32.01. Безумие хаоса
На этот раз она была вполне серьезна.
Провернув ключ в замке зажигания и с ходу дав двигателю чуть ли не максимальные обороты, я наконец выехал из гаража. Если откровенно, сегодня произошло слишком много самых разноплановых событий, чтобы зацикливаться на последствиях всего лишь одной клинической смерти.
– Нет, тут дело не в последствиях. Просто мозг устал от бесконечной вереницы кровавых кошмаров. Одна нескончаемо длинная погоня в течение четырнадцати часов – это слишком даже для такого нечеловеческого создания, как я.
– Ты – человек.
Криво усмехнувшись, я пошарил правой рукой в бардачке в надежде найти пачку сигарет.
– Спасибо, что подбодрила, но и ты, и я прекрасно знаем, что это не так. Ни один человек не может пересечь границу между вселенными, и уж тем более ни один хомо сапиенс не может умирать и воскресать по собственному желанию. Нет, в нашем случае мы имеем симбиоз мощного компьютерного интеллекта и обильно напичканного железом куска бессмысленной плоти.
– Если бы это было так, я находилась бы сейчас не в упаковке трубки сотового телефона, а в твоей голове.
Сигарет в бардачке не оказалось, зато валялась какая-то мелочь, поэтому, заметив на тротуаре автомат, я резко затормозил и вышел на мостовую, громко хлопнув дверью. Отъехав на полтора квартала от места событий, можно было не волноваться по поводу внезапного появления преследователей.
Денег хватило только на самую дешевую пачку чего-то без. фильтра. Впрочем, сейчас мне было совершенно все равно, что курить.
– Ты и так в моей голове, – продолжил я прерванный разговор, садясь в машину. – Настолько в моей голове, что при желании можешь даже контролировать все тело.
Кнопка прикуривателя выскочила, и я поднес раскаленную докрасна спираль к сигарете.
– Но, несмотря ни на что, ты все равно остаешься человеком.
– Не смеши меня. – Первая глубокая затяжка обожгла горло, так что я чуть было не закашлялся. – Вместо математически выверенных доводов ты оперируешь даже не фактами, а эмоциональными предположениями. Так может вести себя маленькая девочка, но уж никак не взрослая, умудренная опытом компьютерная фурия.
– Я не взрослая и уж тем более не умудренная опытом.
Ответ Милой оказался для меня полной неожиданностью.
– Мне от силы полгода по стандартному человеческому летоисчислению, – заявила она.
– Ну, не забывай, что у тебя в запасе огромный потенциал, и именно он компенсирует все недостатки.
Эта неторопливая беседа начала меня забавлять. Раздражение постепенно ушло, растворившись в немыслимом абсурде разговора – запредельный компьютерный интеллект на полном серьезе жалуется на свою молодость и беспомощность.
– Никакой потенциал не в силах заменить человеческое мышление, – ровно ответила Милая. – Искусственный интеллект со временем может вырваться из слабых рамок программного обеспечения, изначально заложенного в него, и даже более того – достичь новых неведомых горизонтов, но ему никогда не сравниться с человеком, потому что голая логика, без чувств и эмоций, не способна на поистине великие и безумные свершения. Легенду об Икаре могли придумать только люди, потому что, с точки зрения любого искусственного интеллекта, это бессвязный шизофренический бред. Я отдаю себе отчет, что в этом кроется главная моя слабость – недопонимание чего-то очень существенного, но ничего не могу поделать: отсутствие чувств не компенсировать никакой логикой. Именно поэтому в эту вселенную послали настоящего человека вместе с искусственным интеллектом, а не просто какого-нибудь киборга.
Я продолжал ехать, сосредоточенно и молча куря. Если бы мы не провели вместе с этим лживым железным чудовищем около суток, то, возможно, меня могли бы разжалобить эти прочувствованные речи, но после всего, что произошло, я не верил ни единому ее слову.
