Ремонт в замке Дракулы (СИ)

Она представила, что будет, если злоумышленник-взрыватель тоже бродит по подвалу. Идет себе, ищет мальчишек-свидетелей. И тут, откуда ни возьмись, мама Кара вампирской наружности и со светящимися глазами.
— Михаю, конечно, полный печенец. — вздохнула она, припоминая заглядывая в очередную комнатку. — И в этот раз, я, пожалуй, присоединюсь к воспитательному процессу.
Она внимательно осмотрела коридор «коммунального типа» — длинный тоннель, продырявленный каждые три-четыре метра входами в небольшие комнатки-кельи.
Видимо, кладовые были где-то в другом месте. Если в этих помещениях что-то и хранили, то очень давно. Так давно, что сейчас не осталось и намека на истинное назначение этой части подземелья.
«Не удивительно, что тут ничего нет, — подумала Бажена, — а если и было, то все давно вынесли».
Гладко полированный камень проемов намекал на то, что наличие дверей производитель замка не предусмотрел. А последующие владельцы не стали вносить в проект здания столь радикальные изменения.
Коридор закончился круглой комнаткой, залитой закатным светом. Бажена заметила на потолке блестящий край зеркала — часть чудо-системы освещения замкового подвала.
В остальных залах свет рассеивался и после хитро собирался обратно в солнечный пучок. Здесь же, в центре круглой комнатки, сотни таких пучков собирались в толстую световую колонну и уходили в прозрачную пластину в полу.
Бажена подошла посмотреть поближе на это чудо. Если в стенах были встроены системы зеркал, то в пол неведомый гений уложил плиту полированного горного хрусталя.
«Странно, тут какая-то полоска...» — Бажена опустилась на колени, чтобы рассмотреть поближе подозрительную полосу.
Ничего подобного она в подземелье раньше не видела.
Замок, как она поняла, строился не просто на века, а навсегда. Сомнительно, чтобы в систему освещения вставили бы бракованный хрусталь.
Во времена строительства подвала за такое можно было и на кол прогуляться, и всей деревней дружно обезглавиться.
— Пыль! — она провела пальцем по прозрачной поверхности.
Палец оставил след.
Пыли в подвале в прошлый раз не было. Работали, видимо, заклинания, наложенные на замок. Те, что поддерживали его состояние многие века.
После взрыва пыли было столько, что трава и деревья вокруг развалин резко посерели.
И в подвал, увы, сколько-то попало.
— Михай! Николка! — истошно закричала Бажена и с места рванула вперед, в темноту прохода.
Прохода, в сторону которого вела светлая полоса.
Кто-то тащил по полу что-то небольшое, оставляя этот след в пыли. Тончайший слой осел на пол, но на каменных плитах он был неощутим для человеческого глаза.
На поверхности пронизанного светом горного хрусталя разница между чистым и пыльным полом оказалась очевидна и заметна.
В темноте неосвещенного закутка что-то зашуршало. Свет фонарика выхватил из черноты деревенский тканый коврик, проложенный от входа до противоположной стены, чем-то плотно набитый холщовый мешок и детский ботиночек, этим мешком придавленный.
— Михай! — узнала она обувку. — Ты здесь?
Она стремительно направилась в сторону мешка. Шаг, второй, третий, и коврик вдруг провалился вниз.
— Машувать!
Бажена взмахнула руками, стараясь ухватиться хоть за что-то, но сверху на нее свалилось что-то тяжелое и ударило по голове.
Наступила темнота.
Бажена не знала, сколько времени прошло, прежде чем она очнулась. Очнулась ли?
Проем наверху, через который она провалилась, видно не было.
Либо солнце уже село и подземелье потеряло источник света, либо отверстие плотно прикрыли.
Телефон Кары противно скрипнул в кармане платья. Она сунула руку в карман и почувствовала на пальцах стеклянную крошку.
В полете Бажене не было дано выбора — каким боком приложиться к каменной кладке. Судьба приложила ее правой стороной. Той самой, где лежал запасной телефон.
«Минус один фонарь...»
Правая рука, завернутая под тело, затекла и ничего не чувствовала. Бажена потянула ее и поняла, что не может ей двигать не от онемения, а потому как от локтя до кисти её что-то придавило сверху.
 
