Няня для родного сына (СИ)

– Но почему?
– Это только тебе знать, или тем, кто тебя сюда упрятал, –  ответила Яра и покосилась на дверь. Вдруг выключила фонарь и присела за мою кровать.
В коридоре послышались шаги.
– Закрой глаза и сделай вид, что спишь! – услышала я скрипучий шёпот. – Иначе опять получишь порцию «райского сна»!
Сделала, как велела Яра. В голове хаотически метались мысли, но я никак не могла их собрать.
Почувствовала, что Яра распласталась под моей кроватью, прижавшись кверху. Я спиной ощущала её близость. Хотя физически это было невозможно.
Дверь в палату (то, что это палата, а не комната, я уже поняла) распахнулась и, судя по голосам, вошли двое.
Они стояли возле меня.
Изо всех сил пыталась изображать спящую. Это было сложно, потому что дыхание сбивалось, а пульс просто зашкаливал.
– Ну, что ты стоишь? Видишь? Спит!
– Странно спит. Грудь вздымается.
– И что?! Мало ли что ей там снится? Может, бежит. А может, чем поинтереснее занимается!
– Но в назначении написано….
– Мало ли, что там написано! Им главное, чтобы она не буйствовала! Она не буйствует, а спит! А ты знаешь, сколько стоит одна ампула этого чудо-сна? Нет?! А жаль!
 – И что теперь?
– Как что? Мы ставим галочку, что препарат введён. Достаём использованную ампулу и шприц…
– А ампулу где мы возьмём?
– Уже взяли. И, вуаля! Ужин в ресторане на пару недель нам обеспечен!
– А если она проснётся?
– Вколем димедрол. Проблем-то!
Я подождала, пока они уйдут, и дверь в палату закроется.
Но Яра не давала о себе знать. Я начала волноваться. А была ли она?
Вдруг дверь резко распахнулась. Хорошо, что я повернула перед этим голову в сторону окна, потому что закрыть глаза бы не успела. Всё-таки реакция была заторможенной.
– Психи, они такие психи, что их перепроверять надо! – Это были последние слова, которые я услышала.
Дверь закрылась, и повернулся замок. Я запаниковала: как же Яра выйдет?
– Яра, – шёпотом позвала в тишину. Неужели она мне померещилась?
Но возня и шум падающего тела сообщили, что я не сошла с ума. Она что, всё это время висела под моей кроватью?
– Я уже думала, что они никогда не уйдут! Больше не буду добывать им пустые флаконы, – пробурчала Яра, выползая из-под кровати.
– Они закрыли дверь! Как ты теперь выйдешь?
– Так же, как и вошла! – Яра показала связку ключей.
– Откуда они у тебя?
– Как откуда? Своровала!
– А если заметят?
– Заметят, когда все сразу пропадут! А я по одному таскала!
– Тогда почему ты не уйдёшь?
– А зачем? Здесь тепло, кормят, не бьют. А идти мне некуда. – Яра зло оскалилась. И, наверное, впервые показала, что немного невменяема.
– А ты как попала сюда?
– По «доброте» душевной. Мешать стала, вот и упрятали. Ладно, пора мне! Скоро смена меняться будет, если при новом обходе меня не застанут на месте, криков будет!
– Стой! Развяжи меня!
Яра пронзила меня долгим взглядом.
– Не могу. Тогда узнают, что кто-то ходит.
– Не уходи, – взмолилась. – Прошу!
– Я приду! А ты… – Яра замолчала, словно прислушивалась. – Лежи! Не кричи! Ничего не проси! НИЧЕГО! Просто лежи и делай вид, что спишь. Тогда они сами отвяжут.
 – А когда?
– Когда поймут, что стала неопасной!
И Яра ловко выскользнула из палаты, бесшумно закрыла замок, словно её тут и не было.
Глава 3.
Лежала один на один с вопросами, на которые у меня пока не было ответов. И как бы не пыталась вспомнить, никак не могла. Абсолютная беспомощность угнетала. Попыталась расслабить руки, но тщетно. Сдалась, проревелась и уснула.
Меня разбудили голоса. Их было несколько. Хотела вынырнуть из полубессознательного состояния, но потом вспомнила слова Яры, и продолжала лежать с закрытыми глазами, изо всех сил вслушиваясь в разговор.
– Здесь?
– Типичный невроз.
– Тогда что она делает у нас?
– Вызов был в нашу клинику. И было настоятельно рекомендовано усиленное наблюдение.
