Ловкач, Уилер!

— Мой муж мертв. Он погиб почти месяц назад, его сбила машина.
— Простите.
— Очевидно, вы этого не знали. Но мне его ничуть не жаль. Соболезновани излишни.
— Вот как?
— Том был ублюдком особого типа. Моей первой реакцией на известие о его смерти было чувство огромного облегчения. Я совершила ошибку, рассказав одному из полицейских начальников о своем истинном отношении к мужу, и следующие две недели они пытались доказать, что это я была за рулем сбившей Тома машины или наняла кого-то сделать это за меня.
— Полицейские, как правило, подозрительны по натуре. Мы не понимаем искренней реакции.
— Охотно верю. Так почему вы хотели видеть моего неоплаканного мужа?
Пришлось рассказать ей об убийстве Джорджа Томпсона и о тех именах, которые он упомянул в продиктованном незадолго до смерти письме.
— Звучит прелестно. Лейтенант, не хотите ли выпить?
— С удовольствием.
Мы перешли в гостиную, и она занялась приготовлением напитков у бара, который, судя по числу бутылок, мог бы обслуживать членов конвенции алкоголиков в течение по меньшей мере трех дней. Потом Марта села в кресло, а я устроился напротив на диване.
— Вы поймали того, кто убил этого Томпсона?
— Да, он сейчас в морге.
— Значит, вы не можете допросить его.
— Но я могу задать несколько вопросов вам, — терпеливо произнес я. — Хоть одно из имен, упомянутых Томпсоном, вам знакомо?
— Несколько раз я слышала, как Том упоминал фамилии Баллен и Вольф. Это была фирма по связям с общественностью, в которую он обращался.
— Для чего ему это было нужно?
— Не знаю. Меня никогда не интересовало, чем занимается Том.
— А Рассел?
— Эрл Рассел? Он был другом Тома.
— Вы его хорошо знаете?
— Он никогда не был моим другом. Он живет в Хиллсайде, примерно в полумиле отсюда. Со времени похорон я его ни разу не видела.
— Что вы скажете о Хардести?
Она подумала с минуту, потом покачала головой:
— Нет, никогда не слышала этой фамилии.
— Полагаете, ваш муж стал жертвой несчастного случая?
— А вот теперь и вы заговорили точно так же, как и другие полицейские.
— Допустим, он был убит намеренно, но не вами. Кем-то еще. Кто мог бы желать его смерти?
— Кроме меня? — улыбнулась она. — Этого вполне мог хотеть и кто-то еще, но сейчас мне просто не приходит в голову ни один кандидат на эту роль.
— Пятнадцатое июня. Это дата смерти вашего мужа?
— Совершенно верно. — На ее гладком лбу образовалась небольшая морщинка. — Откуда вы узнали?
— В офисе у Томпсона было досье на Несбита. Последняя запись помечена именно этим числом, потом подведена черта.
— Лейтенант, в смерти есть что-то окончательное. Что еще было в досье на моего мужа?
— Три записи с датами и инициалами. Пара отрезков времени с начала и до середины мая, последняя запись помечена началом июня. Инициалы: «X, и М.», затем «X, и Р.» и, наконец, «Б, и X.». Видимо, это означает: Хардести, Рассел и Баллен. Трое из четверых.
— Кто же это на «М.»?
— Брюс Мадден, — ответил я не задумываясь.
— Кто он такой?
— Один из тех, кого уже упоминали сегодня вечером. Возможно, он не имеет к делу никакого отношения.
— Наверное, я слишком просто рассуждаю, лейтенант, — произнесла она медленно, — но вы сказали, что убивший Томпсона человек тоже мертв?
— Убит в перестрелке.
— Разве после этого дело не должно быть закрыто?
— Если не считать того, что неясны мотивы преступления. У меня есть подозрение, что этот человек был профессиональным убийцей. Если это верно, то ему заказали убийство Томпсона. Может, кто-то нанял его или другого киллера прикончить вашего мужа?
— Для полицейского у вас слишком буйное воображение! — На этот раз она по-настоящему мне улыбнулась, и улыбка показалась мне достаточно теплой.
— Возможно, вы и правы, — сказал я, допивая содержимое своего стакана и поднимаясь с дивана. — Спасибо за выпивку, миссис Несбит.
