Любовь не для драконов
– Потерплю, – улыбнулась я, – главное, чтобы ты больше не превращался в сумасшедшего волка.
Жанко – мрачного коротко стриженого типа с низкими бровями, – проигнорировала вполне осознанно (слишком ярко запомнился ночной разговор), но мои слова заставили болезненно скривиться обоих мужчин.
– А что произошло? Почему вы перестали драться? И куда делись твои раны? Я же видела, как хлещет кровь…
Жанко мотнул головой, как сердитый пёс, и, круто развернувшись, скрылся за деревьями.
– Куда он пошёл?
– Организует ночлег и ужин, – ответил Кейд, – Мы не будем сейчас перекидываться, поспим в человеческом обличье, хоть для нас это и в диковинку. А раны пропадают после оборота, Арника. Неважно, в сторону человека или волка. Если меня сейчас ранят, и я сумею обернуться в основную ипостась, все повреждения пропадут. Только вот при опасных и смертельных ранениях перекинуться невозможно.
Надо же! Хоть и с оговорками, но удобно. Выгодно быть оборотнем…
– Так почему вы пришли в себя?
– Не знаю, Арника. Последнее, что я помню, это свои слова: «Надеюсь, что ты не будешь плохо думать обо мне после сегодняшнего дня».
– Почти всё это время ты бился о ствол, – быстренько восстановила картину однообразных, но совсем нескучных часов, проведённых на дереве.
Мужчина невесело усмехнулся.
– Это я знаю, потому что чувствую запах собственной крови. И вижу её вокруг бариола.*
Про свою кровь, упавшую на морды волков, я предпочла умолчать. По крайней мере, пока. К Кейду доверие, вроде как, есть, а вот к Жанко – нет. Вероятнее всего, я излишне мнительна, но если им помогла прийти в себя моя кровь, это может плохо кончиться в первую очередь для меня. Заберут на опыты и – прощайте, драконы! А то и жизнь…
– А почему вы в одинаковой одежде? – решила сменить тему.
– Этот хитон остаётся после оборота, потому что зачарован чудодеями стаи. Любая другая одежда просто исчезает. Конечно, в таком виде нам нельзя выходить к людям – все знают, что так одеваются оборотни. Потому тебе нужно будет достать для нас одежду в ближайшем селе, куда мы придём через несколько дней.
– Для вас? – удивилась я, – Разве Жанко…
И проглотила окончание фразы, потому что второй оборотень неожиданно вернулся, одной рукой волоча за собой ворох лапника, а другой придерживая завёрнутый подол балахона. Наверное, что-то съестное насобирал, как в корзину.
Услышав мои слова, он остановился, зыркнул из-под опущенных бровей и, аккуратно положив на землю принесённое добро, молча уселся разводить костёр.
Сейчас я рассмотрела его получше: Жанко был лет на десять старше своего альфы, и в человеческом обличье выглядел более сильным и крепким. Одна только мощная шея со вздутыми венами чего стоила. Интересно… Почему, будучи волком, Кейд крупнее его чуть ли не в два раза?
– Да, достанешь одежду для нас обоих. Жанко пойдёт с нами.
Меня вдруг затопила волна раздражения. Не знаю, что тому виной – длительное сидение на дереве, от которого ноги уже занемели и пятая точка просто-напросто отваливалась, или непонятное, слишком внезапное решение моего спутника. Или то, что он принял это важное решение, даже не подумав посоветоваться со мной.
– Когда это вы успели договориться? – недовольно спросила, чувствуя себя той ещё ворчушкой, – Помнится, сегодня ночью ты приказал Жанко возвращаться к своим. А буквально несколько минут назад дрался с ним насмерть.
– Несколько минут назад мы оба не помнили себя, – терпеливо ответил Кейд, но я физически ощутила, как он начинает закипать, – А сейчас, когда проклятье Луны вдруг отступило, нам надо держаться вместе. Потому что это знак.
– Какой ещё знак?
– Ты человек, Арника. Тебе не понять.
Отличный ответ. Просто замечательный. Сиди, мол, и не дёргайся – тебе с твоими человеческими мозгами не светит разобраться в умозаключениях великих оборотней.
Очень хотелось обидеться, вот прямо очень! Но какой в этом смысл? Всё равно придётся идти с ними, одна я даже дорогу найти не смогу. И вообще… В компании как-то спокойнее. А потому я выразила своё согласие коротким кивком и улеглась в гнездо, на всякий случай хорошенько примотавшись верёвкой.
Хотелось есть и пить, но я стойко игнорировала эти потребности тела. Долго лежала, прислушиваясь к едва слышной беседе оборотней, потрескиванию костра, разведённого гадким Жанко, и шелесту листвы, пока, в конце концов, не задремала.
***
– Лучше всего будет, если ты возьмёшь пару штанов и рубашек с ближайшей верёвки для сушки белья, – наставлял меня Кейд перед первым выходом в люди, – а деньги оставишь на крыльце. Хозяева и расстроиться не успеют. Одного ринга хватит, чтобы вельможный костюм прикупить.
– Не хочу я воровать!
– Так ведь это не будет воровством, – невозмутимо заметил оборотень, но я недовольно зыркнула на него, и мужчина, закатив глаза к небу, кивнул, – хорошо, хорошо, тогда сразу иди на базар. Но если уж так, заодно ботинки купишь покрепче.
Жанко, слушая альфу, смотрел на меня исподлобья таким напряжённым взглядом, что сразу вспомнился инцидент, который произошёл накануне.
Когда мы подобрались к человеческому жилью, оборотни каким-то загадочным образом выяснили, что неподалёку расположилось не одно, а целых три довольно-таки крупных села: Нижние Врата, Верхние Врата и Большие Врата. Куда вели все эти «врата» – неизвестно… Наш альфа принял решение лично выбрать, в какое поселение отправить меня за одеждой, и, перекинувшись в волка, убежал на разведку.
Мы с Жанко впервые остались вдвоём. Не знаю, как он, а я чувствовала себя не в своей тарелке, потому что больше двух недель мы, не сговариваясь, старательно игнорировали друг друга. И теперь в ожидании Кейда уселись по разным концам толстенного бревна.
Я почти впала в медитативное состояние, прислушиваясь к нежному щебету птиц и вдыхая тягучие смолистые ароматы леса, а потому была ошарашена, когда оборотень схватил меня в охапку, зажал рот и одним махом запрыгнул на ближайшее дерево – благо, ветка с густой кроной оказалась достаточно мощной, чтобы выдержать двух человек.
Вытаращила глаза, стремясь передать своё возмущение, но Жанко многозначительно указал вниз. Какое-то время ничего не происходило, но потом послышался шорох – в сторону нашего убежища медленно шёл здоровенный парень с плетёной корзиной в руках. Он ворошил кривой длинной палкой траву, то и дело нагибался, что-то поднимал, внимательно рассматривал со всех сторон, но потом недовольно прицокивал языком – и швырял находку обратно на землю.
Некоторое время мы так и сидели, выжидая, пока селянин уйдёт – оборотень сжимал меня в крепких объятиях, из которых хотелось выпутаться, но я молчала, чтобы не дай бог не привлечь внимание местного жителя. А выразительных взглядов Жанко не понимал. Или не хотел понимать.