Это (не) твой ребенок (СИ)

— Я оплачу, — и обратившись к Борису, добавил: — Не беспокойся. Это Ваш день. Просто позволь мне оказать дружескую услугу.
— Я все верну, — ответил Борис, заведомо зная, что придется экономить месяца три буквально на всем.
— А вот это лишнее. Это подарок.
Маняша тревожно переводила взгляд с одного на другого и с замиранием сердца ожидала ответа брата.
— Хорошо. Я твой должник.
— Разберемся, — радостно ответил Красницкий.
Выяснилось, что Марине надо было нанести макияж, поправить прическу. За полчаса недоразумения с внешностью бесследно исчезли, и перед друзьями стояла прехорошенькая юная особа, готовая отбыть на первый в ее жизни бал.
Доставив счастливых брата и сестру к месту торжества, Павел распрощался, пожелав им хорошо провести время.
  
Глава 3
 
Красницкий ехал домой в глубокой задумчивости. Он был печален. Настроение было вызвано опять-таки самобичеванием. Он понимал, что порыв благотворительности еще больше отодвигает его от возможности общения с Мариной.
— Я точно потерял разум! Желание помочь может быть воспринято Борисом, как взятка. Но я далек от такой подлости.
Прекрасно понимаю, что он и мысли не допускает о том, чтобы я стал ухаживать за сестрой.
А что если?
Надо выбросить эти мысли из головы.
Что-то я заигрался. К тому же, почему-то больше думаю о том, как Борис отнесется к моим чувствам.
А как же Маняша? Знать бы, что она думает обо мне? Наверняка, воспринимает меня как старого дурака. Правда, глазками на меня постреливает. Какая милая и непосредственная девочка. Хочется обнять ее, приласкать и тетешкать, как малое дитя.
Может быть, у меня к ней отцовские чувства? Ерунда! Откуда бы им взяться?
Да и вообще, разве в моих мыслях только нежное любование этой малышкой.
Глядя на Маняшу, мне всякий раз хочется прикоснуться к ее нежной коже. Ощутить вкус ее губ. Ее стан манит своей хрустальностью. Однако при всей его хрупкости хочется сжать его в своих объятиях, почувствовать тепло ее тела.
Услышать биение ее сердца. Понять, что оно бьется в унисон с моим.
Если не кривить душой, я хочу ее. Всю. Без остатка.
Как же я мерзок! Она ведь еще наивный ребенок… Хотя, Борис как-то упоминал в разговоре, что недавно они отпраздновали ее 18-летие. А выглядит совсем девчонкой.
Павел опять почувствовал прилив небывалой нежности и умиления. Он на секунду закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти ее искрящиеся радостью глаза, когда она вновь и вновь переодевалась и демонстрировала им наряды…
Визг тормозов — единственное, что он мог вспомнить, когда пришел в себя в палате. Оказывается, задумавшись, он утратил контроль над ситуацией. В результате чуть не поплатился жизнью за мечтательность. К тому же, серьезно повредил чужой автомобиль.
К счастью, все обошлось без серьезных жертв. Небольшое сотрясение у виновника ДТП, то есть самого Павла, и ушиб предплечья у второго участника дорожного происшествия. Конечно же, его ожидали неприятности. Главное, все остались живы и почти здоровы. Оставалось договориться с пострадавшим.
Приходилось ждать своей участи на больничной койке. Но во всей этой истории Павел находил положительные моменты. В больнице его навестили Борис и Марина. Он был счастлив, видя сострадание в глазах девушки. Что касается ее брата, то вместо участия тот выразил возмущение по поводу рассеянности шефа. Правда, заверил, что на производстве все хорошо. Одним словом, разрешил поболеть.
Отлеживаться в больничной палате не хотелось. Павел, пообещав лечащему врачу строгое соблюдение постельного режима, продолжил лечение дома. Марина вызвалась ухаживать за болящим. Борис не возражал, зная, что она и приготовить шефу сумеет, и прибраться, и проследить, чтобы тот не нарушал предписания врача.
Павел всякий раз радовался приходу девушки. Глаза его были полны благодарности. А Маринке казалось, что он смотрит на нее как-то странно. В нем же бушевал вулкан.
Сложно было скрывать обуревавшие его чувства. Каждое прикосновение ее нежных ручек вызывало в нем взрыв гормонов. Доходило до того, что порой ему приходилось резко поворачиваться на бок, чтобы скрыть от ее невинных глазок свои похотливые ощущения, приподнимающие плед.
 
