Выжить

Дальше я принялся изготавливать заглушки. Имея щит, с этой задачей справился куда быстрее. Выбрал два полена, отметил размеры перочинным ножом и быстро обработал. Получившиеся заготовки ещё некоторое время обтачивал, а затем одну заглушку камнем намертво вбил с одной стороны, а с другой сделал такую, чтобы можно было вытащить в любой момент. Забравшись в воду, долго тестировал свой самодельный термос и остался доволен. Дерево хорошо держало воду и оказалось на удивление влагостойким. Я несколько раз его промыл, попробовал отпить и остался доволен. Первая вещь, которую я создал своими руками! Времени, конечно, потратил массу, но результат того стоил. Всё работало просто отлично.
Затем я долго думал как запастись провизией и в чём её хранить. Сумки у меня не было, а делать из капюшона сумку, я не стал. Он будет единственной защитой, если пойдёт дождь. Без него промокну насквозь, ведь спрятаться просто негде - одни деревья в округе. Так что от этой идеи пришлось отказаться. Затем я подумал, что неплохо бы было наловить и засушить рыбы в дорожку, но понял, что на это потребовалось бы несколько дней, а задерживаться мне не хотелось. Проще идти вдоль реки и рыбачить на привалах, чем тратить время на заготовку именно сейчас.
Закрыв этот вопрос, я разделся, взял острогу в руки и полез в воду. Но рыбалка не задалась. Рыбы совсем не было. Или я уже выловил всю, что здесь была, или она ушла вниз по течению. Даже мальки у берега не плавали. Потратив на это бесполезное занятие слишком много времени, я некоторое время думал, что делать. Вспомнил про личинок в поваленном гнилом дереве и подёрнул плечами отвращения. Но выбора не было - здесь всё же не супермаркет. Я вернулся к нему, выковырял спрятавшиеся пухлые белые тельца, а потом тщательно промывал у реки и морщился, понимая, что мне их придётся съесть. Уложив личинок на плоский камень, я смотрел как они трескаются на огне, как выходит жир, как плавятся волосинки на тельцах и мне становилось совсем плохо. Но на пробу они оказались не настолько плохи, как я предполагал. Хоть они противно лопались во рту, на вкус оказались ничего так. Жирненькие, сладенькие и с большим количеством белка. Съев их полностью, я понял, что теперь мой рацион не будет ограничиваться только рыбой. Если припрёт, найду гнилое дерево и выпотрошу. Наковыряю личинок и съем.
Потратив остаток вечера на заготовку дров, я разжёг с десяток костров по периметру и завалился на лежанку. Долго лежал, прислушиваясь к шумам, раздававшимся в ночи и успокаивался, когда понимал, что лес жил. Где-то в воде был слышен плеск. Ухала птица в кроне самого высокого дерева. Что-то шуршало в сухой опавшей хвое. Но столь милый уху треск сразу нескольких костров действовал успокаивающе. Я понимал, что ко мне не подобраться ни с суши, ни с воды. Пока они горят, только птеродактиль какой может выхватить меня с лежанки и сразу рвануть ввысь, чтобы не опалить крылья. Но таких я пока тут не видел.
Ночью я спал плохо. Но не от того, что вздрагивал и просыпался от каждого подозрительного шума, а от того, что всё тот же голос во сне настойчиво твердил лишь одно - ступай вверх по течению. Ему невозможно было сопротивляться, его невозможно было игнорировать, его невозможно было заткнуть. Он крепко засел в моей голове, повторяя одно и то же. Видимо, подстёгивал к действиям и не желал, чтобы я задерживался на этом месте.
Когда я проснулся, то по привычке сразу принялся оглядываться, выясняя не подобрался ли кто, пока я спал. Но всё было тихо. Никаких существ или других хищников. Костры уже затухали и я присыпал их землёй во избежание пожара. Набрал свежей воды, перекинул самодельный термос через плечо, взял отрогу и, используя её как посох, двинулся вперёд. Если что случится - это место я всегда найду. А пока надо идти вверх по течению, как указывал голос. Я не знал, что меня там ждёт, а потому расслабляться не собирался. Щит всегда со мной и я могу активировать его в любое время. Укроюсь за ним и ткну острогой в глаз любого, кто посмеет на меня напасть...
