Волшебница Вихря

Я собрала волю в кулак, и догнала вожака, когда он уже почти взошёл на корабль.
– Влас!
Мужчина обернулся, лицо было как всегда ровным. Снова тот самый сдержанный воин, каким я узнала его при первой встрече.
– Да?
– Можно нам поговорить? Пожалуйста, это займёт всего пять минут…
Он кивнул и скрестил руки на груди.
– Я тебя слушаю, Веда.
– Позволь мне тоже обучаться! – собравшись с духом, попросила я. – С мечом, с палками… В общем, с оружием и без.
Влас несколько секунд смотрел на меня. Глаза были спокойными, и не выдавали ни радости, ни недовольства.
– Зачем?
– Чтобы уметь защитить себя, когда брата не будет рядом.
– Ты решила вовсе замуж не выходить? – медленно усмехнулся он.
Сердце моё вздрогнуло и упало куда-то в глубину живота. Мужчина задал простой вопрос, на который у меня не было ответа.
– Муж не всегда может жену защитить, – отозвалась я. – С оружием мне спокойней.
– Далеко от крепости не ходи – и меч не пригодится, – нахмурился Влас. – С моими воинами ты упражняться не будешь, Веда.
Я открыла было рот спросить, почему от так строг, но вместо этого сказала:
– Я всё равно научусь. Сама.
– Бессмысленная затея, – сказал мужчина, и я впервые почувствовала раздражение.
– Мои уроки никому не доставят хлопот. Я буду, как и прежде, трудиться в крепости для всех, кому надобна обережная вышивка, и не стану далеко уходить… И возвращаться буду засветло. Но упражняться не брошу. Отец хотел, чтобы я была сильной.
Влас кивнул.
– Дело твоё, Веда. Главное, не рискуй зря и не броди далеко от замка.
– Да что со мной случиться-то может? – не выдержала я. – Здесь же деревни неподалёку, и лес не злой вовсе!
– Ты мало что знаешь о прибрежных территориях. Далеко не все драконы добрые. Некоторым человека схватить – что игрушкой побаловаться. Не видела, как некоторые Ветреные развлекаются? Поймают кого полегче – и в небо с ним, а потом бросают. Подхватывают у самой земли – и снова, и так пока не надоест.
Я сглотнула.
– Ратха ничего об этом не говорила.
– Потому что пугать тебя не хотела.
– А ты хочешь?
– Больше будешь бояться – осторожней себя станешь вести, – сказал он жёстко.
– Я поняла, Влас. Вот только зря ты меня высотой пугаешь. Я была рождена в грозу, и неба не боюсь. А если надо, снова воспользуюсь мечом.
Он тихо вздохнул.
– Не понимаю, чего ты добиваешься? Сказано ведь: не будешь рисковать попусту, оружие тебе не пригодится.
– Всякое бывает. И когда случится то, чего не ожидаю, я буду готова.
Поклонилась ему и пошла прочь с больно колотящимся сердцем. Ох и не так я этот наш разговор представляла! Многое ещё сказать ему хотела, поблагодарить… А сама накинулась, упрямой дурочкой себя выставила. Дался мне этот меч! И хотя я действительно обещала папе не переставать трудиться с оружием, никаких клятв отец от меня не требовал. Но раз уж брякнула, надо заниматься. И всё-таки нет, не так!
Я резко развернулась и побежала догонять вожака.
– Влас!
Он обернулся, и мне почудились в глазах весёлые искры.
– Что?
– Прости, я не попрощалась, как следует. И не поблагодарила тебя за то, что нас с братом приютил... Спасибо!
Дыхание сбилось, и мужчина слегка поднял брови.
– Ты благодарила, – напомнил он. – И не один раз. А что не попрощалась – не беда.
– Так ты разрешаешь мне заниматься самостоятельно?
– Не запрещаю, – ответил он.
– Спасибо. Я никому не помешаю… До свидания.
Мне так хотелось задержаться возле него, но больше не было повода. Я уже собиралась понуро уйти, как Влас сказал:
– Ваши грозовые мечи – единственная магия, что от родителей осталась?
Какое счастье, что он спросил про это! Я живо отозвалась:
– Нет. Есть ещё серебряные обереги, что заряжены грозой. Элик их в первую очередь учился делать. Отец в оружии многим отказывал, а вот амулеты создавал для всякого, кто о том просил. Известно же, что плохого человека магия гроз оберегать не станет.
Влас кивнул.
– Хорошо твой брат железо знает?
– Да. Он был прилежным учеником, и подолгу пропадал у отца в кузнице. Воинское дело ему интересно потому, что меня хочет защитить. Мы понимали, что нигде надолго не задержимся, и что нужно уметь за себя постоять – в лесу или в поселениях. Но разговаривать с магией гроз и трудиться в кузнице Элику всегда нравилось больше, чем сражаться. По крайней мере, мне так кажется.
– Понятно. Ну, а тебе что по душе? – вдруг спросил он. – Помимо вышивки.
– Читать, – выговорила я, смущаясь его пристального взгляда. – Украшения плести. Ещё гулять люблю... – Я запнулась. – Правда, бисер заканчивается. Раньше отец его делал, а сейчас некому.
– А брат умеет?
– Да, но для этого особые материалы и инструменты нужны.
Влас как будто задумался, а потом показал в сторону крепости:
– Иди в замок. Скоро дождь начнётся.
И я пошла, раздумывая, какой повод найти в следующий раз, чтобы только стоять к нему так близко и слышать низкий, негромкий голос, что вызывал в теле приятную дрожь и рождал в сердце молнии.
 
Я избрала противником старое сухое дерево, и теперь плясала возле него, отрабатывая удары. Кисть болела, рука слушалась плохо. Я понимала, что со стороны смотрюсь неуклюжей, но сдаваться не хотела. Папа был бы рад знать, что я не забросила тренировки, к тому же, подолгу сидя с иглой, много радости телу не доставишь. Нужно было размять его, расшевелить, жаль только, слушаться оно не больно хотело.
В конце концов, я отложила меч и присела на пригорок отдохнуть. Без стороннего наблюдателя, внимательного и строгого мастера, немногое сможешь. Я, конечно, не стремилась стать в этом лучшей, трудилась для себя, и всё-таки в следующий раз решила позвать брата. Элик быстро нашёл себе друзей, обжился, уютно устроился. Он всегда был общительным и весёлым, вот вроде Эрха. Неудивительно, что они с младшим Вихрем поладили. Было немного обидно, что теперь у брата на меня и времени не оставалось – то тренировки, то на лодках по протокам, то на охоту. Меня к мужским делам не допускали, а Эльта не всегда могла поболтать – она много рисовала в своей комнате, насквозь пропахшей красками.
О её умениях стоило рассказать отдельно, ибо девушка могла изобразить как дивные сны и выдуманных существ, так и реальных драконов, природу и сам замок. Я заметила, что рисует она постоянно, для чего всегда носит на поясе сумочку с листами и карандашом. Однако больше прочего Эльта любила изображать людей, и могла делать наброски даже на ходу. Я уже решила, что буду просить её учить меня обращению с красками, так как сама только рисовала узоры и орнаменты угольными палочками. И, даже несмотря на то, что я могла вышивать зверей, весьма похожих на живых, так замечательно, как Эльта, никогда бы человека не изобразила…