Товарищ Брежнев. Большое Домино

 
От автора
Данное повествование является плодом фантазии автора, но большинство персонажей, естественно, имеют своих прототипов. Характеристики и действия персонажей, похожих на исторических деятелей описываемой эпохи, обоснованы сугубо личными знаниями автора и его личным мнением об этих персонажах. Хотя это мнение и сформировалось в результате, надеюсь, более-менее объективного изучения вопроса. Неполиткорректные действия и высказывания персонажей обусловлены их ролью в повествовании, и автор не всегда относится положительно к таким действиям и высказываниям.
Если некоторые характеристики и действия персонажей книги читателю покажутся спорными или неприемлемыми, то автор может посоветовать такому читателю ознакомиться с трудами историка и ветерана разведслужб Арсена Бениковича Мартиросяна, в частности с крайней его книгой-исследованием «Накануне войны. Можно ли было избежать трагедии». В своей книге А. Мартиросян приводит документы и свидетельства о прямой причастности части высшего военного командования РККА и части политического руководства СССР к трагедии 41-го года.
И небольшой спойлер. Если при чтении этой книги уважаемому читателю, возможно, покажется, что в повествовании присутствуют более чем два «рояля» (автор сам читатель, и «рояли» иногда сильно раздражают), то автор советует заглянуть в Послесловие. Послесловием, возможно, автору удастся убедить читателя, что замеченные при чтении «рояли» таковыми на самом деле не являются.

20 марта 1943 года, г. Москва
Наконец закончилось моё сидение в Стокгольме. Сначала сформировал Советскую оккупационную администрацию в Швеции, а потом передал руление ею Хайретдинову. Ага. Нехай шведы под татарской рукой походят. Шутка юмора такая. Накануне вечером вылетел из шведской столицы в Москву. Ночью Ли-2 дозаправился в Ленинграде и к трем часам ночи доставил меня на Центральный аэродром столицы Союза. Ожидал всякого, кроме полного игнора. И его и получил. На выходе из самолёта энкавэдэшный патруль проверил у меня документы и потерял ко мне всякий интерес. Оглядываюсь. Встречающих не видно. Парочка легковых авто увозит летевших вместе со мной отечественных и шведских дипломатов, еще одна «эмка» увозит фельдъегеря с секретно-почтовыми мешками. За мной никого не прислали. Иду-бреду к диспетчерской аэродрома. Дежурный сжалился над бездомно-бесхозным генерал-лейтенантом и пустил покемарить до утра в свою комнату отдыха. Утром игнор продолжился. Никто меня не ищет. Умывшись, бреду в аэродромовскую столовку. Продаттестат, предъявленный на входе, оборачивается весьма плотным завтраком. Приличную пайку страна обеспечивает своим генералам. После завтрака выхожу на крыльцо подымить. На аэродроме – движуха вовсю. Всяки-разны самолеты взлетают-садятся, грузовики и легковушки шныряют из одного конца в другой, старшины ведут свои подразделения на завтрак или разводят на работы, зенитные офицеры проверяют очередной раз маскировку орудий, техники колдуют в ангарах, обслуживая уставшие самолеты, начкар с разводящим идет проверять посты. Все при деле, только я выгляжу трутнем. Грустно. Вот так Родина встречает покорителя Скандинавии… Хотя ведь не дали до конца покорить. Маргелов теперь за меня мои недоделки дорабатывает. Ну, да ничего, доделает Василий Филиппович. Из северной Норвегии Дитля уже почти выжали, а в южной части – немцев не так уж и много. Пара дивизий береговой обороны там у вермахта размещено. Куда им против трех советских корпусов рыпаться? Пара недель еще – и, переходя на солженицынский слог, вся Скандинавия застонет под пятой советских оккупантов. Ну и пущай стонет, нечего было нам гадить, в следующий раз умнее будут вырождающиеся потомки викингов.
