Портрет

— Не знаю, как объяснить, — блондин наклонился вперед, не отрывая взгляд от полотна, — мне словно хочется ее спасти. Подойти ближе, укутать в теплый плащ, напоить чаем, усадить к себе на колени, согреть в ладонях босые ступни. Мне хочется убить дракона, прячущегося в темноте за ее спиной, завоевать ее сердце. Стать лучше, благороднее, честнее. Стать достойным ее.
— О-о-о-о… — захохотал Алан, хлопая Джорджа по плечу, — вот поэтому ты писатель, а я нет. Сейчас ты точно передал, что я сам чувствую, когда смотрю на «Лауру».
— Почему же ты ее себе не оставил? — когда деньги переведены и картина висит у него в кабинете, Джордж мог задать этот вопрос без ревности и подозрительности.
— Бизнес — прежде всего, — вздохнул Алан, — рыцарство не по мне. Излишняя честность и справедливость вредит моей торговле.
Джордж с восхищением смотрел на нарисованную красавицу. Он был избалован красотой с детства. В его семье этого добра хватало. Все поколения Олдридж собирали по миру лучшие экспонаты живописи, фарфора, бронзы. Мать Джорджа коллекционировала драгоценности, а отец — раритетные ружья. У деда была тайная комната, где он прятал яйца Фаберже и монеты ацтеков.
Олдриджи на протяжении трех поколений занимались гостиничным бизнесом. Они строили отели в Европе и Азии, в Америке и Африке. Старшего сына с малолетства готовили к продолжению семейного бизнеса. Джордж учился в лучшей частной школе Англии, а Оксфорд стал закономерным продолжением обучения.
Свобода странно повлияла на наследника империи. Состоятельный красавец блондин, в дизайнерской одежде, с личным водителем, не обделенный интеллектом и талантами в первый год учебы наслаждался всеми привилегиями, что давали деньги и слава. Выпивка, девушки, вечеринки, азартные игры, нескончаемое веселье и кутеж. Ему даже ничего не приходилось делать — все происходило само по себе. Стоило поманить пальцем — любая красотка падала ему в объятья. Студенты наперебой старались попасть к нему домой, набивались в друзья. Был бы он чуть глупее, то вряд ли смог бы совмещать учебу с развлечениями. А так — ему с легкостью удавалось и то, и другое. Гордыня потихоньку завладевала Джорджем.
Весь мир лежал у его ног. У него было все, и он решил, что может все. Даже спорить с отцом. Тому не нравился разгульный образ жизни старшего сына, огромные траты, жалобы от преподавателей. Он урезал ему бюджет раз, второй. Дальше больше.
То, что началось как акт неповиновения, превратилось в непримиримую войну. На третьем курсе Джордж решил, что юридический факультет ему не подходит. Кодексы, акты и постановления нагоняли скуку, от цифр сводило скулы. Был ли это осознанный шаг или месть отцу? Джордж до сих пор не знал. А подтолкнул его профессор Корвин Пинс, который преподавал в университете литературу. Они много беседовали после лекций, можно сказать, даже подружились, если у высокомерного выскочки, каким являлся Джордж, могли быть друзья. Профессор был первым, кто открыл глаза на его памфлеты и юмористические статейки в стенгазету.
— Нельзя зарывать талант в землю, мистер Олдридж, — сказал как-то преподаватель, — ибо всякому имеющему да приумножится, а у не имеющего да отнимется.
Джордж удивленно уставился на профессора. Он никогда не принимал литературный дар всерьез. В детстве он сочинял стихи маме на день рождения, родственники веселились от его метких смешных рецензий на фильмы или выступление важного политика по телевизору. Но это все. Джордж всегда знал, что возглавит семейный бизнес и не представлял другого развития событий.
— Я вижу в тебе талант, Джордж, — еще раз повторил Пинс, — не погуби его.
И в очередную ссору с отцом младший Олдридж выбил у того почву из ног — выкрикнул, что переведется с юридического факультета на журналистский. Это было шоком для отца. Да что говорить, это было шоком даже для самого Джорджа.
— Мне нет дела до твоих желаний или нежеланий! — орал Олдридж старший. — Ты наследник империи, ты должен исполнить долг. Я не позволю поступать как капризный самонадеянный мальчишка. Слишком долго я потакал тебе. Ты станешь моим партнером или станешь никем!
Джордж встал в позу. Упрямство было отличительной чертой семьи Олдриджей, и он сполна унаследовал его от родителя. Джордж ответил, что у него одна жизнь, и он хочет ее прожить так, как считает нужным, а не по указке папаши. Обычная ссора вылилась в долгое многолетнее противостояние. Джордж не думал, что отец прекратит давать ему деньги, но тот полностью перекрыл поступления. Джордж остался совершенно один и без гроша в кармане. Пришлось браться за ум, переехать в общежитие, распрощаться с Порше, костюмами от Бриони, вечеринками и выпивкой.
Бабушка с мамой иногда подкидывали ему денег втайне от отца, но к былому стилю жизни Джордж уже не вернулся. Впервые в жизни он пошел работать. Помог ему в этом профессор Пинс. У того были связи в журналистском мире. Потихоньку, мало-помалу, Джордж открывал для себя необъятный мир современной прозы. И чем больше он писал, тем яснее понимал, что занимается именно тем, чем нужно. Что он все делает правильно. А если иногда его терзали сомнения, он открывал «Сборник международных договоров» или «Гражданский кодекс» и читал пару страниц.
После университета Джордж пять лет проработал журналистом. Трудился, где придется, даже одно время вел страницу в женском журнале. Быстро слетело высокомерие и аристократизм. Он жил на съемных квартирах, питался в фастфудах, носил дешевые джинсы и стригся в забегаловке в соседнем супермаркете. Оббивал пороги агентств и издательств, пытаясь пристроить очередную статью. Набравшись опыта, Джордж сел за собственную книгу. Заветным желанием было не прославиться, а то, чтобы отец его понял. Чтобы оценил его талант, о котором все твердили, чтобы позволил вернуться в семью. Но и после второй книги, которая, так же, как и первая, стала бестселлером, Олдридж старший не желал разговаривать со строптивым сыном.
А потом Джордж на одном из светских раутов познакомился с Изабеллой Касс. Она обласкивала вниманием молодые дарования, присматривалась к перспективным художникам, поэтам, писателям, приглашала на вечеринки к себе домой. В особняке ее отца постоянно толпился народ. Сеньор Касс сам был из богемы, и Изабелла выросла, окружённая талантами. Она выуживала гениев, словно рыбак в пруду, используя соблазнительную и беспроигрышную наживку — свою красоту, обаяние, неслабые связи в мире картин и изящной словесности.
Между ними сразу же вспыхнула страсть. Конечно, Джордж встречался с девушками. И в колледже, и потом, когда работал журналистом. Но такой изысканной красавицы у него еще не было. Все в ней было идеальным. Лицо, фигура, воспитание, лоск. Умение преподнести самую посредственную мазню какого-то неизвестного художника, как шедевр. Они даже спорили, сможет ли она продать картину вдвое больше, чем она стоила. Изабелла могла, и это восхищало Джорджа.
Изи, как он ее ласково называл, хвалила и превозносила его талант до небес. И это было как бальзам на душу. Он купил в кредит виллу на побережье, недалеко от особняка ее отца. Стал опять носить дорогие костюмы и швейцарские часы. И пусть Олдридж старший по-прежнему отказывался общаться с ним, это не мешало наслаждаться жизнью.