Сезон прогулок босиком

– Нет. – Слово вылетело само собой. – Нет, я не буду его продавать. Надо найти какой-то другой выход. У меня есть деньги.
– Полмиллиона долларов?
– Нет, конечно, но разве я не могу взять кредит и потом его выплатить? У меня есть сбережения. Я почти не тратила зарплату, а еще есть бонусы за азиатские командировки.
Она чуть не выложила все, что у нее было, но вовремя удержалась. Ведь могут обнаружиться и другие неотложные счета. Налоги, о которых упомянула Эллен, или задолженность перед поставщиками.
Ей хотелось встать, но она заставила себя сидеть на месте. Она знала: если встанет, то немедленно убежит прочь, чтобы все это осталось позади. И что потом? Все равно придется вернуться. Так что уж лучше покончить с этим сразу.
– К завтрашнему дню я могу заплатить как минимум половину задолженности по кредиту. Может, и больше. Мне надо посмотреть и подумать. – Она наклонилась вперед и посмотрела на Эллен. – Ну что? Ты ведь сама сказала, что я защищала нашу страну. Ведь это тоже надо учитывать.
«Полная фигня, – подумала она. – Но, пожалуй, сейчас это пригодится».
– Я бы с радостью сказала тебе «да». Я целиком на твоей стороне, Мишель. Ты должна мне поверить. Эти новые правила такие ужасные. Я знаю, что ты можешь это сделать. Но дело не только в деньгах.
– Тогда в чем же?
– В управлении отелем.
– Я буду им управлять.
– Вот этого комитет и боится.
– Что? Я знаю, что делаю. Я много лет работала в отеле. Еще в школе я всем распоряжалась. Сама знаешь, что я никогда не ходила куда-нибудь с подружками и не занималась спортом. После школы я работала в отеле с утра до вечера. – Мишель вся кипела от такой несправедливости, ей хотелось швырнуть что-нибудь в стенку. – Черт побери, да у меня степень по управлению отелем. Я знаю, что надо делать.
– Конечно, конечно, я полностью согласна с тобой. – Эллен кивнула. – Я помню, что ты всегда работала еще в школьные годы. – Ее рот скривился в улыбке. – Моя мать всегда приводила тебя в пример нам с Майлсом. Какая ты серьезная и ответственная, а мы нет. Это было чуточку неприятно.
– Тогда почему это не учитывается?
– Мишель, я все понимаю. Но вот комитет считает по-другому. Бренда приезжала на ежеквартальные заседания. Она хвалила Карли. Мол, та прекрасно справляется с делами, отель не выживет без нее. К сожалению, ей поверили. После смерти твоей матери Карли регулярно оплачивала кредиты.
«Удар за ударом», – с горечью подумала Мишель.
– Так ты говоришь, что они доверяют Карли, а не мне? Но ведь она даже не может пользоваться компьютером. Она… – Мишель проглотила остаток фразы, которую хотела сказать. Ругаться было бесполезно.
– Я знаю, что у вас с Карли было трудное прошлое.
Трудное – не то слово.
– Значит, комитет, кто там в него входит, мне не доверяет, но, если отелем будет управлять Карли, у меня появится шанс сохранить его?
– К сожалению, да. – Эллен кивнула. – Я чувствую, что ты не хочешь его продавать. Они мне не верят, но они не местные. Я считаю тебя подругой. Меньше всего я хочу, чтобы схлопнулся еще один местный бизнес. Мне надоело смотреть, как вокруг хозяйничают приезжие. На прошлой неделе я хлопотала за ваш отель, и они согласились вот на такие уступки.
Она протянула Мишель еще один листок.
Список был коротким. Задолженности по платежам следовало погасить в течение шестидесяти дней. Все расчеты с поставщиками должны быть представлены к концу месяца. Отель должен заполняться летом как минимум на восемьдесят пять процентов, пройти все проверки и вовремя выплачивать все кредиты. Последний пункт отозвался острой болью в бедре.
Карли Уильямс должна остаться в отеле минимум на два года.
– Я так сочувствую тебе, – сказала Эллен. – Но это все, что я смогла сделать. Я знаю, как ты к ней относишься. Должна признаться, я тоже от нее не в восторге. Она воспользовалась тем, что ты уехала, и охмурила твою мать. Она даже носит ее ювелирку. Это просто кошмар.
Десять лет армейской службы научили Мишель выполнять приказы, какими бы они ни были нелепыми. Она могла бы спорить, орать, но раз у нее в кармане не лежал лотерейный билет на полмиллиона долларов, все это было бесполезно.
– Я не откажусь от отеля, – заявила она. – Мой отец, возможно, и был последним ублюдком, но он оставил его мне, и я намерена его сохранить. Так что я сделаю все, что нужно.
– У тебя есть несколько дней на размышления, – сказала Эллен. – Я знаю несколько человек, которые хотят купить отель.
– Я даже не хочу об этом думать. Я все сделаю. Выполню все условия.
– И ты даже согласна работать с Карли?
– Конечно.
– Это будет трудно.
– Ты даже не представляешь насколько.
 
Глава 6
Маленький сувенирный магазинчик при отеле был любимым местом Карли. Его построили почти два года назад, и постепенно здесь появились постоянные покупатели. Большие окна пропускали много света даже в самые пасмурные дни, а сделанные на заказ полки и стеллажи позволяли разместить сколько угодно товара.
В основном там продавались островные сувениры, обычный китч: магнитики, кружки и брелоки с мотивами острова – ежевикой и ромашками. Но еще была секция с работами местных художников, видовыми фотографиями, книгами по истории острова и коллекцией уникального фарфора. Бренда, кроме того, настояла на коллекции кукол, что Карли не нравилось.
Утром здесь было почти пусто, но к ланчу клиенты пойдут в ресторан, может, и сюда заглянут. А пока что Карли вытирала пыль, проверяла наличие товара и счета. Обычно, отправив Габби в школу, она хозяйничала за стойкой регистрации, здоровалась с гостями и отдавала приказы персоналу. Ближе к полудню возвращалась туда, чтобы принять новых гостей отеля, разобраться с почтой и поговорить с поставщиками. Но несколько раз в неделю она проводила пару часов в сувенирной лавке и отдыхала душой.
Сегодня она прошлась по залу, останавливалась и гладила любимые вещицы, понимая, что, возможно, скоро попрощается с ними. Будто бы по ней будет скучать вырезанная из дерева косатка, запечатленная в прыжке среди волн.
Открылась дверь, звякнул колокольчик. Она оглянулась и увидела Леонарда Дэниелса.
– Привет, Карли.
– Доброе утро, Леонард.
Леонард, орнитолог, специализировавшийся на журавлях Пьюджет-Саунда, жил в отеле и оплачивал проживание грантом. У них вообще нередко останавливались одновременно двое-трое научных работников.
Высокий и худой, в очках с темной оправой и с бледной, несмотря на долгое пребывание на воздухе, кожей, Леонард был воплощением фразы «чудаковатый ученый». Он любил хаки и шотландку, носил бинокль на шее и маленький нетбук под мышкой.