Последняя пьеса Земли (СИ)

Денис пожал плечами:
— Да так… голова болит и кружится.
— Вам бы на рентген сходить. С головой шутки плохи, — сказала Ларочка, сев на край дивана.
— Милочка, не могла бы его записать? — залепетала Тамара. — У вас же там все по записи. И очередь на месяц вперед. Когда мой Матвей ребро сломал, платно пришлось на рентген. На бесплатно очередь была на десять дней вперед.
Терещенко заметил еще вчера вечером, что Тамара как-то не ровно дышала к нему. Проявляла излишнюю заботу. Что странно. Не ведут себя так с незнакомым человеком, заявившимся вдруг под вечер с сотрясением на всю башку.
— Конечно, запишу. Думаю, завтра во второй половине дня смогут принять.
— Не стоит. Можно как-то без всего этого обойтись? — спросил Денис. Сидеть здесь до завтрашнего вечера не входило в его планы. Он планировал завтра утром отправиться в автосервисне смотря ни на что. Взять с собой слесаря, съездить до своей машины. А когда он залатает бак, по прикидкам Дениса на это должно уйти не так много времени, вечером рвануть в сторону Сочи.
— С головой шутки плохо, Денис, — сказала Тамара.
— Спасибо, что беспокоитесь, — проговорил Терещенко с нескрываемым раздражением. — Но я уж как-нибудь без рентгена обойдусь. Ну что там док? Поставь меня на ноги, я тебя очень прошу. Ехать надо.
Тамара уставила руки в боки и проворчала, словно отчитала:
— Заладил со своим Сочи. Чего дома-то не сидится? — а потом осеклась, и потупив взгляд проговорила. — Извините, Денис. Ваше право.
Ларочка посмотрела на Тамару Ивановну:
— Оставите нас?
— Если что-то будет нужно я буду в кухне. — И на этом вышла из комнаты.
Докторша достала из сумки тонометр и стала застегивать манжетку на руке Дениса. Проговорила:
— Не обижайтесь на Тамару Ивановну. Просто она переживает за вас.
— Да я и не обижаюсь, — Денис пожал плечами. Потом хмыкнул. — Просто много внимания ко мне.
Ларочка посмотрела в глаза Денису, и печальная улыбка коснулась ее лица.
— Не двигайтесь.
Пока она мерила давление, Денис гонял в голове мысль. Вот эта вот улыбка показалось ему странной. Будто, доктороша что-то знала и не хотела об этом говорить.
— Все в норме. Хоть в космос, — заключила Ларочка. Пока она складывала тонометр, Терещенко скользнул взглядом по ее коленке… Потом она достала фонарик и включив его, посветила в глаз Денису. Терещенко одернул голову. Свет словно скальпелем полоснул по мозгу.
— Что-то больно, — проговорил Денис, протирая глаз.
— Это нормально. При сотрясении такое бывает. Посмотрите на окно.
Докторша принялась светить Денису в зрачок.
— Просто вы похожи на ее сына, — в какой-то момент сказала она. И переключившись на другой глаз, добавила. — Он погиб десять лет назад. Я тогда как раз у нее училась.
— Не знал, — сказал Терещенко.
Выключив фонарик, докторша убрала его в сумочку и принялась что-то писать в ежедневнике.
— Вот эти таблетки от головы. В целом у вас сотрясение умеренной степени. Соблюдайте покой. Больше спите. Дня через три, четыре станет лучше. — Ларочка вырвала лист и протянула Терещенко.
— Спасибо, — сказал он. — А как он погиб?
Докторша посмотрела в пол. На миг задумалась и поднялась с места.
— Всего хорошо, Денис.
Она вышла, в коридоре забубнила Тома. Денис прочитал название препарата и сунул листов в карман.
Когда докторша ушла, Терещенко зашел в кухню.
— О Денис, Ларочка сказала, что все хорошо. Будешь чай?
Терещенко бросил взгляд на плиту.
— Я бы не отказался чего-ниб…
— Поесть? — перебила его Тома.
— Ну да. Все время мутило, а сейчас отпустило. Видимо доктор так хорошо на меня подействовала.
— Ларочка она такая. Умничка. Котлетки будешь? С пюрешкой?
— Буду.
— Ну, тогда иди мой руки. Детей еще позови. Я тоже с вами буду.
Денис сделал пару шагов и спросил:
— А где подъесаул?
— Матвей что ли? Ну так на службе он. Ни свет, ни заря на свой блокпост ушел.
— А когда придет? Мне с ним за машину поговорить надо.
— Вечером. Как все началось с затмением он там целыми днями пропадает. Ты не мог бы принести мой телефон? Он в комнате. Может Матвей подоспеет. Так вместе-то и сядем.
