Под венец с другом детства

Он ободряюще улыбнулся.
– Теперь да.
Наоми не знала, чем заслужила такого верного друга, поэтому очень дорожила им.
Дверь им открыла Матильда – экономка и по совместительству кухарка семьи Прайс.
Высокая, худая, неизменно в черном. Короткие седые волосы аккуратно приглажены. Лицо бледное, испещренное морщинами. Женщина выглядела суровой и начисто лишенной чувства юмора, хотя это вовсе не так. Матильда просияла улыбкой.
– Мисс Наоми! – Она широко распахнула дверь. – Мистер Тоби, входите же скорее. Я сейчас же скажу вашим родителям, что вы здесь.
Наоми прекрасно знала родительский распорядок дня. Сколько она себя помнила, он не менялся никогда. В одиннадцать часов подавали поздний чай, он длился до одиннадцати сорока пяти. Потом мама уезжала в город, чтобы посетить одно из множества мероприятий, которые устраивали благотворительные организации, где она состояла. Отец в это время играл в гольф или сидел в клубе, который посещал преимущественно по четвергам.
Поджидая родителей в коридоре, где после уличного зноя царила приятная прохлада, Тоби снял шляпу и прошептал Наоми:
– Меня всегда передергивает, когда она так ко мне обращается.
Наоми пожала плечами. Родителям было крайне важно, чтобы со стороны все выглядело идеально.
– Знаю. Но все условности должны быть соблюдены.
Она огляделась по сторонам. Дом совсем не изменился. Ванесса Прайс слыла практичной женщиной и не любила перемен. Как только она приобретала нужную вещь или предмет интерьера, те оставались в доме навсегда.
Пол был выложен серой мраморной плиткой, испещренной белыми прожилками. Все картины в тонких позолоченных рамах выдержаны в единой спокойной пастельной палитре. Хрустальная ваза фирмы Уотерфорда красовалась на столике при входе, в ней стоял букет из экзотических цветов всех оттенков белого. В доме царила поистине музейная тишина.
Мысли Наоми обратились к собственному детству. Было непросто найти себе место в этом доме. Впрочем, ей и не удалось, она до сих пор чувствовала себя здесь некомфортно.
Тоби слегка сжал ей руку. Это привлекло ее внимание. Матильда в другом конце коридора поманила их за собой. Наоми невольно усмехнулась: король и королева удостоили их своей аудиенции. В то же время стало стыдно. Родители совсем неплохие люди и не заслуживают подобного отношения со стороны собственного ребенка, просто потому, что не понимают ее.
Однако одновременно Наоми мечтала о том, чтобы все между ними сложилось иначе. Чтобы она могла приехать без предупреждения, увидеть на лицах родителей радость от встречи. Они с мамой могли бы уютно устроиться вместе на диване и душевно поболтать, а папа сжал бы ее в объятиях. Хотелось хотя бы раз почувствовать себя легко и свободно в присутствии семьи.
Правда, если бы мечты так легко могли стать явью, сейчас, вероятнее всего, она бы сидела на пляже и наслаждалась «Маргаритой».
Родители сидели друг напротив друга в одинаковых глубоких креслах, перед ними стоял низкий столик, накрытый к чаю. Комната была обставлена богато и со вкусом, напоминая выставку мебели эпохи Людовика XVI. Ничто не располагало к приему гостей.
Солнечный свет лился в комнату, освещая дорогой мебельный гарнитур бежевого цвета, позолоту, украшавшую письменный стол у стены, и белоснежные плафоны. На лицах родителей не наблюдалось радушия. На чай осталось лишь пятнадцать минут, и они оказались бесповоротно испорчены.
Наоми улыбнулась и, отпустив руку Тоби, пошла им навстречу, поцеловала родителей. Отец пожал руку Тоби.
– Мам, пап, привет.
– Здравствуй, дорогая. Тоби, какой приятный сюрприз. Выпьете чаю с нами? Матильда может заварить свежий.
Пожав руку Франклина, Тоби встал рядом с Наоми.
– Нет, мэм, спасибо.
Для своих лет Франклин Прайс был удивительно привлекательным мужчиной. Ладно сидящий костюм, серебристо-серые волосы, зачесанные назад. Высокий гладкий лоб. Голубые глаза с любопытством остановились на Наоми.