Ладно, хорош бухтеть. У меня предписание на руках. Ждут меня в Главном управлении кадров Наркомата обороны. Надо как-то туда добираться. Иду к дежурному по аэродрому, попробую выцыганить какой-нибудь транспорт до Арбата. Оказалось, что ничего сложного нет. Центральный аэродром сейчас весьма оживленный транспортный узел, и машины с него во все концы Москвы снуют. Попутка нашлась буквально через десять минут, а еще минут через пятнадцать я вышел из штабного автобуса у здания с квадратной башней на Гоголевском бульваре [1].
Бюро пропусков. Пропуск к кадровикам мне оформили моментально. КПП, проверка документов, гардероб. Скинул с себя моднявый монгольский полушубок и трофейный пехотный ранец с личными вещами на руки сержанту-гардеробщику и окунаюсь в деловую суету наркомата. Большинство местных офицеров передвигаются по зданию без головных уборов, а вот я, не подумав, не сдал свою мутоновую ушанку в гардероб, вот теперь и приходится на каждый поворот головы в мою сторону вскидывать руку в воинском приветствии. Надоело. Плюнул и, сняв шапку, зажал ее под мышкой. Иду по коридорам наркомата, пытаясь не заблудиться, торможу встречных офицеров на предмет махнуть рукой в направлении нужного мне кабинета. Уф. Добрался.
В нужном мне кабинете из-за стола навстречу поднимается полковник. Представляюсь. Ага. Ждали меня. Папочка с моим личным делом моментально извлекается из ящика двухтумбового стола. Несколько минут полковник листает мое «дело», извлекает из него уже заполненный бланк.
– Товарищ генерал-лейтенант, – официальным тоном произносит полковник, – приказом наркома обороны вы направляетесь на учебу в Высшую военную академию имени Ворошилова [2].
Полковник вручает мне предписание. Приехали. Все воюют, а меня за парту. За что? Встаю, собираюсь уходить.
– Подождите минутку, товарищ генерал. Тут еще один момент. – Полковник опять листает мое «дело», находит там еще что-то: – Ага, вот оно. Вас просят обязательно зайти в финансовый отдел.
– И где мне его искать?
– Пойдемте, я вас провожу, тут недалеко.
Опять коридоры-переходы-лестницы. В финотделе полковник сдает меня с рук на руки штабному финансисту, и тоже полковнику. Финансист рад встрече. Оказывается, у меня на счету скопились большие выплаты и непорядок, что они еще не выданы на руки. Почему их было не произвести через финчасть корпуса? Так там отродясь таких деньжищ не водилось. Полковник быстренько оформляет платежки и ведет меня в кассу. Охренеть! Кассир, стребовав с меня роспись в платежке и в каком-то журнале, начинает выкладывать передо мной банковские бандерольки. Пять бандеролек с черными червонцами [3], четыре бандерольки с пятирублевыми синими купюрами и еще небольшая пачка пятерок и трешек. Итого пятьсот двадцать с копейками тысяч рублей. За что мне столько? Оказывается, премии и выплаты за рацпредложения. Не хило так государство оценивает мои интеллектуальные потуги. Оказывается, все то, что я успел нагенерировать в разговорах, в Генштабе и на заводах, оформлено и задокументировано, а за то, что пошло в производство, мне полагается доля. Наболтать я за прошедшую зиму смог много. Боеприпасы объемного взрыва, усовершенствование кумулятивных боеприпасов, мины направленного действия, снегоходы и водные мотоциклы, реактивные заряды разминирования, реактивная система дистанционного минирования, усовершенствование танков-мостоукладчиков и идея инженерных машин разграждения-путепрокладчиков, че-то еще по мелочи. Особняком стоит совсекретное рацпредложение о способе уничтожения вражеских баз флота. В одну из встреч с Василевским вспомнил о взрыве в канадском Галифаксе транспорта со взрывчаткой и предложил подгонять во вражеский порт сухогруз под нейтральным флагом и с мирным сельскохозяйственным грузом, с селитрой. Василевский прислушался к моим фантазиям и организовал такой подгон в турецкую Чанаккале, где готовился к броску в Черное море немецко-англо-итальянский флот. Пять линкоров, два авианосца и несколько десятков крейсеров-миноносцев-подлодок-транспортов будут развлекать в будущем любознательных дайверов на дне турецкой бухты.