Ветер с востока
Чего им не хватало для правильного ведения уличного боя, с точки зрения военной науки конца XX-начала XXI века – так это ручных, подствольных и станковых гранатометов. Попытки использовать в качестве подствольника советский 37-мм миномет-лопату наталкивались на крайнюю громоздкость этого девайса для данного применения, большую отдачу и невозможность произвести выстрел при малых возвышениях ствола для стрельбы по настильной траектории. Хотя, как говорят, на безрыбье и рак рыба – и некоторое количество таких минометов у бойцов штурмовых рот имелось.
Но и без этих дополнительных средств усиления десантировавшаяся на набережные советская морская пехота быстро смяла плохо организованное сопротивление гарнизона Констанцы, и к полудню, выйдя на западную окраину города, соединилась с механизированным полком, занявшим оборону по линии объездной дороги.
Свою роль сыграло и то, что пригнанные на работы советские военнопленные, размещенные во временных лагерях как раз на западной окраине города, взбунтовались при приближении советских танков, и тем самым окончательно дезорганизовали оборону города. Бежать разбуженным конвоирам и остаткам разбитого гарнизона сразу стало некуда. Пленных тут не брали.
Фактически адмирал Ларионов повторил схему удачной Евпаторийской операции. Единственным отличием была меньшая неразбериха. Иной была и задача. Город надо было удерживать в течение двух-трех суток, а потом, произведя обратную амбаркацию, эвакуировать десант в Севастополь. За это время было необходимо по возможности отправить на Большую землю всех освобожденных советских военнопленных, а также захваченных при штурме немецких и румынских специалистов, привлеченных к восстановительным работам.
Кроме того, советским саперам предстояло подготовить к взрыву все восстановленные портовые сооружения, НПЗ, железнодорожный вокзал и депо, а также все имеющиеся в городе каменные строения, используемые как казармы и государственные учреждения. Привет, так сказать, маршалу Антонеску.
Поэтому захватившая город советская морская пехота сразу после зачистки Констанцы от остатков гарнизона стала окапываться, отрывая по линии объездной дороги сплошную траншею. А БДК в сопровождении четырех эсминцев-«новиков», взяв на борт около двухсот раненых десантников и более двух тысяч освобожденных пленных, пошли в свой первый челночный рейс на Севастополь. Обратно через сутки они должны были доставить боеприпасы для продолжения операции, а также саперов и взрывчатку для минирования в Констанце. При отсутствии в распоряжении румынского командования механизированных частей, держаться под прикрытием корабельной артиллерии десантники могли долго.
Разрозненные попытки румынской авиации и отдельных истребительных частей люфтваффе атаковать десант и флот пока не приносили им ничего, кроме потерь. Ме-109 и Хе-112 – это все, что немецко-румынское командование могло задействовать для ударов с воздуха. Перебазирование в Румынию бомбардировочных эскадр, хоть с Восточного фронта, хоть с Греции или Крита, требовало не менее недели. Также дополнительного времени (которого у немецко-румынского командования уже не было) требовал сбор к Констанце всех находящихся на территории Румынии боеспособных частей румынской армии.
Слова, использованные в случившемся по этому поводу телефонном разговоре между Адольфом Гитлером и румынским кондукатором (диктатором) маршалом Ионом Антонеску, никогда не публиковались ни в немецких, ни в румынских словарях. Особую пикантность этой истории придало то, что в Констанце попала под удар советского десанта и бесследно сгинула группа высококвалифицированных немецких инженеров, прибывшая за пять дней до того для скорейшего проведения пуско-наладочных работ на местном НПЗ. Бензиновый голод, продолжавший терзать фашистскую Германию, с каждым днем лишь усугублялся. И конца ему видно не было.
Советский вождь, напротив, получив известие об успешном начале операции, пребывал в наилучшем расположении духа, и, поздравив адмирала Ларионова, попросил его лишь: «Нэ поддавайтесь эйфории, товарищ Ларионов, и не зарывайтесь. Как говорил Владимир Ильич Ленин – лучше меньше, да лучше».
Лучший друг советских физкультурников знал, о чем говорил. Зимняя кампания 1941-42 годов, начавшаяся контрнаступлением Красной Армии под Москвой и продолжившаяся разгромом группы армий «Юг», должна завершиться еще одним сокрушающим ударом по немецко-фашистским захватчикам. Вызволить из Блокады Ленинград и на полную мощь использовать для достижения победы его промышленный потенциал – вот та первоочередная задача, стоящая сейчас перед РККА.
