Победителей не судят
В Греции, по словам Деметрия, сейчас царит полный хаос. Там существует великое множество городов-государств, которые, объединившись в союзы, все время воюют друг с другом, прикрываясь понятиями о свободе и демократии. Хотя в большинстве конфликтов все сводится к банальным грабежам соседей. Деметрий говорил об этом с горечью, а потом заявил, что только сильный правитель сможет объединить Грецию и остановить это безумие. И это будет величайшим благом для всех греков. Громов молча согласился, помня, к каким последствиям привел разгул демократии в Советском Союзе.
* * *
Дальнейшее плавание прошло спокойно. Хотя один раз на горизонте возник какой-то парус, что очень обеспокоило купца и всю его команду. Но, помаячив у линии горизонта, неизвестный корабль не рискнул приблизиться. По-видимому, плывшая в кильватере пиратская трофейная диера (так погречески назывался этот тип судна, по словам Деметрия) выглядела очень грозно издалека. К вечеру подгоняемый легким попутным ветром караван судов достиг Эфеса. Из узкого, напоминающего устье небольшой реки входа в гавань довольно оперативно выдвинулось судно, похожее на трофейную диеру, только покрашенную в синий цвет. Парус и мачта приближающегося корабля были убраны, весла, торчащие из бортов, по пятнадцать с каждой стороны, ритмично разрезали водную гладь. Саня залюбовался слаженной работой гребцов. Корабль совершил изящный разворот и замер в двадцати метрах, нацелившись тараном в борт трофейной диере. Человек в синем плаще, блестящем шлеме с высоким гребнем и в кирасе из желтого металла, поднес ко рту жестяной рупор и громко поинтересовался:
– Кто и по какому делу следует в гавань города Эфес?
– Ах, Клид! Неужели не узнаешь ты своего родича? Пора тебя на берег списывать, зрение твое, видать, совсем плохим стало? – весело прокричал в похожий рупор купец и помахал ему рукой.
– О боги! Да это же Афинагор! Мы ведь тебя ждали еще три дня назад. Уже думали, что что-то с тобой случилось, – радостно завопил мужик, которого Афинагор обозвал Клидом.
– А оно и случилось! – махнул рукой в сторону пиратской диеры купец.
– Ты где добыл такого красавца? – удивился Клид, разглядывая трофейный корабль.
– Это долгая история. Я ее тебе поведаю во время ужина за кубком вина, а теперь одолжи нам с десяток своих гребцов. На парусе, конечно, хорошо идти в открытом море, а вот в гавань Эфеса входить просто пытка. Слишком уж вход тут узкий и длинный, то ли дело гавани в Афинах или в Карфагене. Вот там о торговых людях думают, а в Эфесе все никак не могут решиться расширить вход с моря! – проорал в ответ Афинагор, сорвав голос до хрипоты.
– Не ворчи! Сейчас получишь гребцов. Родичи же должны помогать друг другу, – успокоил его Клид и начал отдавать какие-то команды экипажу своего судна.
Корабль эфесцев медленно подошел и пришвартовался к борту купеческого судна. Клид и еще три человека поднялись на борт купца. После радостных рукопожатий и объятий Афинагору пришлось рассказать краткую версию своих приключений. После чего он представил Саню и Деметрия, как своих спасителей. Услышав это, Клид – шумный, коренастый бородатый мужчина средних лет – обнял их и сказал, что дом Арсифантидов в большом долгу перед ними. Афинагор тут же вклинился в разговор и, представив Клида как своего племянника, заявил, что свои долги он сам в состоянии отдать, и скоро его спасители в этом убедятся. Клид поднял руки в жесте шутливой капитуляции и подтвердил, что его дядя всегда отдает свои долги. Потом Громову и Деметрию были представлены спутники Клида (сам Клид был капитаном корабля), оказавшиеся помощником капитана Лукофоном, начальником гребцов Ахеем и начальником морских пехотинцев Фарнасом. Затем по знаку Клида на борт купеческого и пиратского кораблей перешли по восемь гребцов, и корабли наконец двинулись на веслах в гавань Эфеса.
