Топор любви, или блондинка на велике

Морда у Димасика сразу закаменела от напряжения так, что только по глазам было видно
- под черепной коробкой идет самая настоящая борьба инстинкта самосохранения с инстинктом размножения.
- Пожалуй, я пас, - наконец выдал он и шустро засобирался восвояси.
- Ну и ладненько! - это я уже вдогонку соседу, - Как передумаешь - заходи!
Едва на веранде хлопнула дверь, я жутко довольная своей мелкой пакостью, задвинула газовый баллон в угол поглубже и отправилась спать. Завтра же у меня рыбалка!
    
Глава 6 Дмитрий
Ну, что за баба такая! А?
Я к ней с самыми честными намерениями, понимаешь ли!
А она мало того, что чуть было топором не прирезала, так еще и развела меня как старшеклассника. Взяла на слабо.
Небось, лежит себе сейчас в постельке и посмеиваться надо мной - дурнеем, пока я тут по участку третий круг наматываю, пытаясь придумать себе дела великой важности, чтоб и думать забыть о прелестях своей вредной соседки.
Я уже дрова колол, и дома полы помыл, и Туза на прогулку до речки сводил, а все она, зараза такая, перед глазами стоит: губки алые, кожа белая, глаза бесячьи и улыбка загадочная.
День у меня с самого утра не задался.
Выходной, солнышко светит ярко на улице.
Я по привычке в одних штанах домашних вышел на крыльцо кофе попить, а тут она в шортах рассекает и попкой своей крутит. Села на порожек, посмотрела так хитренько и, изящным движением руки, достав сигаретку, прикурила.
У меня аж все внутренности узлом свело - так затянуться захотелось.
Всю жизнь курил, а тут решил здоровьем своим заняться и бросить.
Дело это оказалось не простое. Не за чтобы не подумал, что для такой малости, понадобиться адская сила воли. При первом же нервяке так и подмывает развязать. Руки чешутся. В такие моменты я обычно при себе держу жвачку мятную. Помогает немного, отвлекает.
А тут, как назло, кончились мои запасы волшебной спасительной резины и, в итоге, злой и раздраженный я, сел на свою рабочую «Ниву» и поехал на работу.
Это тоже помогает. Сейчас наору на своих бездельников и отлегнет немного.
Но и тут мне не свезло. Девки коровники вылизали, коров проректалили, молоко на переработку оправили, корма строго по пропорции раздали.
Придраться было не к чему...
И стало мне совсем не по себе.
Вот тогда я решил заглянуть на мельницу. Буквально позавчера отправил туда отбывать, согласованную с местным участковым, трудовую повинность для двух местных забулдыг. Таскать мешки с мукой для скотины дело не хитрое. А мужики хоть и пьющие, но здоровые. Пусть поработают немного на благо села, глядишь, и немного очеловечатся.
Забулдыг на месте не оказалась.
И моя отравленная недостатком никотина в крови душонка затребовала исправить сию несправедливость.
Любимым развлечением алкоголиков было наведываться в магазин и распугивать своих непотребным поведением покупателей, чтобы продавец сунул им денег на опохмел, лишь бы убрались уже с глаз долой. Мужики быстро просекли это дело и частенько наведывались в хозяйственный магазин.
Я как в воду глядел - поймал своих недоработников на их любимом занятии.
А тут еще и оказалась длинноногая возмутительница спокойствия, нагло присвоившая себе мой газовый баллон, что я обещал деду Никифору подогнать.
Тут-то мы и сцепились, не хуже кошки с собакой.
Я только после, как остыл, понял, что некрасивая ситуация получилась.
Балон-то ей и вправду нужнее.
Успокаивало лишь то, что Вика без газа не останется. Судя по крутой тачке, деньжата у нее водятся. Смотается до райцентра - не развалится.
Антошка ей, если что другой привезет. Вон, как в любезностях перед блондиночкой рассыпается, помощь свою предлагает и на ножки ее стройные слюной капает.
Забрав свой честно отвоеванный у вредной блондинки баллон, я накупил в магазине продуктов и отправился к деду Никифору.
- Ну и чего ты приперся. Дома тебе не сиделось? - как всегда с порога заворчал на меня дед.
Старик оглядел пакеты с продуктами и недовольно насупил кустистые брови.
- Опять деньги переводишь! Сколько тебе говорить - я не бедный. Все у меня есть. И хлеб, и молоко и сало.
- Так пусть еще будет.
Не спрашивая разрешения, я шагнул в просторные сенцы и принялся выгружать продукты в старый, но еще живой холодильник.
Дед, странное дело, спорить не стал, только покачал головой, мол, «дурачок ты Димка, что с тебя взять» и пошлепал старыми тапками к плите, ставить чайник.
Никифор Петрович, пожалуй, единственный человек с кем я в последние годы общаюсь от души искренне, почти по дружески.
Почему почти?
Потому, что характер у деда не сахар и друзья ему принципиально не нужны. Я для него внучок, которого учить уму разуму, да по шее давать, если накосячу по глупости.
- Слыхал, у тебя соседка объявилась? - уже за чашкой чая поинтересовался дед.
Откуда он узнает самые последние новости, если живет на самом отшибе села у кромки старого леса - не понятно.
- Ну, да, - кивнул я, - Фифа городская. Не очень приятная особа.
- Ты, гонор-то поумерь! - внезапно прикрикнул дед на меня, чем вызвал, по меньшей мере, недоумение, - Девка сирота. Ежели в отчий дом вернулась, знать, ей податься некуда.
- Да, что ты, дед, - махнул я рукой, - У нее там у двора тачка стоит за три ляма, а ты...
- Я тебе говорю! - пристукнул кулаком по столу дед, - Я Викуську с детства малой помню. Хорошая девчушка, добрая. И мать ее покойницу хорошо знал, бабку их.
- Это случаем не та бабка, пот которой ты до сих пор убиваешься?
- Поговори мне тут, - напустил на себя важный вид дед Никифор, - Бабка у Викуськи была
- королевишка. У них это семейное. Порода. Все при них: и ум, и красота, и достоинство. Ты бы пригляделся к соседке - она девка незамужняя.
- И откуда ты все знаешь?
Дед в ответ только фыркнул:
- От верблюда. А ты если, будешь клювом щелкать, то, как и я, на всю жизнь бирюком останешься.
- А ты, стало быть, прощелкал в свое время, - не удержался от подкола я.
- Дураком был, прям как ты! - поучительно ткнул пальцем старик, - Вот и остался один на старости лет, а был поумнее сейчас бы правкуков нянчил.
- Я жениться не хочу. Была у меня жена и к чему это привело.
- Так то не жена была, - пожал плечами дед, - А самая настоящая пиявка.
Что правда, то правда.