Книга чая. Магия, пропитанная ядом
У входа на кухню Лиан начинает перечислять блюда местной кухни Калла, которые могли бы выбрать для этого испытания, и этого перечисления было достаточно, чтобы у меня заурчало в животе. Рыба, приготовленная в кисло-сладком соусе; сладкое молочное тесто, обжаренное на палочке; утка в меду, зажаренная до румяной корочки.
Похоже, перечисленные Лиан блюда звучали настолько соблазнительно, что даже охранник, который стоял у двери, не смог устоять и вмешался в наш разговор:
– Я обожаю баоцзы [4]. Хрустящее тесто с начинкой из ветчины и сахара. – Охранник прикрывает глаза, будто мысленно смакует вкус. – Я словно снова дома.
Лиан выглядит довольной.
– Я так и думала, что встречу народ Калла во дворце.
Молодой человек улыбается в ответ, сверкая белыми зубами.
– Меня перевели сюда всего несколько месяцев назад.
– Приятно познакомиться с тобой, брат. – Лиан прикладывает руку к груди и кланяется. В свою очередь, охранник тоже кланяется, повторяя ее жест.
Удар полуденного гонга сотрясает воздух, напоминая нам о срочности нашего задания. Мы быстро прощаемся с новым знакомым и спешим догнать остальных участников.
Когда нас выпускают из дворца, нашему взору предстает весь город. Лиан уверенно идет по улице, длинная коса раскачивается у нее за спиной, а я следую за ней. Мы оказываемся на рынке, когда она наконец замедляет шаг.
Я впитываю оживленную атмосферу, которая царит вокруг меня, чтобы зарядиться энергией перед предстоящим испытанием. Мимо проходят дамы в длинных струящихся платьях, а их слуги следуют за ними, неся в руках покупки. Мы проходим мимо магазинов тканей, где на продажу выставлены красивые рулоны шелка и хлопка. Я украдкой трогаю некоторые ткани, просто чтобы ощутить роскошное прикосновение к своей коже. Эти ткани невероятно отличаются от домотканых материалов, к которым я привыкла. На другой узкой улице, похоже, обосновались небольшие магазинчики с ассортиментом чернил и кистей для каллиграфии и рисования. Какая-то часть меня отчаянно жаждет посмотреть на них чуть дольше, впитать плавные изгибы и напористые штрихи на свитках или пейзажи с пучками облаков на вершинах острых пиков и безмятежно проплывающие мимо бамбуковые лодки.
Рассматривая окружающие меня вещи, я во всем вижу Шу. Ей бы очень понравился светло-зеленый наряд молодой аристократки, которая разглядывает киоск с кистями. Цвет платья девушки наводит на мысль о первых весенних почках. Вместо того чтобы задержаться в каллиграфической мастерской, Шу, конечно, куда охотнее заинтересовалась бы натянутой на раму вышивкой с изображением журавлей, сидящих на толстых ветвях белой сосны. Она бы восхищалась переливами перьев и мельчайшими деталями сосновых иголок. Я полна решимости однажды привести сюда Шу, чтобы она смогла увидеть все это своими глазами.
Я отворачиваюсь от прилавка с вышитыми цветами и понимаю, что потеряла Лиан в толпе. Меня охватывает паника.
Я одна в этом огромном городе.
Серебряные монеты тянут мешочек, который спрятан у меня в юбке. Это самая большая сумма денег, что мне доводилось иметь, и я прекрасно помню наставления отца о том, что столица кишит ворами и отморозками, которые спят и видят, как бы нажиться на молоденьких девушках. Но я делаю глубокий вдох и заставляю свое часто бьющееся сердце успокоиться. Я добралась до Цзя в одиночку, и уж мне точно по силам доказать себе и этим ребятам, что я не какая-то там деревенщина из Су.
Я прохожу мимо особняков с внушительными воротами и изо всех сил стараюсь не пялиться на богато украшенные стропила, которые поддерживают крыши. Проходя через небольшие каменные ворота, я попадаю на рынок, который забит продавцами фруктов. Большие корзины наполнены фруктами: питайя с розовой кожурой, золотой кумкват, зеленые и фиолетовые сливы. Аромат фруктов, созревающих под теплым полуденным солнцем, опьяняет, и один из этих плодов может стать ингредиентом, который я ищу, чтобы дополнить свое блюдо.
Я держу в руке мягкую сливу из корзины, когда краем глаза замечаю мальчика, который бросился вперед, чтобы подобрать фрукт, только что упавший на землю. Он засовывает его в рот и жует так жадно, что фруктовый сок стекает по его подбородку. Я улыбаюсь рвению мальчика.
– Вор! – охранник хватает мальчика за плечи и трясет, тем самым привлекая внимание окружающих.
– Он упал на землю! – мальчик начинает плакать. Он пытается сбежать, но охранник бьет его коленом в спину, и ребенок падает в грязь.
Мое веселье как рукой сняло. Я уже была свидетельницей того, на какие наказания способны солдаты. Я видела взрослых мужчин, чьи спины превратились в кровавое месиво. Это всего лишь ребенок, а моего отца здесь нет, чтобы он мог вмешаться. Я должна помочь ему сама.
Я беру мальчика за руку и поднимаю его на ноги, чтобы убежать. Реакция охранника оказывается быстрее, чем я предполагала, он тут же хватает мальчика за другую руку, так что он оказывается в ловушке между нами.
– Кто ты такая? – спрашивает охранник.
– Это мой брат. – Я в отчаянии, и ложь легко слетает с моего языка. – Что он натворил на этот раз?
– Он украл фрукт с моего прилавка! – На мой вопрос тут же прибегает торговец, потрясая при этом кулаком. – Мальцу повезло, что я не требую отрубить ему руку!
Я едва не задыхаюсь от абсурдности подобного заявления, мысленно представляя, как Министерство юстиции идет на поводу простого торговца фруктами. Но я тут же успокаиваюсь, вспоминая, что мне нужно вернуться к своей изначальной задаче – подготовиться к состязанию.
– Господа, мы путешествовали из сельской местности Су. Мой брат всего лишь устал и голоден, но мы можем заплатить! – Я роюсь свободной рукой в кармане в поисках монеты.
– Это правда? – охранник снова трясет мальчика, требуя, чтобы он ответил. Я крепче сжимаю его плечо и впиваюсь в него ногтями до тех пор, пока мальчик не встречается со мной взглядом.
«Подыграй мне», – пытаюсь сказать ему взглядом.
Мальчик в ужасе кивает, слезы ручьем текут из его глаз.
– Ой, да отстаньте вы от них! – кричит один из самых сочувствующих мужчин в толпе. – Он всего лишь ребенок.
Другие посетители рынка согласно кивают, поддерживая мужчину. Настроение публики сменяется с удовлетворения, которое они испытывали, наблюдая за зрелищем, что развернулось перед ними, на сострадание рыдающему мальчику, и они с отвращением принимаются бросать монеты в торговца фруктами.
Я не могу сдержать улыбку при виде того, как лицо торговца принимает ярко-красный оттенок, но он не настолько пристыжен, чтобы прекратить борьбу со своей жадностью при виде блестящих монет. Торговец отмахивается от охранника, а его пальцы жадно тянутся к сверкающим в грязной луже медным монетам.
Я отвожу мальчика в сторону и тихо говорю с ним, сунув ему в руку несколько монет.