 
Я шёл без остановок вдоль берега несколько часов. Петлял вместе с рекой, которая то сужалась, то расширялась, и продирался сквозь кусты. Поднимался в гору вместе с лесом и опускался по склонам. Заметил с высоты далеко внизу большую круглую поляну, но решил туда не идти. Что-то заставляло меня двигаться вперёд и не менять маршрут.
Когда солнце преодолело зенит и начало путь к горизонту, в ноздри ворвался омерзительный запах. Казалось, недалеко что-то гниёт. Закашлявшись, я зажал нос и постарался дышать ртом, чтобы не так чувствовалась вонь. Затем принялся оглядываться, пытаясь понять, что может вызвать такой запах и откуда он идёт. Но в просветах между стволами ничего не было. Куда бы я не смотрел, пейзаж был тот же самый. Сняв и так уже дышащую на ладан футболку, я обмотал ею лицо, чтобы хоть немного защититься от тошнотворного запаха, застегнул ветровку до самого горла, и продолжил путь. Причина должна быть где-то рядом. Воняло так, словно недалеко разлагается слон.
Одолев ещё один подъём, я опёрся на ближайшее дерево и некоторое время восстанавливал дыхание, так как передвигаться с плотной футболкой на лице было нелегко. Но потом мой взгляд заметил странную кучу в трёх шагах справа и я едва успел её сорвать - меня начало выворачивать наизнанку. Рвало так, что спазмы желудка ещё долго меня сотрясали. А когда внутри уже ничего не осталось, я несколько минут приходил в себя, тяжело дышал и боялся вновь посмотреть на жуткое месиво.
Недалеко от меня, безвольно раскинув в разные стороны обглоданные до костей руки, лежало человеческое тело. На черепе не было ни клочка кожи, глазницы чернели пустотой, а на всём теле практически не осталось кусочка мяса. Разорванная одежда была разбросана вокруг тела, а один ботинок с толстой подошвой торчал из-под кучи хвои.
Собравшись с силами, я утёр рот и ещё раз посмотрел на останки. Нет никаких сомнений, что это человек. Овал черепа, провал носа, крупные зубы, две руки и две ноги не оставляли других вариантов. Несколько рёбер валялись у ног бедолаги и были начисто обглоданы. Вероятно, тут поработали хищники. Да и птицы, наверное, поучаствовали. Вон сколько птичьего помёта на черепе.
Я вздрогнул, представив эту картину, и, стараясь не втягивать воздух носом, сделал несколько шагов вперёд. Распластанное тело лежало на земле в окружении коричневатого пятна высохшей от времени крови. Одна рука была обглодана до костей, а вторая от плеча и до самой кисти казалась не тронутой и была засыпана хвоей. Ноги обчищены полностью, а на тазе видны несколько засохших кусков мяса.
Меня опять скрутило и я ничего не мог с этим поделать. Картина, открывшаяся моим глазам, была слишком ужасна. Мне даже тяжко было на это смотреть. Но в то же время, извергая последние остатки вчерашней еды, я понял, что эта планета обитаема. Этот неизвестный вызывал во мне смешанные чувства. С одной стороны его останки пугали до ужаса. А с другой - я понял, что не один в этом мире. В этом чужом для меня мире. Здесь тоже живут люди. Ну или кто-то похожий на людей...
Едва спазмы прекратились, я постарался взять себя в руки. Ещё раз утёр рот и принялся исследовать бедолагу. Острогой переворачивал конечности, куски одежды и выковырял наполовину закопанный ботинок. Судя по царапинам, его кто-то упорно раздирал на части, но кожа была слишком крепка. Заметив свисающие из ботинка шнурки, я ощутил как к горлу подходит ком смутных подозрений. Ком всё увеличивался и увеличивался, мешая мне дышать, и я, на негнущихся ногах, подошёл к телу. Очень осторожно счистил хвою с уцелевшей руки, заорал, рухнул на задницу и, загребая руками землю, пытался отползти как можно дальше от ужасной находки. Не отрывал взгляда от ладони бедолаги, но совершенно отказывался верить своим глазам. На чистой, без единой царапинки ладони, отчётливо были видны папиллярные линии и чёрная точечка в виде шестиконечной звезды. Заметив её, я понял, что мои страшные догадки подтвердились. Передо мной лежал Человек! Не житель этой планеты, который тоже вполне мог оказаться человеком. А такой же пришелец как и я. Пришелец с планеты Земля! На его ладони была такая же метка, как и у меня. И именно его кисть, его ладонь осталась единственным нетронутым местом на всём теле.