 
Когда Денис взял с тумбочки Томы телефон, наткнулся взглядом на рамку с фотографией. На семейном фото был человек, очень похожий на Дениса. Терещенко взял рамку в руки. Видимо молодой парень был сыном Томы. Сомнений не было. Здесь была и Тамара и Матвей. Еще была какая-то девушка. На вид младше ее сына.
За столом Терещенко обвел взглядом Юру и Аленку. Сын водил ложкой по супу, дочь активно ела макароны. Потом Денис украдкой глянул на Тому. Она заметила это, оторвалась от котлеты.
— Пересолила?
— Нет, наоборот. В смысле все очень вкусно. Просто у вас на тумбочкея видел фотографию. Ваш сын очень на меня похож.
Тома отпила чай.
— Вы очень похожи. Я когда тебя в первый раз увидела, аж вздрогнула.
Денис встретился взглядом с сыном. Тот незаметно мотнул головой. Мол, не начинай. Но Терещенко все-таки спросил:
— А что с ним случилось?
— Погиб в горячей точке.
— Соболезную.
— Десять лет уж как прошло, — сказала Тома, ковыряя в тарелке макароны. — А Ларочка, кстати, его девушкой была. Ну а когда Коленька погиб, она все время была рядом. Вместе только и держались.
У Терещенко от этих слов котлета встала в горле. Глянул на сына. Тот закатил глаза. Мол, опять меня не послушал.
— Мне знакома утрата близкого человека. Мать от рака умерла. Рядом с ней был когда она…
Тома закивала и смахнула обратной стороной ладони слезу со щеки.
— Смерть забирает самых лучших.
Мимо проема кухни прошла девушка. Блондинка с каре. Включила в прихожке свет.
— Александра, иди обедать, — крикнула Тома.
— Не, ма. Я позже.
— Ты куда?
Девушка появилась в проеме кухни.
— Телефон сдох. Отнесу в ремонт.
— Совсем плохо ешь. Это твои диеты до добра не доведут!
Александра исчезла из проема и через миг скрипнула входная дверь. Терещенко заметил, что Юра еще смотрел на проем. Потом будто бы опомнился, и поймав на себе взгляд отца, уткнулся в тарелку. Терещенко натянул ухмылку.
— Аленочка, тебе может добавки? — спросила Тома.
— Спасибо тетя Тамара, но я все. Можно мультики посмотрю?
Тома улыбнулась:
— Конечно можно.
Юра подхватил:
— Я помогу включить.
Когда дети ушли, Тамара спросила:
— У тебя с сыном не складывается?
Денис нанизал на вилку макароны, и отправив в рот, пожал плечами.
— Характер такой. Весь в мать.
— Это вы к ней в Сочи?
— Ну да. Она там с новым мужем обосновалась. Попросила привезти детей.
— Тоже мне время выбрали в Сочи ехать. Подождали бы, когда затмение кончится.
Тома поднялась с места и принялась мыть посуду. Денис бросил на нее взгляд и подумал, может стоит рассказать, что происходит на самом деле? Ему хотелось это сделать. Ведь она ему относилась как к сыну. И он начинал привязывается к ней. Мать Терещенко никогда не была с ним ласкова и заботлива. Была грубой женщиной. Но Денис все равно ее любил. Родителей не выбирают.
Когда они пили чай, Терещенко спросил:
— Вы и правда верите, что все дело в затмении?
Тома улыбнулась. Выловила ложкой чаинку.
— Нет, конечно. Я же еще здравый человек. Два высших образования как-никак.
— И что же происходит на самом деле?
— Расплата за грехи. Людям за их беззаконие просто так не отпустится. Пришло время отвечать.
— А с научной точки зрения?
— Конец света. — Тома отпила чай и развернула конфетку.
Дениса поразило то, с какой легкостью она признавала происходящее.
— И вам не страшно? — спросил Терещенко.
— С чего мне должно быть страшно?
— Ну как с чего? Никто не выживет. Нам не больше трех недель осталось. Неужели не будете пытаться выжить?
— Как тебе сказать, Денисонька… — вздохнула Тома. — Я дома. Здесь всю жизнь прожила. Через квартал дом моих родителей. Матвей рядом. Сашенька из Москвы приехала в отпуск. Коленька мой недалеко лежит. Вся семья в сборе. Разве нет прекрасней конца — встретить смерть с родными людьми? Допустим, поедем прятаться. В горы куда-нибудь или в пещеры. Так обязательно потеряемся или по отдельности умрем. Сколько же это мучений? А так все вместе. Встретим конец за семейным ужином.