Они беседовали на самые разные темы. Он читал ей Блока и Есенина. Поражался ее свежим и необычным толкованиям таких авторов, как Достоевский, Булгаков, Бунин.
Откуда в этой девочке такой аналитический ум? Как по-взрослому она относится к Сонечке Мармеладовой. Насколько точно оценивает состояние Раскольникова.
За время болезни они привыкли друг к другу. Павел скучал, когда ее долго не было. А она, наскоро справившись по дому, мчалась в его холостяцкую квартиру.
Красницкому нелегко было сдерживать себя. В нем бушевали страсти, а он тихо и спокойно, стараясь не выдавать себя, обсуждал с ней, куда пойти учиться. С одной стороны, это была пытка. Но с другой — пытка приятная, которую не хотелось прекращать.
Однажды, не сдержавшись, Павел дотронулся до ее руки, когда она принесла поднос с чаем. Девушка вздрогнула и отпрянула от него, словно ее обожгло огнем. Смутившись, она выскочила на кухню. Прислонилась к стене, пытаясь привести в норму дыхание.
— А что собственно произошло, — лихорадочно билась мысль. — Это случайное прикосновение. У него и в мыслях нет ничего по отношению ко мне. Зря я себе внушила, что он ко мне неравнодушен. Для него я — всего лишь помощница в сложившейся ситуации!
У Маняши от этого случайного прикосновения в бешенном ритме забилось сердечко, вздымая бугорки девичьей груди. Кипяток, заливший густым румянцем ее щеки, опускался все ниже, вызывая удивительные ощущения. Словно бесчисленное множество мотыльков запорхали в ее животе, отозвавшись горячим приливом в самом его низу.
Ей стало страшно от греховности ощущений. Она ругала себя, обзывая самыми грязными словами, какие только были ей известны. Но в то же время хотелось подольше удержать это удивительное тепло, расплескавшееся не только по всему телу, но и докатившееся до святая святых девической чести.
* * *
— Что я творю, — отчитывал себя Павел. — Ну вот, напугал девчонку. Теперь не станет возиться со мной. Еще чего доброго, брату пожалуется.
Этот инцидент надолго отдалил их друг от друга.
Доктор разрешил Красницкому вставать, и в присутствии Марины отпала необходимость.
Так прошло лето. Маринка поступила на факультет журналистики.
Павел погрузился в производственные вопросы.
Казалось их обоюдный интерес друг к другу постепенно затухает. Они, так и не открывшись в своих чувствах, бережно хранили глубоко в сердце минуты общения. И с трепетом вспоминали единственное соприкосновение рук, вылившееся не в бурное развитие отношений, а ставшее причиной их отчуждения.
  
Глава 4
 
Павел, привыкший к одиночеству и холостяцкому образу жизни, редко отдыхал вне дома. Но однажды Борис буквально вытащил его в клуб.
— Хватит по-стариковски отсиживаться. Мы с тобой и так надолго застряли в беспросветной тоске. Ну я понятно, по семейным обстоятельствам — Маняшу надо было растить. А ты?
— А я уже вдоволь насытился семейными прелестями. Больше как-то не хочется, — Павел, говоря это, смотрел в сторону. Не хотел, чтоб друг заметил ностальгические нотки в его словах. На самом деле заветная мечта Павла была связана с Маринкой и вполне закономерным желанием создания с ней семьи. Девушка безраздельно владела его сердцем, сама того не ведая. Но ее брату не следовало знать об истинных чувствах друга.
Вяло переговариваясь, они наблюдали за происходящим на танцполе. Юные прелестницы двигались в такт музыке, приковывая к себе взгляды присутствующих. Парни лениво топтались рядом.
Световые эффекты не давали разглядеть лица танцующих. Однако Павлу вдруг показалось, что среди них мелькнуло знакомое лицо. Он подумал, что ошибается. Но, тронув за локоть Бориса, он кивнул в сторону зажигающих в танце девушек.