Копия

— Ангур! — бешено взревел Адам, стоило его верному помощнику ответить на вызов.
— Ясин, не ожидал твоего звонка, — встревоженно ответил мужчина. — Что заставило тебя в столь поздний час набрать меня?
Ангур обладал удивительным даром чувствовать перепады  настроения Адама даже на расстоянии. Как часто, это помогало мужчине сохранять свою шкуру в целости и сохранности. Он всегда знал с кем  говорил в данную секунду: со своим старым и преданным другом Адамом, с которым уже долгие годы преследовал одну цель, или с безжалостным Ясином, эмиром провинции Ваха и правой рукой правителя Дезирии.
— Говори, Ангур! — приказал Адам.
Конечно, в его сознании созрел вопрос и желание разобраться, вот только бедному Ангуру, в данный момент ужинавшему в ресторане отеля в столице Исландии, было невдомек, что хотел от него услышать разъяренный мужчина.
— Все прошло, как мы с тобой планировали, Ясин! Конь твой. Жеребец ладный, я тебе скажу. И даже...
— Чертов конь! — взревел Адам. — Чем я разгневал Аллаха, раз всю ночь вынужден слушать заботливые речи об этот скакуне?
— Тише, Ясин, тише!– заволновался Ангур. — Давай по порядку. Что стряслось?
— Неделю назад ты собирался рассказать мне о дочери Хаканссона. Я тебя слушаю, Ангур!
— Да нечего там рассказывать, — выдохнул тот. За неделю он многократно  прокручивал в голове встречу с девчонкой и все больше приходил к выводу, что поступил верно, не рассказав Адаму своих наблюдений. Ни к чему было наводить смуту, подставлять себя и Алию, да и дочь Ларуса он с тех пор больше не видел ни разу. Порой  начинало казаться, что сходство девушек ему и вовсе померещилось.
— Ангур, — тихим, но  наполненным гневом голосом остановил друга Адам, — не ври мне! Мы оба знаем, что ты не умеешь! Она звонила мне только что! Ангур, что с ней не так?
Секундное затишье со стороны мужчины лишь сильнее распалило любопытство молодого эмира. Неужели и Ангур уловил сходство девичьих голосов. Хотя откуда? Это на глазах Адама Алия выросла из крохотной девочки в дивную девушку. Это ему, как названному жениху, дозволялось изредка общаться с Алией  и наслаждаться ее нежным голосом. Ангур же не имел права даже близко подходить и тем более разговаривать с дочерью Саида. Значит, насторожило его что-то другое.
— Знаешь, Ясин, — поразмыслив, все же отозвался мужчина, —  чтобы я тебе не сказал сейчас, ничего не  сможет объяснить увиденного мной. Приезжай. Уверен, эта девушка удивит и тебя.
¹ — Да (араб.)
² —  Говори! (араб.)
    
5. Завтра
Исландия. Рейкьявик
Адам
Далекий и пасмурный остров встретил Адама во всей  своей ледяной красе. Хмурое, беспросветное небо, казалось, опустилось до самой земли и давило своей серостью и тяжестью, ухудшая и без того поганое настроение мужчины.
— Что я здесь делаю? — смахивая с лица морось  дождя, проворчал он.
Покидать пределы своей страны  Адам терпеть не мог с  детства. Слишком сильную привязанность к родным землям привил ему отец. Слишком большой страх в его душе поселила гибель деда и матери, разбившихся на частном самолете недалеко от берегов Дезирии. Тогда Адам был еще ребенком, но до сих пор, поднимаясь по трапу на борт самолета, он испытывал жгучее, непреодолимое желание шагнуть обратно на раскаленную землю.
Наверно, потому он не спешил следовать совету Ангура  и сейчас. Переступать через себя и бросать дела ради голоса какой-то там девчонки виделось ему  глупым и опрометчивым. Правда у судьбы, как и всегда, были свои планы на этот счет.
Уже тысячу раз пожалел Адам о своем решении. Инкогнито, без должного сопровождения и, черт побери, в обычной европейской одежде ступить на стылую землю Исландии  было непростительной ошибкой. И сейчас насквозь продрогший от промозглого ветра и непрекращающегося дождя  Адам понимал это, как никогда раньше. Он стоял возле здания аэропорта совершенно один и  пытался разглядеть среди кучи хаотично припаркованных автомобилей машину Ангура. Только все зря. Проклиная его род до седьмого колена, Адам, как мог, кутался в тонкий тренч, совершенно не подходящий для подобной погоды, и недоумевал, как у проходящих мимо него людей хватало сил улыбаться и совершенно не обращать внимания на омерзительную сырость и холод. Он прикрыл глаза и невольно вспомнил разговор с Саидом, заставивший его передумать и прилететь на край света.
— Ясин, а ты что скажешь?
Черные глаза Саида  шальные, распутные, пустые, казалось,  безотрывно следили за каждым вздохом Адама.  Мужчины сидели в саду возле сирдаба — небольшого бассейна с проточной водой. Укрывшись от полуденного зноя в тени ветвистых деревьев, совершенно праздно и бесцельно они распивали крепкий кофе с ароматом кардамона и вели беседы на отвлеченные темы. В Наджах после бессонной и беспокойной ночи Адам приехал еще ранним утром,  но найти для него время Саид удосужился только к обеду.
— Ты знаешь мое отношение  к Джадиру, Саид, — уверенно ответил Адам. —  Глупо полагать, что сын его стал более достойным, чем когда-либо был он сам.
— Джадир поплатился за все сполна. Кроме того, Ясин, разве дети должны отвечать за грехи отцов?
— Все в мире относительно, Саид. Если бы отец Маджида просто оступился, это одно, — Адам внимательно посмотрел на правителя. — Неужели ты все забыл?
Ныне покойный шейх Джадир Абу Маджид Бин Султан Аль– Карог когда-то  давно плел интриги против рода Аль-Наджах и тайно  мечтал занять престол. Он был уверен, что тот по праву принадлежал ему и лишь по чистой случайности ускользнул из его цепких рук. Тогда, двадцать лет назад, он рассчитал все, но его планам помешал безумно влюбленный и отчаявшийся Саид, который, наплевав на волю отца, в ту роковую ночь сбежал из дворца и покинул страну в поисках своей неверной жены.  Джадир стер с лица земли всех, кто так или иначе принадлежал к роду Аль-Наджах, лишив страну правителя, а людей надежды. Однако, вернувшийся в Дезирию  Саид спутал ему все карты.
Так и не добравшись до престола, Джадир был казнен, как и все те, кто был причастен к страшному преступлению. А его сына, двухлетнего Маджида, Саид оставил при дворце и воспитал, как своего, внушив ему непреодолимое отвращение к поступку   отца. Так было заведено в этих местах.
— Никогда не забуду, Ясин. Такое ни забыть, ни простить нельзя, — Саид отодвинул чашку и  устремил свой взгляд в сторону воды. — Я надеялся, что Маджид останется в Штатах после учебы, но он вернулся и готов служить мне верой и правдой. Пусть так, Ясин. Значит, на то воля Аллаха.
С жалостью посмотрел на Саида Адам. С неприкрытой и острой. Одно дело — держать подле себя ребенка, и другое — умного, расчетливого и мстительного молодого человека. Но спорить с Саидом не стал. Знал, что бесполезно...
Адам всегда с опаской и недоверием относился к Маджиду. И если Саид видел в глазах юноши преданность и благодарность, то Адам ждал с его стороны предательства. Вот только до сих пор  не мог предугадать, когда и как Маджид решится на месть. А в том, что тот решится, у молодого эмира провинции Ваха сомнений не возникало...