Няня для родного сына (СИ)

Зимин меня предупреждал, что всё желательно держать открытым, но «показывать» только то, что нужно. И почему я его не послушалась? Ведь если бы я не засунула между листов свидетельство о смерти, то, возможно, этого ничего и не было. А теперь я даже не знаю, чего мне опасаться больше: увольнения или разоблачения? Хотя замуж я выходила под своим именем. Так что смена фамилии вполне законная. Ну, а имя? Имя не понравилось мужу. Он сам назвал его «деревенским». Так что, может, всё не так уж и плохо? Наверное. Попыталась успокоить саму себя.
Посмотрела в зеркало.
«Никакая ты, ни Николь Шейн! Ты, как была Вероникой Рябининой, так ей и осталась!» – усмехнулась своему отражению.
«А Рябинины никогда не сдаются», – вспомнила слова бабули.
Вышла из ванной. Кирилл уже проснулся. Увидев меня, соскочил с кровати, подбежал и обнял за ноги.
– Ники! Моя, Ники!
– Вот видишь? А ты говоришь: "уволят", – с улыбкой произнёс Игорь Петрович. – Да они потом тебя сами уговаривать будут, чтобы вернулась! Правда, Кирюш?
– Дя!
– Может, всё-таки нужно позвонить Ангелине Витальевне?
– Зачем? У тебя есть ребёнок, есть путёвка, вот и отдыхай! А они пусть сами между собой разбираются.
– Тоже верно. Только вот сидеть, словно на пороховой бочке, так себе ощущения. Никогда не знаешь, когда она рванёт.
– А может, не рванёт, если порох отсырел, – усмехнулся мужчина. – А ты себя накрутить уже успела. Так, давайте одеваться и в столовую. А то я после бани слона съесть готов!
– И я сяна гатёф! – вставил Кирилл, вызвав у меня улыбку.
– Тем более! Настоящий ковбой должен хорошо есть!
– Дя!
Прижала к себе Кирюшку, когда за Игорем Петровичем закрылась дверь. В доме Щегельских себе этого не позволяла, так как не знала, стоят ли у них камеры, а здесь не думаю, что они есть.
– Кирюша, я так тебя люблю, солнышко ты моё, – прошептала, позволив себе маленькую слабость.
– И я лубу! Моя, Ники!
Глава 23.
Мартин.
Сидя в самолёте, смотрел на бланк свидетельства, который так и не вернул Веронике. Хотя теперь правильнее называть её Николь.
Николь Шейн.
В груди зажгло непонятное чувство ненависти к неизвестному мужчине, ставшему её мужем.
«А что ты хотел? Чтобы Вероника оставалась верной тебе до самой старости?» – усмехнулся противный внутренний голос.
Теперь понятно, почему она написала отказную на Кирилла.
Но тогда зачем ей устраиваться няней?
И потом это свидетельство…
Голова раскалывалась от возникших вопросов. Радовало одно, что на телефоне стоит авиарежим.
Три года я пытался её забыть. Три долбанных года! Мне казалось, что я смог справиться с самим собой. Но я ошибся. Как же я ошибся! Стоило только поймать едва уловимый аромат её духов, оставленных на моей подушке.
– Уважаемые пассажиры! Наш рейс совершает посадку. Просьба выставить сиденье в вертикальное положение и пристегнуть ремни, – голос стюардессы, усиленный динамиком, вырвал из невесёлых мыслей.
– Вот когда не надо, у них всегда лётная погода. Нет, чтобы прокружить пару лишних часиков, – пробубнил себе под нос.
– Вам что-нибудь нужно?
«Нелётную погоду! Суток на двое, а лучше трое!»
– Благодарю. Ничего не нужно.
Номер рейса, как и время посадки, с точностью до секунды, Ангелина будет знать. Слабым утешением было то, что Дербышев хотя бы не «заставлял» меня принудительно разговаривать со своей дочерью.
– Ангелина жалуется, что ты совсем не уделяешь ей внимания, – произнёс Виталий Ефремович между делом. Словно говорил о погоде.
Он поставил на стол из натурального дерева фарфоровую чашку и посмотрел на меня в ожидании ответа.
Я только что вернулся в Эс-Сиб и принёс ему готовые распечатки по последнему проекту. Отец Ангелины сидел в кресле и, несмотря на духоту, был в костюме и галстуке. Меня же не спасали даже работающие круглосуточно кондиционеры.