– Да? Интересно. И как состояние?
– Первые дни было нестабильное, агрессивное.
– Улучшение?
 
– Сегодня первый день. Обычно она просыпается и начинает кричать.
– Сейчас сон продолжительнее?
– Я бы не сказал, но, – протянуто произнёс говоривший.
Я почувствовала дыхание возле своего лица и открыла глаза.
Наклонившийся ко мне мужчина резко отпрянул.
Я смотрела, пытаясь различить черты лица за масками. Но кроме разреза глаз ничего не было видно. Закрыла глаза, пытаясь успокоиться. Если мне опять вколют какую-нибудь хрень, я точно ничего не вспомню.
Бабуля! Где же ты? Ты мне так нужна!
По моей щеке провели рукой. Открыла глаза и всеми силами попыталась изобразить полную прострацию. И как бы ни хотелось убить взглядом, обвела равнодушно колпак, очки, маску, задержалась на густых, уже с сединой бровях, и медленно закрыла глаза, словно хочу спать. В груди бушевал такой ураган, что не сорваться было сложно.
«Лежи! Не кричи! Ничего не проси! Ничего! Просто лежи и делай вид, что спишь. Тогда они сами отвяжут». – Повторяла как мантру слова, которые сказала Яра.
Когда осталась в палате одна, дала волю слезам. Но старалась не рыдать, чтобы не привлекать лишнего внимания.
Через некоторое время меня подняли и отвели в туалет. Пожилая женщина в белом халате зашла прямо со мной. Руки мне так и не развязали, только немного ослабили.
Я умылась и намочила рот. Во рту было так сухо, что язык не шевелился. Попробовала попить.
– Ты что, пить хочешь? – спросила женщина. Я кивнула. – Да, что же это такое?! Пойдём, я принесу тебе попить.
Она отвела меня в палату, но привязывать не стала. Я осталась сидеть на своей кровати. Тело затекло и ныло. Жутко хотелось встать, но я боялась даже пошевельнуться. Просто сидела и ждала.
Мне принесли тёплый сладкий компот в пластиковом стакане. С жадностью выпила, но жажда не прошла.
– Извини, больше не могу. Возле двери есть звонок. Захочешь в туалет, позвони. Но только до вечера. Потом я уйду. Не надо тебе лишний раз сверкать своим личиком перед медперсоналом. Не посмотрят, что пациентка.
– Сколько я здесь?
– Вторую неделю.
– А кто меня привёз?
– Этого я тебе сказать не могу.
– Мне нужны гигиенические прокладки.
– Я сообщу.
И она ушла. Лежать не хотелось. Совсем. Как же так?! Я целую неделю ничего не помню?! Сколько мне здесь ещё находиться? И тут я вспомнила! Я звала бабулю! Моя родная бабуля? Рябинина Екатерина Петровна! Что же произошло, и где мой… сын? Его я видела только один раз. Помнила, что родила, и всё. Дальше пустота!
Паника чуть снова не накрыла меня с головой, но я успокаивала себя тем, что ба обязательно позаботится о своём правнуке. А мне нужно просто отсюда выбраться! Поэтому я буду паинькой, как учила Яра. А потом получу ответы на все вопросы.
Время тянулось ужасно медленно. Я почему-то очень надеялась, что Яра снова придёт, и боялась пропустить её приход.
Меня разбудил какой-то грохот в коридоре, крики и ругань, видимо я всё-таки заснула. Но как ни старалась что-нибудь узнать, ничего не поняла. Вскоре всё стихло. А Яра так и не появилась.
***
Из клиники меня выписали ровно через две недели. Увидев свою бабулю, не сдержалась, слёзы сами потекли из глаз.
– Не реви, – прокаркала ба. – Слёзы тебе ещё пригодятся.
Я не узнавала всегда бодрую и целеустремлённую бабушку. Она осунулась, её всегда прямая осанка согнулась, морщины стали заметнее, и в глазах погас блеск.
– Ба? – спросила.
– Всё дома!
Даже в такси она молчала. Словно не хотела раскрывать какую-то страшную тайну.
– Ба, что происходит? – Не выдержала я, когда такси отъехало.
– Не знаю, дочка. – Тяжело вздохнула ба. Постояла несколько секунд и открыла ворота . Она частенько меня называла «дочкой», изо всех своих сил пытаясь быть и за мать, и за отца, и за единственную бабушку.