Город не поражал воображение. Дома были в основном каменные, одно- и двухэтажные с плоской крышей; хотя на холме, возвышавшемся над портом, виднелись строения посерьезней, напоминавшие какие-то храмы или дворцы. В древнегреческой архитектуре Саня был не силен. Высокая каменная стена вокруг города тоже не была похожа на Великую Китайскую стену, но уважение внушала. Удивила также толстенная цепь, которая перегораживала вход в гавань. Сейчас она была опущена, но, по словам Деметрия, на ночь ее натягивали, чтобы вражеские корабли не ворвались в город.
– А что, сейчас Эфес с кем-нибудь воюет? – спросил Саня, услышав про это.
– Да тут всегда кто-нибудь с кем-нибудь воюет. А из-за греческой войны в море стало неспокойно. Пираты совершенно потеряли страх. Их эскадры стали грабить острова и побережье, совершая внезапные налеты. Раньше корабли Филиппа Македонского охраняли проливы и топили пиратов, но римляне уничтожили его флот, и теперь пираты вздохнули свободно, – ответил Деметрий, покачав головой.
– Вижу, не любишь ты римлян? – произнес Громов, глядя на Деметрия.
– А за что их любить? Пока они сидели в своей Италии и к нам не лезли, то мне на них было наплевать. А как начали в Греции свои порядки наводить, так жизнь там стала не совсем веселой. При этом все свои действия римляне прикрывают заботой о свободе греков. А где она, эта свобода? В греческих городах стоят римские гарнизоны, греки платят дань Риму, а те, кто не платит, те обязаны давать Риму воинов и продовольствие. Если союзники Рима на кого-нибудь нападают, то римляне тут же приходят к ним на помощь, объявляя противника агрессором. Они – римляне – все такие миротворцы в белых одеждах, а их враги все агрессоры, тираны и злодеи. Римский сенат диктует грекам, как и что делать, а иначе приходят страшные римские легионы и уничтожают недовольных. Разве это свобода? Царь Филипп хоть не скрывал, что хочет править в единой Греции. А эти римские лицемеры, рассуждая о свободе для Греции, думают, как бы ограбить всех греков! – возбужденно произнес Деметрий, сплюнув на палубу.
Услышав эту пламенную речь, Саня невесело усмехнулся. Все это очень напоминало события двадцатого и двадцать первого веков нашей эры. США со своими претензиями на мировое господство, прикрываемыми рассуждениями о свободе и демократии. Рэкет в мировом масштабе, когда слабую, но богатую ресурсами страну вбомбливают в каменный век, а затем делят между собой ее природные запасы, прикрываясь лозунгами о терроризме, правах человека и демократии. И, конечно, американцы в этом конфликте белые и пушистые, а враги США все террористы и военные преступники. Недаром профессор Сергеев, преподававший у Сани в институте историю средних веков, говорил, что история движется по спирали, а все новое – это хорошо забытое старое.
Довольно обширная гавань Эфеса была забита кораблями. Около шестидесяти судов разных размеров покачивались на якорях возле берега. Тут были как боевые суда с таранами и баллистами на борту, так и невооруженные транспортные корабли. Помимо небольших диер там обнаружились корабли побольше размерами. Деметрий пояснил, что корабли с тремя рядами весел – это триеры, с четырьмя – это тетреры, а с пятью рядами весел – это пентеры. Один самый большой корабль вызвал особое восхищение Громова. Этот монстр около шестидесяти метров в длину имел аж восемь рядов весел и три деревянные башни для стрелков. Это чудо древнего кораблестроения Деметрий обозвал гептерой, при этом с сожалением добавил, что такие корабли слишком дороги в эксплуатации, да и мореходные качества у них не очень хорошие.