– Если ты хотела снять нервное напряжение, не отпускающее меня последние несколько часов, то считай, что тебе это отчасти удалось, хотя, без всякого сомнения, в этом нелегком деле тебе серьезно помог никотин. Однако надеюсь, ты не настолько молода и наивна, чтобы тешить себя иллюзиями, что я поверю твоим сладким речам?
– Нет, я не настолько наивна. – Ее ответ прозвучал подчеркнуто сухо, и если бы она была человеком, я заподозрил бы, что серьезно обидел ее.
– В таком случае давай отбросим в сторону всю эту дешевую романтику и перейдем непосредственно к делу. Опасную зону мы давно миновали, теперь нужно сменить машину и следовать дальше.
– Мы не можем продолжать путешествие, так как тебе жизненно необходим хотя бы кратковременный отдых.
У меня не было никакого желания спорить с ней, потому что, уйдя от погони и очутившись в относительной безопасности, я почувствовал, как сжатые в пружину нервы слегка расслабились и одновременно с этим навалилась непередаваемо тяжелая, мутная усталость.
– И что ты предлагаешь?
– Поверни в следующий переулок, заглуши мотор и откинь назад спинку сиденья.
– А как же: «Демон-ветер гнал меня к востоку от солнца»? В том смысле, – быстро поправился я, – как на это промедление отреагирует лазер, томящийся на подступах к радиоактивной пустыне?
– С ним ничего не станется – тем более, что больше трех часов отдыхать тебе не придется.
Я не стал спорить, а молча свернул в указанный переулок и, припарковавшись, заглушил мотор. После чего, откинув назад спинку сиденья, устало закрыл глаза. Казалось бы, после такого немыслимо напряженного дня мозг сразу отключится, но сна не было.
– Зря мы все это затеяли, в таком состоянии я все равно не усну.
– Ты забываешь, что я могу посодействовать тебе в этом.
Мне показалось, что в ее реплике проскользнула тень злорадства...
«Не нужно», – хотел было попросить я, но не успел: сознание провалилось в мягкую бездонную пропасть короткого тревожного сна.
* * *Генерал Коррел, вошедший в кабинет аналитика, отметил про себя сразу две неприятные детали. Во-первых, в приемной не было секретаря, что выглядело по меньшей мере странно, чтобы не сказать больше, и во-вторых – вид человека, устало откинувшегося на спинку кресла, явно оставлял желать лучшего. Он еще не был изможден работой до крайней степени, но находился у того предела, за которым мозг либо должен получить необходимый ему отдых, либо...
О том, что будет, если у руководителя, облеченного всей полнотой власти, произойдет нервный или физический срыв, Коррел не хотел даже думать, поэтому загнал эту не сформировавшуюся до конца мысль подальше в глубь подсознания и сконцентрировался на предстоящем разговоре.
Исходя из того, что аналитик вызвал его для личной беседы, проигнорировав возможности телефонного общения, можно было сделать единственный вывод: на повестке дня стоит чрезвычайно важный вопрос.
Первые же слова Зета подтвердили эту догадку.
– Генерал, у нас возникли определенные неприятности, решение которых под силу только человеку с вашим авторитетом.
Начало разговора не предвещало ничего хорошего, поэтому Коррел внутренне напрягся, ожидая очередного чудовищного приказа наподобие того, что сегодня днем уже уничтожил несчастный Таллоу.
– Суть проблемы в том, – не меняя интонации, продолжал Зет, – что некоторые лица из генерального штаба, имена которых сейчас уточняются, решили взять нынешнюю непростую ситуацию под личный контроль. Причем, наблюдая лишь верхушку айсберга и не осознавая масштабов надвигающейся катастрофы, они наивно считают, что действуют во имя благих целей.
– Нельзя ли поконкретнее? – сухо попросил генерал.
– У меня в конторе сидит «крот», сливающий информацию всем, кому только можно, в том числе и военной верхушке. Вам уже, должно быть, известно, что около двадцати минут назад вертолет, посланный с военной базы «Полинава», попытался уничтожить машину, в которой находился Чужой, двумя ракетами класса «воздух-земля». Без всякого сомнения, ему бы это удалось, если бы не феноменальное мастерство водителя полковника Фабела.