Черная вдова (СИ)

* * *
Внук Ксении Петровны, редко появлявшийся в деревне у бабушки, решил навестить ее. Каково же было его удивление, когда он узнал от соседки, что она давно уже живет в городе с Жанной, женой покойного Валентина.
Антон (так звали невнимательного внука), узнав на работе адрес бывшего сослуживца, отправился выяснять, что заставило его бабулю покинуть свой дом. Ведь сколько он ни звал ее к себе, та ни в какую не соглашалась. А тут — на тебе, к чужим людям уехала, все бросив.
Поздний звонок в дверь удивил Жанну. Она никого не ждала.
— Вам кого? — На звонок подоспела и бабушка Ксеня. Она всплеснула руками и со словами «Тоша, Тошенька» бросилась обнимать незнакомца.
Жанна была наслышана о нерадивом внуке, но никогда его не видела. Поэтому с нескрываемым любопытством рассматривала молодого человека.
Ксения Петровна засуетилась, виновато поглядывая на Жанну:
— И как это ты сподобился меня разыскать. Давненько ко мне не заглядывал. А я вот здесь теперь, с Жанночкой проживаю. Да ты проходи. Жанна, ты ведь не против? Внук это мой, Антоша.
Антоша был раза в полтора выше своей бабушки. Да и лет ему было уже достаточно, чтобы застесняться от ласковых домашних имен, какими величала его бабуля при этой красивой статной женщине с грустными, но такими прекрасными глазами. Он укоризненно посмотрел на бабушку:
— Что же ты не предупредила, что теперь здесь живешь? Я уж подумал, не случилось ли чего с тобой.
— Ну так уж получилось. Не сердись. Я все собиралась как-нибудь сообщить тебе, да все как-то недосуг.
Жанна почувствовала себя лишней при разговоре двух родных людей и уже хотела уйти к себе в комнату. Ксения Петровна остановила ее:
— Жанна, а может, мы чайку сообразим? Давно ведь я внука не видела.
— Да, конечно, бабушка Ксеня, я сейчас приготовлю. Проходите, — обратилась она к нежданному гостю, — Что же вы все на пороге стоите.
Ксения Петровна, немного стесняясь в присутствии Жанны, стала подробно допытывать Антона, как он, что он, почему так долго не навещал ее. Внук на ходу придумывал объяснения, а сам все посматривал на Жанну.
Бабушка, перехватив его взгляд, разволновалась и стала поторапливать его:
— Антоша, ты бы ехал домой, поздно ведь.
Внук улыбнулся ей:
— Детское время еще не кончилось, ба! И вообще, что ты меня гонишь? Успею я домой.
Ему совсем не хотелось уезжать. Но после чая оставаться было как-то неудобно. И, пообещав бабушке, что будет навещать ее почаще, он, наконец, распрощался и уехал.
После его отъезда Ксения Петровна никак не могла уснуть. Она заметила, как Антоша поглядывал на Жанну, и в ее сердце закрался страх. Если бы она не побывала у Алисы Золотаревой, то была бы очень даже рада такому обороту событий. Ведь она давно убеждала внука, что пора бы ему жениться. Ведь парню уж под тридцать, а он все по девочкам бегает.
Только вот теперь она была всерьез обеспокоена как бы ее любимый Антошенька не влюбился в Жанну. Она и Жанну успела полюбить всей душой. Лучшей жены для внука и желать не надо бы. Вот только шлейф ее вдовий… С этими тревожными мыслями Ксения уснула.
Жанне тоже не спалось. На нее нахлынули воспоминания о счастливой жизни с Валиком. Появление Антона никак не затронуло сердце Жанны. Но он был одного возраста с ее мужем, и этот факт почему-то бередил душу, болью отзывался в сердце. Засыпая, она вспоминала, каким заботливым и любящим был ее Валентин. И, конечно же, во сне этой ночью она видела своего Валика здоровым, веселым и радостным.
  
Глава 7
 
Антон сдержал слово, данное бабушке, и стал частенько навещать ее. Только Ксении Петровне это было не по душе. Она с тревогой замечала все возрастающий интерес внука к Жанне. Успокаивало только одно обстоятельство — равнодушие Жанны. Она погрузилась в горестные воспоминания о своем Валике, и никто больше в этом мире не интересовал ее.
Это было умопомрачение и, казалось, оно никогда не закончится. Валентин приходил к ней по ночам. Являлся живым, страстным, любящим. Жанна со всей страстью молодости отдавалась ему. Ловила его жаркие поцелуи. Сгорала в его объятиях.
 
