Мой персональный бандит

— Если бы не моя собака, вы бы умерли в малине, — напомнила я, и Дежнев снова сморщился.
Прачечная тоже была огромной. Несколько стиральных машин, сушильная машинка, рядами полочки с полезной ерундой. Широкие шкафы, в которых в индивидуальных пакетах чистое постельное белье. Я застелила постель, рухнула на неё сверху, чувствуя, насколько податлив и комфортен матрас подо мной, и подумала — если бы не Андрюшка, все это можно было бы счесть замечательным приключением.
    
 Глава 20. Михаил
Снился мне тёмный погреб Веры. Промозгло, через одеяло всеми позвонками чувствую холодную неровность пола. Вера склоняется, свет фонарика и керосинки золотит её волосы. А лица я не вижу, и так увидеть его хочется… а потом она уходит, остаются только сырость, темнота, обжигающая боль ран. Там наверху мои враги ждут, когда я издохну, а ещё — собака. Собака лает.                             
Я даже не сразу понял, что она в реальности лает. Темно, только от окна мутный ночной свет луны. Подумал ещё — какой, к черту, лай? Я за столько миллионов купил эту квартиру, не должно быть ничего слышно. Но было. Вскоре стало понятно почему — пёсик сидел прямо перед моей дверью. Я встал, открыл, он ощерил на меня зубы ещё и злобно зарычал.
— Ты не обнаглел ли? —ласково спросил я. — Сейчас за шкирку возьму и в окошко брошу, а тут столько лететь, что по дороге обгадиться успеешь.           
Пёс мне не поверил — тявкнул угрожающе и на трех лапах захромал в сторону комнаты Веры. Та спала с приоткрытой дверью и включённым ночником. Одеялом не накрылась, обняла, охватила ногами. Попку видно, только отнюдь не голую, в розовых шортиках с картинками. Прищурился — поросятки. В моем доме баба спит, у неё ранена собака, а на заднице розовые поросята.      
— Детский сад, — буркнул я.                   
Пёс снова на меня тявкнул, я осторожно, чтобы остальные лапы не доломать, ногой запихнул его внутрь комнаты и дверь закрыл. Пусть своей хозяйке спать не даёт, я в их разборки встревать не намерен. Уснул, и все равно мне ночью мерещился цокот трех лап по коридорам.
Проснулся слишком поздно — солнце уже стояло, шторы не закрыты, светит с такой силой, словно не конец августа, а разгар июля, и самые жаркие дни ещё впереди. Неторопясь принял душ, побрился. Веру я выкинул из головы, словно её и не было, в коридор вышел и обомлел — едой пахло. Пахло едой у меня дома.                  
Тут надо сказать, что домработница у меня была. Три раза в неделю приходила, вылизывала все до блеска и благополучно исчезала. Здесь никто не готовил, возможно — никогда. Я ел в своём ресторане, если нужно было, оттуда же доставляли. Домработница ставила в холодильник что-то, что я мог бы сожрать если бы приспичило, например йогурт, потом это же выкидывала. А теперь пахло чем-то таким, из детства прямиком. Напрягся и вспомнил — ваниль. Бабушка пекла пироги сладкие и булочки с ванилью. Завитушки сахарные — вспомнил, как они хрустят на зубах и рот наполнился слюной.
— Здрасьте, — сказала Вера. — То есть доброе утро.
— Доброе, — растерянно отозвался я. — А это что?
И указал на стол. На нем, в большом красивом блюде гора не менее красивых оладушек. Золотистых, пухленьких, с ажурными узорами.
— Это оладьи. Сметанки бы конечно, но нет её у вас.
— А…где ты продукты нашла?
Вера улыбнулась, шагнула к кухонным шкафам и открыла дверцу. Я знал, что чем-то они наполнены, как минимум, посудой, но наличие муки и ванили было для меня сюрпризом.  Надеюсь, это съедобно, квартире пять лет, полагаю, муке столько же.
— Вот тут все и было. А тесто на йогурте замешала, нашла в холодильнике.             
Повернулась ко мне спиной гремя чашками, я поневоле посмотрел на попу. Поросята были на месте, розовая ткань аккуратно, в меру, обтягивала аппетитные полушария. Пёс проследил за моим взглядом и ещё раз рыкнул, осмелел, а каким зашуганным его вчера Вера привезла.
— Кофемашину не могу включить…                         
Я уточнил, какой ей нужен кофе, сварил, сел за стол. Съел первую оладушку, затем вторую. Вкусно, это стоило признать. Я ел оладушку за оладушком и думал о Вере. С ней что-то не то было. Я знал, что она может хранить спокойствие в самых ужасных ситуациях. Я видел это своими глазами. Сейчас она заметно нервничала, отводила взгляд, нервно комкала салфетку в руках. Может ли быть так, что угроза и сломанная собачья лапка напугали её сильнее, чем полутруп в погребе? Все возможно. Копнуть бы, но Ромка мёртв, а кому доверять, я не знаю. Иногда просто хотелось от всех избавиться самым элементарных способом и начать все сначала.
— Вкусно, — поблагодарил я, продолжая ее изучать.             
— Я рада, что вам понравилось…  Теперь вы меня спасаете, я не хочу быть в тягость. Я бы ещё готовила, у вас такая кухня шикарная, только продуктов нет совсем. Я съезжу в магазин?
Я допил кофе и с любопыством глянул на гостью.
— То есть ты уверена, что твоя жизнь в опасности, и спастись ты можешь только в моей квартире, но ехать в супермаркет тебе не страшно? Дома сиди, все привезут, список накидай…
Вера вспыхнула и в сотый раз отвела взгляд.  
    
Глава 21. Вера
Удивительно, но мне не снилось ничего. Будил Тотошка, который боялся на новом месте, изучал квартиру прихрамывая и напоминал мне того потерянного песика, которого мама привела два года назад, а я только пыталась завоевать его любовь.
Мне не снился Виктор, не снился Дежнев, даже Андрюша, которого я впервые увидела взрослым. Одна лишь сплошная чернота. Утром Дежнев, словно обычный, работающий на обычной работе гражданин уехал, слопав все, практически из говна и палок слепленные оладьи. Я, чувствуя себя весьма странно и правда составила список того, что мне может быть необходимо. И я все время думала о том, как же со мной свяжется Виктор — я здесь сидела, как в крепости.
Крепость была огромной, ещё раз повторю. Теперь, когда хозяина в квартире не было, я обошла все вдоль и поперёк. Несколько спален. Зачем, если ими не пользуешься? Спальня Дежнева была открыта, и в ней витал лёгкий, уже узнаваемый мной аромат его туалетной воды. Одна из комнат была закрыта — полагаю, его кабинет.
Кинотеатр и правда имелся, с двумя рядами не кресел, а удобных диванчиков. Мне непременно захотелось здесь что нибудь посмотреть, одна беда — пулю я из живота может и сумею достать, а вот разобраться во всей этой технике нет.
Но я решила не грустить и наполнила себе ванную. С пеной. Даже не ванную, а огромное джакузи, уж его то посредством кнопки я включить сумела. Я отмокала в ванной, Тотошка волновался и сидел рядышком, не желая оставлять меня одну надолго.
Из-за Тотошки же я не заперлась, оставила дверь приоткрытой. В этот момент я наслаждалась жизнью настолько, насколько возможно — чтобы ни происходило, нельзя было не оценить такое роскошное джакузи, подобного в моей нищей жизни ещё не случалось. Но мой покой был нарушен. Я услышала, как открывается входная дверь.