При беглом ощупывании в этом «что-то» был опознан тот самый холщовый мешок с неизвестным, но достаточно тяжелым, содержимым.
Бажена уперлась в него коленями, сделала усилие и столкнула. Освобожденная рука отозвалась широким диапазоном боли. От резкого укола иголкой до тянущей — от кончиков пальцев в основание шеи.
Примарша прошипела по этому поводу около десятка интересных и малосъедобных блюд. Список включал в себя картофельный сок и испорченное пюре. Чувствовалось влияние мешка, смахивающего на те, в которых на зиму заготавливают картофель.
Стараясь не двигаться с места, она аккуратно ощупала все вокруг.
Второй телефон нашелся не сразу — в темноте ей попались какие-то листы бумаги, тряпки, палки и даже корешок книги.
Зарядки Бажениного телефона оставалось процентов двадцать.
— Это хорошо, — она немного успокоилась, включила фонарик и посветила на стены.
Бажена сидела на полу небольшой комнатки, больше похожей на колодец.
Дверей и окон в ней не было, как и зеркального освещения. Четыре стены уходили вертикально вверх, сходясь где-то высоко в аккуратный квадратик потолка с темным пятном дыры, чем-то, и правда, прикрытой сверху.
— Эй, есть тут кто? — крикнула Бажена.
Эхо пробежалось по стенам и погасло.
Две стены были чистыми и гладкими, из камня.
На третьей, метра на два от пола, виднелись остатки штукатурки, покрытой древней, едва различимой фреской.
Какая-то фигура в длинном платье с тонкими женскими чертами пронзает извернувшегося кольцами дракона-змея. Вокруг стоит множество людей. И совсем уже на заднем фоне, кажется, даже дети смотрят на этот акт драконоубийства.
Сбоку на этой же стене, прямо поверх фрески, обнаружилась висящая наискось деревянная доска.
Бажена сперва приняла ее за ступеньку, но, присмотревшись, поняла, что ошиблась. Полочка не выдержала испытания временем, груза ответственности, да и просто – груза.
Предполагаемое содержимое полочки кучно валялось ниже, на небольшом столике у стены. Частью — на полу.
Толстые листы пожелтевшей бумаги, какие-то каменные кубики и небольшая книжечка, корешок которой попался Бажене под руку еще в темноте.
Она не удержалась и открыла ее.
Как ни была она аккуратна, листочки поехали в разные стороны. Бумага уцелела, но нитки, которыми она была сшита, истлели полностью.
На колени Бажене упало несколько пожелтевших прямоугольничков, густо исписанных непонятными закорюками.
Она осторожно вложила их обратно и, придерживая пальцем стопку листков, открыла на первой странице.
— Ну конечно, — на бумаге виднелось несколько чернильных разводов и текст, не имеющий для Бажены никакого значения.
Потому как ни одной знакомой буквы на листке не было. Писавший делал это с помощью алфавита, бесконечно далекого как от латиницы, так и от кириллицы. При том писал бегло, быстро и прописью, что делало текст настолько же близким к расшифровке, как и подробнейший рецепт на лекарство от хорошего, очень хорошего врача.
Сверху, над текстом, Бажена увидела знакомый рисунок. Черный дракон, виденный в городе, на некоторых документах и на «обоях» Ракия. Семейный герб Дракулешти.
Стараясь не тревожить руку, Бажена бережно убрала книжечку в карман. Тот, что не был занят раскрошенным телефоном.
Повернулась. В бледном пятне, выхваченном из мрака, показалась тонкой работы резная рамка со старинным портретом. Кисти, безусловно, большого мастера.
Мужчина, изображенный на ней, был молод.
 
«Чем-то похож на Ракия!» — отметила Бажена.
Одетый в чёрный бархатный камзол, украшенный янтарными пуговицами, он выглядел представительно и изысканно одновременно.
«А говорят еще, что для солидности мужику нужен живот и дорогая тачка...» — Бажена приподнялась, чтобы лучше рассмотреть картину.