Копия

Если честно, минувшей ночью Энн почти не сомкнула глаз. Такие проступки, какой совершила она, тайно подслушивая чужой разговор, Ларусом никогда не оставались незамеченными. А потому Энн с дрожью в коленках прислушивалась к каждому шороху, ожидая за дверью разгневанного отца, но тот так и не пришел.
Не появился  Ларус и утром за завтраком. На бесконечные  вопросы детей, где папа, Арна мягко отвечала, что спозаранку уехал по делам.
— Таба, таба, таба, таба, — подыграла подруге  Хилдер, еще сильнее  выпучив глаза, и обе  громко рассмеялись.
Заливистый смех, подхваченный неугомонным  ветерком, разносился по округе. Стоило оглянуться, как начинало казаться, что природа радовалась вместе с девчонками: в кои-то веки на небе светило солнце, которое  согревало своими лучами  и  заставляло играть яркими непривычными красками  все вокруг, лошади в загоне радостно ржали, подставляя довольные морды навстречу ветру,  а птицы щебетали, наслаждаясь моментом.
— Я тоже не прочь немного посмеяться, — язвительным голосом нарушил легкий настрой беседы Хинрик.
Подруги синхронно обернулись в сторону парня, который вальяжной походкой приближался к ним, сложив руки в карманы брюк. Энн тут же улыбнулась, совершенно забыв про вчерашнюю грубость брата, а Хилдер, слегка потупив взор, приветливо кивнула.
— Неужели? Разве ты умеешь? —  шутя переспросила Энн, за что мгновенно получила легкий толчок в бок от подруги.
— Так о чем речь? — не обращая внимания на колкости сестры, парень подошел ближе и запрыгнул на перекладину рядом с ней. Деревяшка мгновенно прогнулась под избыточным весом, заставляя Энн и Хилдер завизжать и оттого рассмеяться с новой силой.
— Ты еще слишком маленький, чтобы вникать во взрослые разговоры, — продолжала в шутку злить брата Энн.
Ноздри того тут же раздулись от возмущения, а грозный взгляд полоснул по девчонкам.
—Таба, таба, таба, таба, — еле сдерживая смех, вновь пропищала, краснея, Хилдер, уж слишком серьезным и  суровым казался парень, точь-в-точь как описывала Энн вчерашнего гостя.
— Осталось только закутать его в лохмотья, — от души хохотала Энн.
— Две глупые, пустоголовые  обезьяны, — выплюнул Хинрик, спрыгивая с забора , всем своим видом демонстрируя отвращение.
Быстрыми резкими шагами парень поспешил обратно, но вдруг оглянулся и, глядя на сестру в упор, ответил на ее колкости своей грубостью, явно наслаждаясь победой:
— Энн, отец вернулся и ищет тебя. Похоже, ты опять оступилась, сестренка. Интересно, когда его ремень начнет свистеть в воздухе, ты тоже будешь хохотать, как умолишенная?
— Эй, Энни, не слушай его, — заметив, как тут же напряглась подруга, Хилдер схватила ее за  руку, желая поддержать. Затем  спрыгнула с перекладины вслед за Хинриком и подбежала к нему, дергая за плечо и разворачивая в свою сторону. Ее щеки горели, а внутри все кипело. Детская влюбленность в мальчишку сейчас уступила место негодованию и разочарованию.
— Такой большой, сильный, отважный, — стараясь звучать уверенно, обратилась она к Хинрику, —  как ты можешь спокойно смотреть на то,  как Ларус измывается над твоей сестрой, и мало того, что не останавливаешь его, так еще и наслаждаешься  этим? Ты чудовище, Хинрик! Самое настоящее!
Было видно, что слова давались девчонке с трудом, но промолчать она не могла. Хинрик всегда был грубым и скупым на эмоции, но никогда раньше Хилдер не замечала в нем жестокости. Такой, как сейчас.
— Осмелевшая Хилдер — это что-то новенькое! — ухмыльнулся парень, а затем вновь бросил беглый взгляд на сестру. — На твоем месте я бы поторопился!
Грубо оттолкнув от себя Хил, как ни в чем не бывало, он продолжил свой путь. Энн с поникшим видом поспешила следом.
— Прогуляемся? — предложил Ларус, встретив Энн у крыльца.
Как ни странно, но  в его голосе девушка не заметила ни злости, ни агрессии. Скорее он казался усталым и серьезным.
Не дожидаясь ответа дочери, Ларус спустился и неспешно пошел в сторону заброшенной часовни. Само собой, Энн отправилась следом.
— Пап, я хотела извиниться за вчерашнее, — нагнав отца, решила первой нарушить молчание. В конце концов, она действительно поступила некрасиво. —  Я не хотела подслушивать, честно,  просто вы  были  так сосредоточены на своем, что побоялась вас отвлекать.
Энни отлично понимала, что если Ларус решил ее проучить, то никакие ее оправдания не смогут его остановить. Но не попробовать не могла.
— Я рад, что ты осознаешь, насколько отвратительно поступила, и надеюсь впредь такое не повторится.
Девушка мысленно уже приготовилась выслушивать слова отца о молитвах к Богу и о том, чтобы тот смягчил наказание, но Ларус молчал, размеренными и широкими шагами приближаясь к часовне.
Заброшенное здание не было сильно  старым или до безобразия  разрушенным, но вот уже лет  двадцать им никто не пользовался. Старики, как правило, избегали разговоров об этом месте, считая его проклятым, а детям с детства внушали, что именно здесь проходит граница, дальше которой заходить не стоит.
— Куда мы идем? — поинтересовалась Энн, не совсем  понимая поведение отца.
— К обрыву, — как в порядке вещей, ответил Ларус. — Я хочу кое-что тебе рассказать.
— Что именно? — уточнила  девчонка, затрачивая не мало усилий, чтобы не отставать от  отца.
Но мужчина вновь промолчал. Он вообще вел себя странно, отчего Энн терялась в догадках.
— Это моя ошибка, — проходя мимо часовни вдруг вымолвил Ларус. — Я должен был продать этого чертового  жеребца сразу, как увидел, а не дожидаться, когда  прошлое  постучится в двери.
— Я не понимаю, — пропищала Энн, но что-то  объяснять мужчина не торопился.
И лишь когда вдалеке стало возможным различить очертания мыса, Ларус замедлил ход, а потом и вовсе остановился.
— Сколько лет прошло, — негромко, глядя в сторону океана начал Ларус. — Не думай, что я не понимаю, как сильно вы с братом привязаны к этому коню. Если бы только он не уродился копией деда...
Энн внимательно слушала отца, теребя в руках рукава толстовки, повязанной вокруг пояса. Разговор с Ларусом по душам , чего греха таить, казался ей очень странным и доселе весьма непонятным. Наверно, поэтому девчонка взглядом скользила по низкорослой траве, всматривалась вдаль и провожала в небе замысловатые облака , тем самым  пытаясь уцепиться за что-то более привычное.
Ларус же, глубоко вздохнув, вновь зашагал вперед к тому месту, где еще совсем недавно Энн держала за руку брата, наблюдая за китами.
— Я все равно продам его, дочка. Давно уже должен был продать, — все также задумчиво рассуждал мужчина. —  И не потому, что не уважаю ваших чувств с Хинриком, нет. Лишь для того, чтобы увести беду из нашего дома. Хотя, возможно, я опоздал.
— О чем ты говоришь? — недоумевала девчонка, хотя и старалась впитывать в себя каждое слово отца.