А Констанца… Констанца – это всего лишь отвлекающий удар и полигон для отработки «современных» высокотехнологических десантных операций. Когда-нибудь Красной Армии пригодится и этот опыт. Поэтому, выполнив задачу, десантное соединение должно отойти – по возможности, без потерь…
26 февраля 1942 года. Вечер. Восточная Пруссия.
Объект «Вольфшанце», Ставка фюрера на Восточном фронте.
Присутствуют:
Рейхсканцлер Адольф Гитлер;
Рейхсмаршал Герман Геринг;
Глава ОКВ генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель;
министр вооружений Альберт Шпеер;
министр иностранных дел Иоахим фон Риббентроп;
министр пропаганды Йозеф Геббельс.
Возмущенные вопли рейхсканцлера оглушили всех приглашенных к нему на аудиенцию. Истерика фюрера была вызвана неблагоприятным развитием событий на фронте. С самого начала кампания на Востоке пошла не так как, планировалось. Но в последнее время высшее руководство Рейха было окончательно сбито с толку.
Немецкой разведке никак не удавалось установить место будущего зимнего наступления большевиков, последнего перед началом весенней распутицы. А что такое наступление неминуемо, не сомневался никто. По данным абвера, после завершения наступления под Москвой и ликвидации окруженных частей группы армий «Юг» у большевиков оставалось еще достаточно резервов, чтобы осуществить как минимум одну наступательную операцию фронтового масштаба. Но пока ничего подобного не происходило, Красная Армия перегруппировывалась и чего-то выжидала.
И чем дольше длилось предгрозовое затишье, тем ужасней обещала быть грядущая буря. Вопрос «где?» становился для Гитлера ключевым. Вермахт, понесший в Восточной компании ужасные потери, и теперь вытянувшийся в нитку от Херсона до Петербурга, был не в состоянии отразить русский удар наличными силами, без дополнительных резервов. К тому же немецкая армейская разведка неожиданно обнаружила, что из поля их зрения исчезла тяжелая механизированная бригада генерала Бережного, сыгравшую роковую роль в окружении немецких армий под Сталино. Исчезла, растворилась, растаяла в воздухе, а в ее полевом лагере как-то вдруг внезапно обнаружилась отведенная с Волховского фронта 4-я танковая дивизия, не имеющая в своем составе ни одного танка.
– Вы идиот, Кейтель! – кричал Гитлер на начальника Верховного командования Вермахта. – Большевики готовят наступление, но вам даже не дано понять, где именно! Русские в который раз бьют ваших генералов, а вы только пожимаете плечами! Как долго это будет продолжаться? Что могут означать русские удары под Петербургом, приковавшие к себе столько наших резервов? Что может означать, черт вас побери, русский десант в Констанце?! Линдеманн просит подкрепления, Антонеску просит подкрепления, фон Бок тоже просит подкрепления. Если дела так пойдут и дальше, Кейтель, то скоро у нас уже не останется резервов, чтобы их можно было перебросить к месту прорыва русских по их отвратительным дорогам!
– Мой фюрер… – попытался оправдаться Кейтель, – измученные голодом и холодом немецкие солдаты сражаются как львы, отражая бешеный натиск большевистских орд…
– Сколько у вас боеспособных танков, Кейтель? – крикнул Гитлер, направив в сторону своего фельдмаршала указательный палец. – Двести, сто, десять или ни одного? Или вы думаете, что я не знаю истинного положения дел? Большевики творят на фронте все, что хотят, потому что вы, мои генералы, не сумели подготовиться к зимней кампании! Вы, генералы, обещали мне лично и всему немецкому народу взять Москву в сентябре, и закончить войну! Вы, а не немецкие солдаты, по полной программе обделались в России, и теперь вы же говорите мне, что не можете предугадать направления следующего русского удара! Где ваши Манштейны, Гудерианы, Клейсты, Готы? Они разгромлены русскими! Кто мне говорил, что Красная Армия – это колосс на глиняных ногах? Где ваша хваленая разведка, где ваш сухопутный адмирал Канарис? Вы, Кейтель, постоянно дезинформировали меня, и теперь Германия вынуждена вести тяжелую изнуряющую войну на уничтожение. Молчите, Кейтель? Молчите и дальше… Думаю, что на скамье подсудимых вы будете более разговорчивыми!