Женаты по договору

— Ясно.
— Не переживайте, Николетта. Он поправится. Мы, демоны, менее восприимчивы к яду тварей Пустоты. Мейн-оир не так глуп, чтобы позволить себя так легко покалечить. Мы успели оказать ему помощь. Теперь все будет хорошо.
Хорошо? Когда же будет это хорошо, когда кругом одни неприятности?
А ведь до королевской свадьбы и возможного переворота осталась всего неделя.
Да и как я могла не переживать теперь, узнав, что мой муж едва не погиб из-за собственной самоуверенности и стремления спасти моего отца.
— А тот маг?
— Исчез.
А вот это уже плохо.
Ехали мы долго. Около часа. За это время я успела разозлиться на мужа еще больше, всхлипнуть пару раз, вспомнив Брэндона, попереживать о папе. И так и не решила, чего хочу больше — обнять мужа или стукнуть.
Наверное, первый вариант. Бить его сейчас нельзя. Он же ранен.
— Прибыли, — произнес Эмир, когда сани остановились у неприметного одноэтажного домика с заснеженной крышей и высоким забором.
Домик может и неприметный и место обычное, но защитной магией тут фонило так, что волоски становились дыбом.
— Мне вновь придется вас нести, Николетта, — произнес Эмир, первым выбираясь наружу. — Здесь сугробы и лед.
Надо — значит надо.
Демон вновь подхватил меня на руки и понес вглубь двора.
— Теперь понятно, почему Мейн кривился, когда ты вызвался за ней ехать, — заметил еще один демон, который встречал нас у дверей.
Молодой, симпатичный. Длинные белые волосы, собранные в косу, обаятельная улыбка и такие знакомые черные глаза.
Неужели еще один брат?
Эмир поставил меня на пол и отошел в сторону.
— На улице просто скользко.
— Добрый день. Меня зовут…
Я хотела сама представиться. В конце концов, сейчас не до церемоний и ждать, когда меня представят саму, не было времени. Но светловолосый демон меня перебил.
— Николетта. Николетта Дэрринг, герцогиня Альбери. Жена моего брата.
Значит, все-таки брат. Младший.
— А вы?
— Дэнир-аин. Можно просто Дэнир. Знаете, а вы…
Теперь пришла моя очередь перебивать его.
— Надеюсь, вы не будете говорить о том, как я сильно похожа или не похожа на мою мать. А то это становится… раздражающим.
Дэнир громко рассмеялся.
— А вы мне нравитесь, Николетта. Мейну нужна была именно такая спутница.
— Какая?
— Живая и настоящая. Но что мы стоим в дверях, заходите.
Мужчина принял у меня шубку и повесил себе на локоть.
— Кого вы хотите видеть первым? Герцога или Мейна? — любезно уточнил он, пока Эмир молча стоял рядом, изображая из себя статую.
— Отца, — после небольшой паузы ответила я. — Я могу увидеть отца?
— Николетта, вы должны понимать, что увиденное может вас расстроить, — вмешался Эмир. — Тот мужчина, которого вы увидите, будет мало похож на вашего отца.
— Мы были вынуждены заковать его в магические наручники, — добавил мрачно Дэнир.
— З-зачем? — прошептала я.
— Чтобы он не навредил…
— ВАМ?!
Удержаться от крика было сложно.
Мой папа, мой бедный папочка. Связан, закован, дезориентирован и напуган!
— Себе, — поправил меня светловолосый демон совершенно спокойно. — Он пытался убить себя. Николетта, ваш отец… на грани сумасшествия. Его намерено уничтожали, травили душу. Он вас не узнает сейчас. А если и узнает, то примет за плод своего воображения.
— Вы действительно хотите это увидеть? — мягко спросил Эмир.
— Да.
— Я провожу.
— Не стоит, — вмешался Дэнир, выходя вперед, бросив при этом мою шубку темноволосому демону, — это сделаю я. Разрешите, Николетта?
Я, замешкавшись, положила руку ему на сгиб локтя.
Комната, где держали отца, была совсем рядом.
Прямо по коридору, вторая дверь справа.
Уже подходя к ней, я слышала хрип и бессвязный шепот. Пыталась узнать в этом бормотании родной голос отца и… не могла.
Открылась дверь и к нам шагнул плечистый и коренастый демон с седыми волосами и уродливым шрамом на левой щеке.
— Решилась-таки, — мрачно пробормотал он, смерив меня быстрым взглядом. — Ну заходи.
— Спасибо.
Он отступил с прохода, открывая обзор на комнату.
Она была совсем небольшая: кровать, шкаф, деревянный стол и два стула. Крохотное окно с короткими пестрыми занавесками.
На кровати, спеленованный и связанный, как ребенок, извивался и шипел худой… человек. Истощенный, грязный, заросший и дикий. Его лицо было искажено от ярости, губы, украшенные язвами, что-то постоянно шептали…
Он совсем не был похож на моего папу.
Совсем.
Мне кажется, даже цвет глаз стал другим. Они будто выцвели.
— Папа, — едва слышно прошептала я, медленно двигаясь в сторону кровати. — Папа, это я.
Слезы застилали глаза, и я почти ничего не видела сквозь пелену тумана.
Он меня не слышал, продолжая ругаться сквозь стиснутые зубы и пытаться вырваться из оков.
— Всюду… всюду они… не получите… нет-нет… не отдам… зло… одно зло кругом… свет… яркий свет… темное нутро… они предадут… все предадут.
— Папа, — снова повторила я, тяжело сглотнув. — Папа, это я, Ник.
Сначала ничего не происходило.
А потом вдруг взгляд потухших карих глаз впился в меня.
«Узнал?»
— Папочка…
— Зло… зло! Не отдам! Нет-нет-нет! — заверещал он и начал биться головой о подушки и громко кричать.
Я тут же отшатнулась, не понимая, чем вызвана такая реакция.
К нему тут же бросился седовласый демон, стараясь успокоить.
Горло сдавило от сдерживаемых рыданий и слезы уже давно текли горячими дорожками по щекам.
Снова попятившись назад, я внезапно врезалась в кого-то спиной. Но извиниться и отодвинуться не успела.
В следующую секунду горячие ладони легли мне на талию и тихий, но такой родной голос сдавленно прошептал:
— Тебе не стоило это видеть…
 
    
12.3
Я крутанулась в его руках. Прижалась мокрой щекой к груди, вслушиваясь в то, как гулко билось сердце, и, наконец, с громким всхлипом дала волю своим эмоциям.
Я оплакивала свое прошлое, которое теперь кануло безвозвратно, отца, лишившегося рассудка, брата, которого так любила и уважала. А муж просто обнимал меня, прижимая к себе и бережно гладя по волосам.