Черная вдова (СИ)

Кафе действительно оказалось уютным, тихим и располагало к спокойной беседе. Сделав заказ, Вадим Кириллович без предисловий приступил к главному разговору.
— Жанна Гавриловна, я без вступления скажу, что меня волнует, — Жанна удивленно приподняла брови. А Вадим продолжал:
— Понимаю: ваше состояние вызвано трагическими обстоятельствами. Но нельзя так безответственно относиться к своему здоровью.
— Это какая сорока вам на хвосте принесла, не Марина ли? Я прекрасно себя чувствую. И не нуждаюсь в сочувствии, — она даже привстала с целью покинуть кафе.
Буравский уверенно взял ее за руку:
— Постойте. Выслушайте меня. А дальше поступайте, как знаете.
Жанна почему-то согласилась остаться. Правда, во взгляде, которым она одарила Вадима, было возмущение: — И что они все лезут ко мне! Анита, Марина, Лариса в один голос твердят все о том же. Но вслух произнесла:
— Я что, выгляжу нездоровой?
— Не совсем так. Просто ваше подавленное психологическое состояние беспокоит ваших друзей. Да, признаюсь, сам я как-то не придавал этому значения. Но разговор с Чижовой несколько дней назад заставил меня понаблюдать за вами. Она права. Извините, я буду откровенен. На вас больно смотреть. Вы, сильная женщина, вызываете только жалость. Это вам нравится? И ведь никто вам об этом не скажет прямо.
Жанна поникла. Она не ожидала такой критики. Не думала, что вид ее настолько плачевен. Была убеждена, что ей удается создавать впечатление человека, справившегося с горем. Что угодно, только не жалость к себе. Но вопреки своей установке на успешность и «все хорошо», она вдруг расплакалась.
Вадим подал ей салфетку:
— Надеюсь, это слезы облегчения. Но успокойтесь. Передо мной не надо играть роль. Будьте сами собой. Я понимаю, что вам тяжело. Утрата слишком тяжела. Не многие мужчины могут с достоинством выйти из такой ситуации. А женщинам, с их особой чувствительностью и эмоциональностью, тем более не справиться с утратой любимого человека без помощи специалистов.
— Опять психотерапевт? — вопрос сопровождался всхлипываниями, но в нем была еле заметная ирония.
— Почему нет? Не надо думать, что все психотерапевты шарлатаны. Прошлый опыт — не закономерность. Не доверяете здешним специалистам — поезжайте за границу. Вы можете себе это позволить.
Жанна успокоилась. Откровенность Вадима позволила реально оценить ситуацию. До сих пор никто не говорил ей, что она вызывает жалость. Поэтому она заблуждалась, считая, что ей удается маскировать свое истинное самочувствие.
Погрузившись в депрессию, она до сих пор так и не сумела вернуться к обычной жизни. Одинокие вечера, которые она коротала с Ларисой, а затем мучительная бессонница с воспоминаниями об Олеге — вот все, что составляло ее существование, не считая времени, проведенного на работе.
— У вас есть кто-то на примете? — спросила Жанна Буравского.
— Я бы не хотел никого вам советовать, чтобы у вас не возникло сомнений.
— Нет-нет. Я почему-то уверенна в вашей честности и искренности. Иначе не доверила бы вам дела компании.
— Я решу этот вопрос, если вы доверяете мне. Но, может быть, все-таки лучше в Израиль, Германию, Францию? — Жанна вздрогнула.
— О нет, только не заграница! — слово Франция ножом полоснула по еще не затянувшейся ране. Она с мольбой взглянула на Вадима. И в этом взгляде было все — отчаяние, страх, боль и… надежда.
— Я подумаю, к кому надо обратиться, — пообещал Буравский. Он понял, что пора прекращать этот тяжелый разговор: — Как вам кофе? — уже спокойным дружеским тоном спросил он.
— Кофе прекрасный. Спасибо вам за все, что вы для меня делаете.
— Это все ваша подруга. Ей спасибо скажите. А я до того погряз в делах, что не вижу за ними людей. Простите.
— Нам пора? — Жанна с сожалением огляделась по сторонам уютного кафе. — Здесь так хорошо. Мне понравилось это уютное место.
Марина после отъезда Жанны и Вадима не находила себе места.
— Сама виновата. Я же буквально толкнула его к Жанне. Кто может устоять перед этой прекрасной, к тому же богатой женщиной? А я кто? Простой дизайнер, в свои тридцать с хвостиком, влачащий жалкое существование. Где я и где они? Этого следовало ожидать.
 