– В брачном договоре не было прописано «уделять внимание». Или я обязан по вашему велению ещё и «общаться» с вашей дочерью? Она хотела статус – она его получила. Но если её это не устраивает, запишите мне все фразы, которые ваша дочь хотела бы слышать. Я их, так уж и быть, выучу.
 
– А ты наглец! – протянул Дербышев. – Но каков наглец! Ладно! – Мужчина хлопнул руками по подлокотникам своего кресла. – Ваши отношения – это ваши отношения. Сами разбирайтесь! Так, что там у нас? – он мгновенно перешёл к делу.
Я оказался прав. Стоило только включить телефон, на экране высветилось: «Ангелина». Не было ни малейшего желания слышать её голос. Сбросил звонок. Пусть звонит, жалуется папочке!
– Куда едем, Мартин Артурович?
– Давай в клуб.
– Какой?
– Где не будут спрашивать документы.
– Понял. Охрана нужна?
– Нет.
Ничего более умного в голову не приходило. Мне было нужно позвонить, но так, чтобы об этом никто не знал. Никто. И я не был совсем уверен, что мой телефон не прослушивается.
«От заката до рассвета» – говорящее название. Вот удивится Дербышев, когда ему о нём доложат. Интересно, а вампиры тут тоже есть? Хотя, по сравнению со многими людьми, вампиры просто ангелы.
Обвёл взглядом помещение. Выцепил взглядом девушку с проблесками интеллекта на лице и направился в её сторону.
– М-м-м, какой красавчик, а денег хватит?
– Не волнуйся, хватит.
– Тогда идём, – барышня поманила указательным пальчиком.
– VIP?
– Простой.
Барышня хмыкнула. Всё верно. VIP явно под наблюдением, или прослушивается.
– Что желаем? – барышня подошла близко, соблазнительно виляя бёдрами.
– Чтобы ты не мешалась.
– Не поняла?
– Что тут непонятного? Ты сидишь, не мешаешь. Мне нужен твой телефон.
– Зачем?
– Позвонить. Я сделаю несколько звонков, и ты получишь его обратно.
– А оплата?
– А оплата зависит от того, как ты будешь «не мешать».
– И что мне делать?
– Ты идёшь вон в ту комнатку, включаешь неприличное кино на максимальную громкость и смотришь.
– Зачем?
– Чтобы могла рассказать, как мы провели время.
– А за сообразительность?
– Получаешь дополнительную плату. Вот аванс.
Барышня оказалась на редкость понятливой. По крайней мере, уже через пару минут я услышал характерные звуки. Вытащил из телефона сим-карту и поставил совершенно новую.
Набрал номер, которым почти никогда не пользовался.
– Алло? – услышал знакомый голос.
– Привет, Орешек.
С Ореховой Софией мы вместе проучились всего два года, изрядно потрепав друг другу нервы, сидя за одной партой. Потом я уехал к отцу в Нью-Йорк, но дружба с Сонькой осталась. Мотали нервы друг другу уже на расстоянии, а иначе было скучно.
В школе её все дразнили Соником* (Ёж Соник из мультсериала «Соник Икс», прим. автора). И имя подходило, и мультяшный герой с синими колючками очень смахивал на Соньку. Или Сонька на него. А желание везде успеть так, вообще, делало их близнецами. И только я называл её Крепким Орешком.
После моего возвращения в Россию мы практически перестали общаться, пока София не попала в не очень хорошую историю. Вот тогда мне и пришлось просить деда ей помочь. Дед не отказал. Связи и деньги решают многое, а Орешек была, действительно, ни в чём не виновата.
– Да, ладно?! Щегельский?! Сам? Офигеть!
– Ага.
– Какими судьбами?
– Мне нужна помощь
– Щегельский! Ты башкой стукнулся?! Какая помощь, Марти? Где ты, а где я?
– Соня, я не могу использовать свои связи, но мне очень нужна помощь.
– Во что ты вляпался, Марти? – Орешек сразу стала серьёзной.
Дед помог ей тогда не только с адвокатом, но и, рассмотрев в девушке уникальную сообразительность и пытливый ум, пристроил к себе. Сначала она работала у него помощником, а потом открыла свою частную юридическую компанию, которую, собственно, изначально финансировал тоже мой дед.