Письма

– Ох, мамочки, как у вас тут все серьезно. Такие высокие стены, в три моих роста. А эти башни – они зачем?
– Наблюдательные посты.
– А вон тот кристалл на башне – это оружие, да?
– Стационарная система земля-воздух. Против летающих тварей.
– А…
“Циклоп” дернулся, проехал с десяток футов и снова остановился. Бриджит донимала Чарльза вопросами, на которые тот отвечал с поразительным терпением. Постепенно из ее трескотни в мыслях Кари вставал облик базы.
Приземистые строения. Высокие стены с пущенным поверху смертоносным контуром “Живой молнии”. Четыре башни, между которыми в случае воздушной атаки раскатывается силовой щит.
В ее воображении все это казалось условным, призрачным, сотканным из сияющих полупрозрачных нитей, как контуры заклятий. Кари знала, что реальность для зрячих выглядит иначе, но представлять ее по-другому не умела.
Где-то совсем рядом ощущалось биение дикой магической энергии – там находился источник всех безумств и аномалий, которые Кари наблюдала по пути. Пугающий и притягивающий провал в ткани бытия.
Она должна его увидеть!
Автомобиль, наконец, въехал на территорию базы и остановился, уже окончательно. Кто-то распахнул дверь, впустив в салон ледяной воздух. И тут же рядом встал Чарльз, заслоняя Кари от ветра.
– Вам выделили пустующие комнаты в офицерских казармах. Я провожу.
– Спасибо, – неловко поблагодарила она и шагнула наружу, опираясь на его руку.
Чарльз оказался хорошим поводырем. Не тянул ее вперед, требуя шагать быстрее, не дергал резко за руку. Тактично и вовремя предупреждал о ступеньках. Поддерживал.
С ним было… надежно. Надежно и спокойно.
Кари шагала, кутаясь в меховой воротник. От бушующей вокруг энергии волосы наэлектризовались, во рту ощущался кисловатый привкус. Когда они вошли в помещение стало легче. За стенами безумство эфира почти не ощущалось.
Комната Кари находилась в самом конце коридор, сразу за комнатой Бриджит. Чарльз приоткрыл перед ней дверь, внес саквояж внутрь. Ассистентка попыталась было войти следом со словами:
– Я расскажу госпоже Маккуин где что находится.
Обычная процедура на новом месте. Помощь с ориентацией в незнакомых помещениях входила в обязанности Бриджит. .
– Не надо, – показалось или голос Чарльза прозвучал напряженно? – Я сам все расскажу. Отдыхайте, мисс Доусон.
– Но…
– Иди, Бриджит, – отпустила она девушку, чувствуя, как внутри все скручивается от непонятного предвкушения и восторга.
Дверь захлопнулась и Кари осталась с Чарльзом наедине. Повисло неловкое молчание.
– Я не очень знаю с чего начинать, – хрипло признался оборотень. – Что мне нужно делать, госпожа Маккуин?
Кари скрипнула зубами в ответ на эту “госпожу”. Снова захотелось спросить кого он имел в виду, когда говорил, что помолвлен.
В помещении было жарко – обогревательный контур работал в полную силу. Чтобы не взопреть она расстегнула пальто.
– Я повешу, – Чарльз аккуратно принял у нее одежду. Кари сняла шляпку, пригладила растрепанные волосы. Только сейчас пришла запоздалая мысль, что видок у нее после трех суток в поезде не слишком-то привлекательный. В самый раз, чтобы распугивать настырных женихов.
Вот только этого “жениха” пугать не хотелось.
Присутствие Чальза ощущалось почти физически. Его аура полыхала за спиной. Он тоже расстегнул шинель, и в теплом помещении его запах ощущался еще сильнее. Терпкий, дымный, чисто мужской он дурил голову, вызывая желание мяукать и тереться об него, словно кошка, учуявшая валерьянку.
– Так что мне делать?
– Возьмите меня за руку, офицер Маккензи, – она не хотела этого, но голос дрогнул.
Оборотень шагнул ближе. Его дыхание пощекотало шею. Пальцы коснулись ее запястья, обняли – бережно, но крепко.
– Вот так?
– Да… – голос сел и пришлось невольно перейти на шепот. – Так…
– Дальше что?
– Подведите меня ко всем важным объектам: кровать, душевая, шкаф, вешалка, стол и расскажите где что находится.
На краткий миг он положил вторую руку ей на плечо. Приобнял, привлекая к себе. Они оба замерли.
Мгновение. Еще одно.
Тик-так, тик-так – голос часов на стене показался неуместно громким в повисшей в комнате стыдливой тишине.
“Не хочу, чтобы он меня отпускал!” – от этого понимания Кари вздрогнула. И оборотень тут же отстранился, заставив ее разочарованно вздохнуть.
– Я понял. Ну что же, начнем, госпожа Маккуин. Вот здесь находится вешалка…
Захотелось закричать от негодования на несправедливость всего происходящего. От того, что раньше Чарльз принадлежал ей, а теперь он – чужак, незнакомец, к которому нужно обращаться на “Вы”.
И с кем он помолвлен в конце-концов?!
Но Кари постаралась ничем не выдать охватившего ее смятения. Послушно протянула руку по его подсказке, оставляя магическую метку.
– Тут можно разуться…
***
– Здесь письменный стол… – собственный голос звучал словно со стороны. Вся выдержка уходила на то, чтобы не сорваться. Волк внутри бесновался и выл, требуя схватить ее и не отпускать никогда. Зацеловать до распухших губ, запереть и присвоить, назвать своей.
Но кроме вожделения была еще нежность. Желание согреть, защитить. И страх – леденящий, куда более сильный, чем там, на передовой. Страх сказать и сделать что-то не так, оттолкнуть ее снова и уже навсегда.
Она оказалась еще красивее, чем в его воспоминаниях. И ее запах – манящий и сладкий, сводил с ума.
Спелые губы не тронутые помадой, волосы цвета темного шоколада, жилка, пульсирующая под тонкой кожей.
И широко распахнутые глаза – голубые, как июльские небеса.
– А здесь окно…
Эта встреча, эти мгновения наедине – казались мукой и блаженством. Самой сладостной пыткой. Быть так близко от нее, не имея возможности обнять. Сказать о своей любви и восхищении. Задать тот самый вопрос.
Он сам виноват. Знал, что она приедет, настоял на том, чтобы лично встретить на вокзале, но так растерялся, когда увидел, что сам задал границы. Сухой официальный тон, вежливое общение на “вы” как будто они чужие друг другу.
И чем дальше, тем непонятней становилось, как же сломать эту стену. Что сказать ей? Оборвать себя на полуслове, чтобы брякнуть: “Знаешь, я хочу на тебе жениться. Ты согласна?”
И Чарли сдерживал своего волка, почти мечтая чтобы сладкая пытка кончилась.
– Комната запирается с помощью ключ-камня, но можно и не закрывать. Воровства у нас нет. Ужин будет через полтора часа в офицерской столовой, вас проводят.