Подруга Жанны не зря жаловалась на судьбу. Личная жизнь ее не сложилась. Неудачное замужество наложило отпечаток на отношения с мужчинами. Постоянная настороженность, страх опять нарваться на негодяя, долгие годы одиночества убили в ней уверенность в своем женском очаровании. И это было главное, из-за чего она так и оставалась одинокой.
Вадим оказался тем единственным, который заставил ее сердце дрогнуть, возродиться к желанию любить и быть любимой. Но она даже надеяться не могла на взаимность этого успешного и холодного человека. А тут еще сама навредила себе же.
Вадим с Жанной вернулись почти к концу рабочего дня. Марина пыталась найти в их лицах следы влюбленности. Но даже ее ревнивое воображение не могло отыскать хоть намек на выражение чувств. Жанна прошла к своему столу. Она была задумчива, но в глазах появилось что-то новое, необычное. Правда, даже близко не напоминающее состояние женщины после любовного свидания.
— Марина, я хочу поблагодарить тебя.
— За что?
— За участие. Если бы не ты, я по-прежнему была бы уверена, что справилась с утратой любимого человека.
— Тебе Вадим рассказал о нашем разговоре?
— Да. Я так благодарна вам обоим. Я уже хочу выбраться из пучины горя. — Жанна подошла к Марине и обняла ее.
В Марине затеплилась надежда. Она искренне порадовалась за Жанну, была счастлива оттого, что справилась с нелегкой задачей — разбудить в подруге желание жить. А еще она почему-то решила, что Жанна не проявляет интереса к Вадиму. Иначе обязательно бы стала рассказывать о нем. На сердце отлегло.
Вадим вплотную занялся поиском профессионального психолога. Среди мыслей о Жанне, ее проблемах, неожиданно возникал образ Чижовой — этой простой и открытой девушки, очаровавшей его непосредственностью и удивительной отзывчивостью.
  
Глава 18
 
Жанна и сама понимала, что затянувшаяся депрессия подтачивает ее психологические ресурсы. Она утратила интерес к жизни. Кроме работы и воспоминаний о сказке, прожитой с Олегом, ее не интересовало ничего. Она довольствовалась общением с Мариной и Ларисой.
Иногда навещала Аниту. Семейная идиллия, царившая здесь, радовала. Однако конкретнее подчеркивала пустоту и бессмысленность собственного существования.
Но это не могло продолжаться вечно. Жанна была обычной женщиной из плоти и крови, нуждающейся в нормальных отношениях, включающих в это понятие абсолютно все. Она была молода. Череда трагических потерь опустошили ее сердце, не оставив места для новой любви.
Однако мысли о безрадостном одиноком существовании все чаще тревожили Жанну. Ее редкие визиты к Андрейцовым были не случайны. Подрастающий Данила напоминал о несостоявшемся материнстве.
Она упорно гнала от себя мысли о возможности новых отношений, создании семьи и детях. Получалось плохо. Только с большей остротой ощущала размеры своего горя.
После разговора с Вадимом она не раз задумывалась о нем самом. Видный мужчина, самоуверенный, серьезный. Он внушал доверие, но не тревожил сердце. Однако:
— А почему бы и нет, — промелькнуло в мыслях. — Не всем же дано испытать любовь. Да и браки по расчету считаются самыми крепкими. К тому же, на нем и без того лежит вся ответственность за компанию. Практически он возродил ее.
Думалось о Буравском вяло, без волнения, без эмоций. И тем не менее, Жанна стала внимательнее присматриваться к нему. Он действительно мог стать достойной партией, возглавить дело, составить с Жанной обоюдовыгодный тандем.
Буравский в приподнятом настроении вошел в кабинет. Жанна напряглась. — Если пригласит провести вечер, соглашусь, — решила она. — Это достойный мужчина, с которым приятно беседовать. С ним спокойно. — Она вспомнила, как легко он убедил ее принять предложение о сеансах с психологом. И уже приготовилась к разговору с ним.