Двое из прошлого

— Великолепная обстановка, — говорю я хозяину дома, когда мы рассаживаемся по местам и я наливаю себе немного натурального лимонада из графина.
— Ее озаряет ваша красота, — улыбается старик, а его сынок едва не давится едой.
Я вежливо улыбаюсь.
— Благодарю вас за приглашение.
Дожевывая яичницу, бизнесмен ставит локти на стол и сцепляет пальцы в замок.
— Буду с вами откровенен, Мария. Возможно, я старомоден, но для меня очень важно, чтобы у мужчины, который, по сути, является моим лицом в компании, была семья. В идеале, конечно, иметь детей, но не всем это дано.
Я думаю о том, что лучше бы ему самому не был дан такой сыночек, как Костя.
— Человек, у которого никого нет, — продолжает Геннадий Шавлович, — никогда не поймет такие слова, как ответственность, стабильность, перспектива. Сложно стать лучшим, когда твоя единственная ценность — это работа.
Хочется спросить, где сейчас его собственная супруга, но я сдерживаюсь.
— Верные мысли, — кивает Илья, хотя только слепой не заметил бы, что он весь перекосился.
Мне становится его жаль. Почему он должен выступать в этом цирке, только чтобы сохранить должность? Деньги и статус — это, конечно, важно, но не ценой же собственного достоинства!
В школе было так же, с горечью понимаю я. Он делал так, как говорили, потому что боялся последствий.
После трапезы нам показывают еще зеленый задний двор с дизайнерскими кустами, яркими клумбами и роскошной деревянной беседкой. Илья с боссом идут впереди, мы с Костей оказываемся сзади.
— Маша, это… — шмыгает носом Костя. — Между нами ведь нет недопониманий?
— Все в порядке, — искренне отвечаю я, потому что это правда.
Удивительно, но меня не так сильно задел его комментарий на свадьбе, как, по идее, должен был бы. Я почти мгновенно забыла о случившемся, переключившись на Даниила. Возможно, Соколов прав, и у меня действительно характер сильнее, чем я думаю.
— Это не мое дело, конечно, — говорит Костя, — но с тем парнем тебе повезло. Щека у меня потом болела еще неделю, но скажу, что за дело. А почему ты на свадьбе была без жениха?
Я сглатываю.
— Илья был занят.
— Ясно. Вообще какой маленький мир, да?
— Очень, — соглашаюсь я.
Еще через полчаса мы поехали обратно. Попрощавшись, босс Ильи вручил нам здоровую корзину с сырами, как он выразился, «собственного производства». Нефтяной бизнес и сыроварня — что еще нужно для счастья?
— Спасибо, ты меня очень выручила сегодня, — говорит Илья вполне искренне.
Мгновение я колеблюсь, но затем все же говорю:
— Илья, зачем тебе это? Я понимаю, что такое любить свою работу. Но обманывать начальника, потому что он самодур?..
— А какие альтернативы? — спрашивает Макаров. — Я могу уйти и потерять должность, к которой шел много лет. И эта работа мне нравится, я чувствую себя на своем месте.
— Но зачем платить такую цену? — не унимаюсь я. — Понимаю, это не мое дело, я просто пытаюсь понять. Подобные обманы никогда ничем хорошим не заканчиваются. Рано или поздно твой баклажан все узнает, и ты будешь выглядеть перед ним, мягко скажем, неловко. К чему этот театр?
Илья выглядит немного огорошенным, но лица не теряет.
— И как часто тебе потребуются мои услуги? Будешь пользоваться ими до конца жизни? А когда встретишь кого-то, кого ты полюбишь? А когда я встречу?
— Ты про Соколова? — хмыкает Макаров.
— Боже мой, взрослые мужики, а ведете себя как дети. Это когда-нибудь проходит?
— Что? — не понимает Илья.
— Первобытно-пещерное состояние.
Илья не глядя что-то нажимает на экране навигатора и отвечает:
— Ты всегда была лучше меня, Маша.
— Я не про это, — отмахиваюсь я.
— А я про это. — Илья пропускает машину из соседнего ряда. — Ты вечно знаешь, что делать. И всегда за правду.
Я кладу руку ему на плечо.
— Хотелось бы мне, чтобы это было так.
 
Когда я выхожу из лифта, то замираю. Сердце стучит часто-часто. Я сошла с ума, я точно съехала с катушек. Теперь голос Соколова мерещится мне в собственном подъезде!
Сворачиваю за угол и вижу картину. Даниил постелил себе перед моей дверью бесплатную районную газету и сидит на ней в позе султана, разговаривая при этом по телефону. На коленях — здоровый планшет, на экране которого двигаются буквы.
— Да, это три варианта, про которые мы с вами разговаривали. Я бы, признаться, поправил бы интерлиньяж. Верно, вот в этом месте. Но на это мне нужно было ваше согласие. Тогда я помечу и вышлю вам в понедельник новый вариант…
Я стою, прислонившись к стене и наблюдаю за прекрасной картиной под названием «собака ждет хозяина с работы».
Соколов наконец меня замечает, вскакивает на ноги и жестом показывает, что сейчас закончит. Затем он убирает телефон в карман и слегка мнется.
— Ждешь меня в коридоре на коврике? — усмехаюсь я.
— Как просила, — разводит руками Даниил. — У меня вообще-то спина затекла.
— Работаешь? Где Маша?
Я достаю из сумки ключи и принимаюсь открывать дверь.
— Да, надо было закончить кое-какие дела. Маша с моим отцом, они отправились в аквапарк.
— Без тебя? — Я приподнимаю брови и вхожу в квартиру.
Соколов безропотно следует за мной.
 
— Мои родители часто берут Машу к себе на выходные. Меня же выпихивают за дверь.
— Ага. И поэтому ты ждешь под моей?
Я снимаю туфли и выдыхаю. Все-таки каблуки — это прекрасно, но снять каблуки — ни с чем не сравнимое удовольствие.
— Я приревновал, — признается Даниил и ставит свои ботинки рядом с моей обувью. — Понял, что не усну, если не скажу тебе об этом.
— Как будто это было непонятно.
Соколов взъерошивает себе волосы, но в зеркале смотрит не на свое отражение, а на мое. И от этого жаркого взгляда у меня тут же начинают гореть уши.
— Маш, у нас с тобой в школе не заладилось. Сейчас я понимаю: если бы был более честен, то никаких проблем бы не возникло.
— Поэтому ты теперь решил перегнуть в другую сторону и всегда быть максимально откровенным?
Я поворачиваюсь к нему лицом, и улыбка застывает у меня на губах. Даниил смотрит на меня отчаянным, полным мольбы взглядом, от которого не спрятаться и не скрыться.
— Я тут размышляла, как именно мне тебя наказать за проступки прошлого, — заявляю я, но почему-то хриплым шепотом.
— Да? — выдыхает Соколов и делает шаг вперед, сокращая и без того небольшое расстояние между нами. — Расскажи подробнее, я заинтригован.