Няня для родного сына (СИ)

– А потому, что я помню подпись фамилии именно под фотографией в альбоме. И не такие, как сейчас делают, а самодельные.
– Что значит, самодельные?
– Это сейчас тебе собирают коллажи из фотографий и оформляют, а раньше мы сами клеили фотографии, которых было не так уж и много, и сами подписывали.
– Так по возрасту Берковский мой ровесник.
– Вот именно! А его отец, возможно, ровесник твоего отца. Или у меня начинается  склероз.
– Так пора бы уже, – решил поддеть деда, памяти которого можно было только позавидовать.
– Ты у меня договоришься когда-нибудь. Вспомню молодость и перетяну ремнём по мягкому месту.
– Так ты меня никогда не бил.
– Вот  и думаю, что пора начинать.
– Дед, а не проще ли позвонить папе и спросить?
Дед смотрел на меня, словно я только что опять открыл Америку.
– Чего стоишь? Звони!
Папа долго не принимал вызов. Посмотрел на время: у них сейчас день. Протянул телефон деду, а сам решил пока собрать всё с полу.
– Алло! Артур? Не сплю. Мне нужен ответ на один вопрос: ты учился с Берковским? Нет? Да я откуда знаю, как его звать! Точно?! Ты ничего не путаешь? Что?! Как?! – Дед с размаху хлопнул себя по лбу!
Терпеливо ждал, пока дед закончит разговор, понимая, что он узнал то, что хотел. Но задать вопрос не успел, дед тут же начал звонить снова.
– Да! Срочно! Анна Берковская. Хоть из-под земли достаньте! – дед отключил звонок.
– Я так понимаю, ты оказался прав?
– Почти. Илья Берковский – сын Анны Берковской, с которой учился твой отец.
– И это тебе о чём-то говорит?
– Ещё как говорит! Эта полоумная заявила, что была беременна от твоего отца.
– И?
– А что «и»? Денег дамочка не хотела, ей подавай, чтобы её ребёнка признали. Только беременность не подтвердилась. Оказывается, она так хотела ребёночка, что «выбрала» ему папашу. А вот то, что от одного хотения дети не заводятся, не учла. Там ещё были кандидаты в «счастливые отцы», кого она выбрала. Странная она была. Все считали её ненормальной, но врачи этого подтвердить не могли. Видимо, на неё накатывало периодами. Я ещё тогда просил Артура показать её фото. Точно! Вот это я и запомнил! Куда потом делась эта одержимая, я не знаю. Мне не понятно другое – как мог твой отец принять на работу сына этой ненормальной?
– Ну, во-первых, подбором занимался отдел кадров, а не отец лично. Но этот момент, кстати, я помню: отец тогда сам смотрел личное дело. И у Берковского точно стояла другая фамилия матери, а Берковский – была фамилия отца.
– Хитёр, стервец, – усмехнулся дед.
Глава 32.
Ника.
Именно об этом я всегда мечтала: приехать домой со своим сыном. Но почему тогда нет той радости, которая могла бы быть? Всё верно. Ничего не изменилось, кроме того, что мой сын теперь со мной. Вопрос: надолго ли? Буду надеяться, что навсегда.
Пока Кирилл осторожно рассматривал незнакомое ему место, усиленно соображала, что делать, точнее с чего начать. Ведь ни игровой, ни спальни, ни Риммы Альбертовны, услужливо готовившей для нас завтраки, обеды и ужины, здесь не было. Теперь это нужно делать самой. А ещё не было Игоря Петровича, которого можно было попросить свозить нас за продуктами.
– Кирюша, – позвала сынишку. Тут же услышав топот ножек. Спрятался! – Где Кирюша?
Из бабушкиной комнаты послышался детский смешок.
– И где у меня Кирюша?
– А! – выскочил на меня маленький разбойник.
– Ой, напугал! – Подхватила на руки сынишку. – А Кирюша хочет молока?
– Дя!
– А давай мы вместе сходим за молочком, йогуртом и творожком?
– Дя! – обрадовался малыш.
– Так, а где наш рюкзачок?
Кирилл пожал плечиками, а потом слез с рук и помчался в комнату, вытряхивать из своего рюкзака игрушки.
С этим тоже была проблема. Игрушек у нас в доме не было, а взять с собой много я постеснялась. Ладно, в конце концов, это не такая уж и проблема.