Ванесса была миниатюрной и также не выглядела на свой почтенный возраст. Ее волосы были элегантно уложены, а фигура почти такая же стройная, как у дочери. На ней было обманчиво простое синее летнее платье, заставившее Наоми смутиться. Рядом с такой матерью она постоянно чувствовала себя гадким утенком, которому так и не удалось превратиться в прекрасного лебедя.
 
Ванесса встревоженно поставила на стол миниатюрную чашечку лиможского фарфора и сложила руки на коленях.
– Дорогая, что-то случилось?
– Вообще-то да. Кое-что действительно случилось, – призналась Наоми, заметив, как нахмурился отец. – Вы же знаете о Маверике?
– То, что он делает, просто неприлично. – Ванесса поджала губы и покачала головой.
– Полностью поддерживаю твою мать. Кем бы он ни был, его следует задержать и осудить, – уверенно поддакнул отец. – Перетряхивать чужое грязное белье на публике просто недостойно.
– Да, он немало натворил. – Тоби взял Наоми за руку и слегка сжал.
Ванесса заметила этот жест и подозрительно прищурилась.
– Так вот, этим утром он связался со мной, – выпалила Наоми.
– С тобой? – Ванесса поднесла руку к горлу, запутавшись пальцами в нитке жемчуга. – Интересно почему?
Все еще хмурясь, Франклин Прайс окинул взглядом молодых людей.
– Девочка, что случилось?
Момент настал. Как только она признается, пути обратно не будет. У нее просто нет выбора.
Тоби прав. Как долго она сможет скрывать живот? Месяц или два, не больше.
– Я беременна, – сообщила она ровным голосом. – Маверик угрожает отправить видео и рассказать об этом всем.
– Беременна?
Ванесса тяжело откинулась на спинку кресла.
– Кто отец? – с чувством поинтересовался Франклин.
Ванесса вздохнула.
– Но, Наоми, как же ты это допустила?
Нет, ее никто не принуждал. Она могла бы рассказать родителям о Джио, своей глупости и безответственности. Но хватит ли у нее смелости сказать им, что ребенка ей сделал итальянский жиголо, с которым она переспала всего лишь раз? Все было именно так.
А родители между тем ждали ее ответа. Мама была обеспокоена, отец в гневе, хотя и не показывал этого. Дочь снова подвела их.
– Это мой ребенок, – внезапно объявил Тоби.
Наоми была шокирована.
– Что?
Тоби улыбнулся и обратился к Франклину:
– Именно поэтому мы пришли к вам. Первыми хотели сообщить, что у нас будет ребенок и мы хотим пожениться.
Наоми была потрясена до глубины души и совершенно не представляла, что говорить или делать в данный момент. Облегчение сменилось стыдом. Нет, невозможно допустить это. Она бесконечно ценит дружбу и поддержку Тоби, но, поскольку заварила эту кашу, именно сама же и должна ее расхлебывать.
– Повторюсь, мы хотели рассказать об этом раньше, чем узнали бы все остальные, – спокойно продолжал Тоби. – Наоми теперь будет жить со мной на ранчо.
– Тоби!
Он даже не взглянул на нее.
– Нет смысла оставаться в городе, ребенку лучше на свежем воздухе.
Наоми снова попыталась вмешаться. Возразить. Исправить. Сказать хотя бы что-нибудь, но теперь заговорила Ванесса:
– Я, конечно, не одобряю совместного проживания до свадьбы, но, коль скоро все уже случилось и вы помолвлены, в таком случае это уместно.
Уместно.
Наоми часто казалось, что мать родилась не в свою эпоху. Опоздала лет этак на двести.
– Помолвлены, – уточнила Ванесса. – Наоми, вы с Тоби поженитесь, разве это не чудесно!
И встала около мужа, сияя от счастья.
Наоми впервые увидела мать такой радостной, и это смутило ее. Потом до нее дошел смысл сказанного. Ванесса рада не внуку, а лишь тому, что дочь наконец-то выходит замуж. За Тоби, красивого, успешного и весьма обеспеченного мужчину. Именно это Ванесса Прайс вынесла из всего разговора.
В связи с этим Наоми пришла в ярость от поступка Тоби. Конечно же, она не ждала, что родители ее поддержат, но поступок друга возмущал еще больше. Она взяла его с собой только для моральной поддержки, а не для того, чтобы он выручил ее подобным образом. Тем более солгал родителям. Ведь она приехала рассказать правду.