела в соседнюю комнату.
В довольно просторном помещении у стены горели два камина, где над огнем висели здоровенные котлы. В таких и правда можно кого-нибудь сварить, прямо как в сказке. В центре комнаты возвышался постамент со ступенями, выложенный чем-то, похожим на изразцы. В него оказалась вмонтирована медная ванна. Не меньше метра в ширину, метра два в длину – утопиться можно при желании. А уж наполнять ее ведрами… Я от души посочувствовала неведомому Томасу. Рядом стояли две большие бочки и скамья, на которой лежали тазы, ковшики, какие-то кувшины и глиняные крынки: одни открытые, другие – под крышками. Ладно, с этим потом разберемся.
Я позволила Бет себя раздеть – в кои-то веки еще раз доведется побыть знатной дамой в богатом доме. Присела, коснувшись воды кончиком пальца. В детстве, гостя у бабушки в деревне, я как-то сиганула обеими ногами в ванночку, куда она только что плеснула ведро кипятка. Обошлось без серьезных ожогов: бабушка, услышав вопль, выдернула меня из воды в ту же минуту. Но с тех пор я проверяла температуру всегда, даром что обычно сама же ванну и наполняла.
– Мне побыть с вами, миледи, или вернуться чуть позже? – спросила Бет.
– У тебя наверняка полно дел, – улыбнулась я. – Вернись через четверть часа.
Я откинулась на стенку ванной и блаженно закрыла глаза. Вода была горячей, но не слишком: как раз, чтобы расслабиться. Кажется, здесь все-таки не так плохо.
Не прошло и двух минут, как скрипнули петли, вздохнула, открываясь дверь, и по моим голым плечам пробежал холод.
– Бет, четверть часа еще не прошло, – пробормотала я, не открывая глаз.
Камеристка добавила в ванну не только ромашку. Вода пахла мятой и еще чем-то цветочным, открывать глаза и вылезать из нее не хотелось совершенно. Вылезать, идти куда-то, разбираться, что тут за замок, что за люди в нем живут, знакомиться, объяснять, почему я никого не узнаю, пытаться понять, что от меня требуется… При одной мысли об этом шевелились волосы на затылке. Кажется, я выберусь отсюда по своей воле не раньше, чем вода покроется инеем.
Бет не ответила. Послышались шаги – негромкие, но все же слишком тяжелые и широкие – в смысле, редкие – для девушки. Я открыла глаза.
Рядом с ванной, глядя на меня сверху вниз, стоял лорд Роберт Ривз, и выражение лица его не предвещало ничего хорошего.
Точнее, не так.
Выражение лица его было каменно-спокойным, но взгляд… Тот полный вожделения взгляд, который узнает любая женщина, от которого мгновенно мурашки бегут по коже и теплеет внизу живота. И одновременно в этом взгляде была ненависть. Темная, свинцовая ненависть.
Я пискнула, дернулась, едва не булькнувшись в воду с головой. Кое-как восстановив равновесие, подтянула колени к груди, обхватила их руками. Глупо, наверное, после того как мы… Блин! Блинский блин! Я же думала, что это глюк. Что я вот-вот очнусь и буду смеяться, вспоминая, насколько похотливый, оказывается, у меня мозг.
Щеки налились тяжелым жаром, захотелось нырнуть в воду с головой и не высовываться больше. Так. Надо успокоиться. В конце концов, я не пятнадцатилетка, обнаружившая, что за ней в бане подглядывают пацаны. Я взрослая женщина. Это, вроде как, мой муж. Видел… гм, трогал он предостаточно, так? Поздно уже смущаться. Только от этой мысли почему-то загорелись не только щеки, но и уши. И сердце отчаянно заколотилось.
Я заставила себя распрямить плечи, по-прежнему не отрывая колен от груди. Посмотрела на лорда снизу вверх. Ни лицо его, ни взгляд не изменились.
Да что я тебе такого сделала? Котика обидела? Любимый, связанный бабушкой свитер на помойку выкинула? Машину поцарапала?
Или ты на тот комплимент, будь он неладен, так оскорбился? Так вроде, наоборот мужчины любят, когда их постельные подвиги оценивают по достоинству. Или это наши мужчины? А тут все ненормальные вроде того типа из каких-то мемуаров, что хвастался, дескать, всегда выполнял супружеский долг с холодной головой, не оскорбляя жену похотью?