В общественном месте мы с Кириллом уже были, и что он может напугаться или будет себя странно вести, я не боялась. Тем более что его можно было посадить в тележку, чтобы было быстрее. Мне всегда казалось, что детей, которых возили в тележках супермаркетов «купили», и я постоянно завидовала счастливым мамочкам. Сегодня я сама «купила» себе сыночка, который тянул ручки ко всему, до чего только мог дотянуться. В итоге в тележке получилось намного больше, чем я планировала. Придётся вызывать такси – самой мне не справится.
 
Вывезла прямо на тележке покупки и Кирилла, который держал в руках плюшевого медвежонка. Дома Кирилл никогда не брал с собой игрушки спать, но я, когда была маленькая, всегда спала с игрушками, поэтому и решила, а вдруг и Кириллу понравится.
Таксист помог загрузить пакеты, пока я пристёгивала Кирилла в детском кресле. Но не успели мы подъехать к дому, как зазвонил телефон. Номер был неизвестен. Впрочем, ничего удивительного, ведь записанных номеров у меня было немного.
– Алло?
– Ника! Ты почему не позвонила, что тебе нужно съездить в супермаркет? – услышала я мужской голос, не сразу узнав Роберта.
– Я… – растерялась, не зная, что и сказать.
А звонить куда? Кроме номеров Ангелины и Игоря Петровича у меня никого не было. Ни про Щегельских, ни про Дмитрия я даже не подумала.
– Никуда больше не уходи.
– Хорошо.
– Ревнивый муж? – поинтересовался водитель.
– Что? Нет. Дед правнука потерял, – ответила осторожно.
– Прадеды они такие, – согласился мужчина, подмигнув в зеркало заднего вида.
– Это точно, – согласилась, держа сынишку за руку.
 Нам помогли выгрузить пакеты.
– В дом я занесу сама, спасибо, – поблагодарила приветливого мужчину.
Дождалась, когда машина отъедет, и только потом открыла дверь. Кирилл тут же потопал в комнату и залез на диван. Умаялся мой зайчик. Пока разбирала пакеты, Кирюша уснул с новым медвежонком, которого выбрал сам, просто протянув к нему сразу две ручки. Отказать у меня не хватило сил. А сейчас я смотрю, как он устроился на медвежонке вместо подушки.
От любования спящим солнышком отвлекает сигнал у окна. Все занавески были сняты, а повесить я ещё не успела. Сразу вспомнила, как это меня раздражало в Антверпене. Из окна не было видно, кто сигналит, пришлось выходить на улицу.
Приехал Роберт. Точнее, привёз целый фургон непонятно чего.
– Роберт! Это куда?!
– Я не подумал, а ты даже не намекнула, что вам будет нужно, – объяснил дед Мартина.
– Но куда столько?
– Где Кирилл? – спросил Роберт, проигнорировав мой вопрос.
– Спит.
– Так. Заносить всё в большую комнату, аккуратно и тихо, – отдал он команду водителю. – Пригласишь? – как-то странно спросил он.
– Конечно.
Было странно видеть такого человека, как Роберт Щегельский, в нашем с бабушкой доме. Но сам Роберт этого не показывал. Он скользил взглядом по обоям, мебели, рисунках в рамках, развешенных на стенах, словно что-то искал. С непонятным выражением лица он впитывал в себя атмосферу дома, где жила моя ба.
– Бабуля любила этот дом, – произнесла я, прервав наше молчание. – Она говорила, что он даёт ей силы жить каждый день, что даже стены здесь помогают.
– Человек становится сердцем своего дома, – философски произнёс Роберт. – Но тут его взгляд наткнулся на карандашный портрет, висевший в комнате. Роберт замер. – Значит, она его не выбросила, – тихо произнёс мужчина.
– Вы знаете, кто это рисовал? – спросила. Выдавать, что я видела фотографию у него на столе, не стала.
– Я, – признался Роберт. – Я просил оставить фотографию на память, но Катя не хотела. Тогда я стащил фотографию, нарисовал портрет, и положил вместо неё.
Я замерла, в надежде, что Роберт ещё расскажет что-нибудь, но он замолчал.
– Я завтра заеду. Ты не против? – вдруг резко спросил Роберт, словно жалел о своей минутной слабости.
– Нет. Я как раз успею всё это разобрать. Надеюсь, что успею.