— Вы уходите, лейтенант?
— Раз уж я попал в Хиллсайд, мне надо навестить и Эрла Рассела.
— Вы уже обедали, лейтенант?
— Откровенно говоря, нет.
— Почему бы вам не вернуться сюда после посещения Рассела?
Ее глаза явно предлагали мне что-то гораздо более интересное, нежели только ужин.
— Я мог бы так и сделать.
— У меня совсем нет друзей. Во всяком случае, в настоящем смысле слова. Мне кажется, мы могли бы стать друзьями. Настоящими друзьями. Я сама приготовлю вам нечто особенное.
— Звучит потрясающе.
— Можете не беспокоиться о Чарли. Он умеет хранить секреты.
— Чарли?
— Мальчик-слуга. У него совсем другое имя, но я всегда зову его Чарли. Так же, как Чарли Чана, помните?
— Могу поклясться, что он все время над этим смеется.
— Знаете, в вас тоже есть кое-что от ублюдка. Но можете не волноваться, лейтенант. Я получу огромное удовольствие, приручив вас!
 
Глава 4
Этот дом оказался поменьше того, из которого я только что приехал, но не намного. Дверь мне открыл красномордый верзила лет сорока пяти, с густыми темными волосами, в которых пробивалась седина. У него были глубоко посаженные глаза стального цвета и тонкие, вытянутые в прямую линию губы. Держался он уверенно.
— Кто вы такой, черт возьми? — гаркнул он. Я тут же объяснил, кто такой, но это явно не произвело на него должного впечатления.
— Я занят. Ваше дело не может подождать?
— Сегодня во второй половине дня был убит частный детектив Джордж Томпсон. Его имя вам о чем-то говорит?
— Почему, черт возьми, я должен его знать?
— Вы Эрл Рассел?
— Кто же еще, черт подери?
— Перед смертью он продиктовал письмо, — сказал я, а потом решил слегка придержать правду, — в нем было названо несколько фамилий, включая и вашу.
— Мою? — Он произнес это так, словно его смертельно оскорбили.
— Вашу, а также Несбита, Баллена, Вольфа и Хардести.
— У меня всего пять свободных минут. Повернувшись на каблуках, он быстро исчез в доме. Я догнал его, когда он уже входил в гостиную. Не снижа скорости, он прошел к бару, вполне внушительному, но не идущему ни в какое сравнение с баром в доме Несбита.
— Что, черт возьми, мог знать обо мне частный детектив? — требовательно вопросил он.
— Что бы это ни были за сведения, кто-то решил, что они достаточно важны, чтобы убить Томпсона. Месяц назад был сбит машиной и скончался Том Несбит. Может, это и не был несчастный случай?
Мои слова, наконец, дошли до него. Сощурившись и поджав губы, он уставился на меня.
— Хотите выпить? — спросил он наконец — Нет.
— Похоже, мне не помешает глоток-другой. Ваше сообщение, по правде говоря, потрясло меня.
Он принялся не спеша смешивать для себя виски.
— Несбит был вашим деловым партнером?
— В некотором смысле. Ничего особо важного. Так, несколько мелких сделок.
— А как насчет так называемой фирмы по связям с общественностью Баллена и Вольфа? Вы обращались к ним?
— Время от времени. Я только, черт возьми, не вижу никакой связи между именами в письме Томпсона.
— Что вы скажете насчет Хардести?
— Даже никогда не слышал такой фамилии.
— Между этими именами должна быть какая-то связь, — настаивал я. — Согласно досье Томпсона вы с Хардести были вместе в течение целой недели, с двенадцатого по девятнадцатое мая.
— Ваш Томпсон, должно быть, просто псих, — прорычал Рассел. — Я ведь вам объяснил, что не знаю никого по фамилии Хардести.
— Может, это псевдоним или прозвище?
— Вы шутите? Кроме того, я обычно не помню, что делал на какой неделе, но я бы запомнил парня по фамилии Хардести и уж конечно запомнил бы того, кто был настолько важен, что этот ненормальный Томпсон дал ему прозвище!
— Ладно. А что вы скажете насчет Брюса Маддена?
— Что насчет Брюса Маддена? — воинственно переспросил он.
— Вы его знаете?
— Конечно знаю. Это не преступление?