Пробуждение не возвращало ее к реальности. Она разговаривала с Ксенией, с Анитой, она вкладывала весь свой потенциал в рекламу парфюмерной продукции. Только эта Жанна не жила, существовала. Никто не мог бы признать ее невменяемой, грустной, больной. Она одела маску благополучия и принятия трагической ситуации. Но это была только половинка Жанны. Вторая и, быть может, самая что ни на есть натуральная, жила в ночных сновидениях. Там она была нежной и ласковой. Там она была счастливой, желанной, любимой и горячо любящей.
По утрам просыпаться не хотелось. Повседневные дела отвлекали от мыслей о Валентине. Жанна понимала, что сны не являются продолжением реальности. Признавала смерть Валентина, осознавала, что его не вернуть. Но благодарила судьбу за романтические сновидения, где вновь ощущала всю прелесть свиданий с мужем. Бережно хранила свою тайну от всех, поддерживая в них уверенность в то, что у нее все хорошо, что она уже смирилась с потерей мужа и ребенка. И старается жить дальше.
Ксения Петровна однако давно приглядывалась к Жанне и уже догадывалась, что ее спокойствие — маска, за которой она скрывает свои истинные чувства. Она сочла странным, что Жанна не начинала разговоров о муже, не плакала по ночам в подушку и просыпалась утром с улыбкой. Однажды она не выдержала молчания, которое стало привычным в их доме:
— Жанна, ты не хочешь съездить на кладбище?
Вопрос застал Жанну врасплох. Она, словно провинившаяся девчонка, смутилась. Ей тяжело было признаться, что в ее мыслях Валентин жив. Смерть дочки она приняла и, оплакав ее еще в больнице, скорбела, сокрушалась, жалела о случившемся. Поэтому и с Анитой старалась не видеться, чтоб не бередить рану, созерцая, как она поглаживает свой огромный живот в ожидании рождения сына. Так Жанна защищалась от непосильной тяжести двойного удара судьбы, который могла не пережить. Но как объяснить это сердобольной Ксене?
— Да, надо съездить.
— Когда думаешь?
— Давайте завтра.
На том и порешили. Ксения, от природы наделенная мудростью, хотела вернуть Жанну в реальную жизнь, подозревая, что неспроста она не оплакивает смерть мужа. Поэтому и решила встряхнуть ее чувства у могилы дорогих сердцу людей.
Жанна припала к маленькому гробику, вплотную прилегающему к большому надгробию. Долго сдерживаемые слезы прорвались наружу, омывая еще свежую могилку. Горе матери, стертое новой утратой, с утроенной силой накрыло бедную женщину. Белые розы, которые она бережно возложила к основанию маленького крестика, казалось, тоже оплакивали крошечного ангелочка. Ветерок шевелил их листьями, словно подавая знак о том, что здесь давно ждали этого внимания.
Ксения стояла рядом. Она тоже плакала. Тихо, молча.
Рыдания Жанны становились все безудержнее. Плечи судорожно вздрагивали. Она просила прощения у своей крошечной девочки за то, что не сберегла ее. Ксения Петровна хотела подойти к Жанне. Пора было уводить ее с кладбища. Она уже жалела, что привезла ее сюда. Слишком свежи были трагические события.
Странным показалось ей, что, оплакивая дочку, Жанна не скорбела о муже. Решила отойти, оставив женщину наедине — может, стесняется.
Жанна, заметив, что Ксении рядом нет, действительно прикоснулась к могиле мужа. Она гладила холодный земляной покров, с трудом представляя себе, что под этой огромной тяжестью Валику, ее любимому Валику, земля может быть пухом. Прикосновение к леденящему холоду осенней земли с особой остротой пронзило сознание Жанны. Валика больше нет! Как нет их маленькой кровиночки! А сны — это только желание из ночи в ночь оживлять его. Нарушать его покой. Она ясно осознала всю сущность ее ночных фантазий. Это было эгоистическое желание не отпускать его в мир иной. Поняла всю противоестественность своего эгоизма.