Кот, который болтал с индюками

– Приезжайте к нам в Чикаго! – были последние слова отъезжающего.
– Уж лучше вы к нам! – откликнулся Квиллер. В который раз он порадовался привычке носить диктофон в кармане. Не будь его, кто бы поверил в столь… лаконичную беседу.
Примерно через полчаса Квиллер заехал за Полли, и они отправились к «Валуну».
– Если не ошибаюсь, ты говорила, что Хёджес занятный, – небрежно заметил Квиллер.
– Ходжес, – поправила его Полли. – Бенсон знает всё обо всём, но лишнего слова из него не вытянешь. А ты, мой дорогой, никак не можешь запомнить его фамилию или просто по-детски вредничаешь.
Квиллер в ответ промычал что-то невразумительное, и Полли, придя в отличное расположение духа, тихо посмеивалась всю дорогу до озера.
«Валун» был построен больше века назад из наваленных друг на друга настоящих валунов, каждый размером с детскую кроватку. Полом в ресторане служила гладкая каменная плита, лежащая на этом месте, вероятно, от сотворения мира. Живущий при заведении кот Рокки с ловкостью горного козла прыгал и лазил по неровным выступам камней, составляющих кладку стен. Принадлежало местечко неунывающему Сайласу Дингуоллу, больше всего походившему на чудесным образом ожившую средневековую скульптуру. Он провёл Полли и Квиллера к столику у окна, за которым открывался прекрасный вид на озеро, и подал закуски за счёт заведения: две порции устриц с жаренным картофелем..
Так как у Полли была аллергия на всех моллюсков, Квиллер мужественно взял обе порции себе.
Пока он уничтожал их, Полли развлекала его лекцией о принципах устройства книжного магазина.
– Ты когда-нибудь задумывался над тем, что ширина проходов между полками может влиять на психологическое состояние покупателя? Если они чересчур широкие, пропадает ощущение уюта, обязательное для создания положительной ауры магазина. Если чересчур узкие, человеку кажется, будто на него что-то давит.
Квиллер пробормотал в ответ что-то невнятное, и она продолжала:
– Я только что выяснила, что в маленьком книжном магазине половина решений о покупке приходит спонтанно. А раз так, книги нужно располагать интригующе, провоцировать покупателей взять их с полки, прочитать текст на обложках…
– Сегодня у нас был фотограф и сделал массу снимков для альбома к юбилею Брр. Мы будем представлены на четырёх страницах, – сообщил мистер Дингуолл, когда Квиллер с Полли, уже покончив с главным блюдом и салатами, ожидали десерт.
– Надеюсь, Рокки тоже попал в кадр, – улыбнулась Полли.
– А как же! Есть фотография, где он приоткрывает носом дверь одной из верхних спален и выглядит точь-в-точь как Любопытный Том.
– А кто снимал? – поинтересовался Квиллер.
– Мистер Бушленд. Истинный джентльмен! А с ним – очень милая девушка, помогавшая устанавливать свет.
– Это лучший фотограф округа! – воскликнул Квиллер. – Призер национальных конкурсов. Фотография Рокки имеет шансы попасть на обложку фотожурнала.
Позже он сказал Полли:
– Первый раз в жизни слышал, чтобы фотографа назвали джентльменом, да ещё истинным.
– А мне любопытно, кто эта «очень милая девушка», – подмигнула ему Полли.
Из кухни торопливо вышла официантка и, подойдя к мистеру Дингуоллу. что-то шепнула ему на уха Он быстро поднялся к себе в офис, а когда вернулся, на его прежде жизнерадостном лице читалась озабоченность.
– Что-то случилось, мистер Дингуолл? – спросил Квиллер.
Кинув опасливый взгляд на соседние столики, владелец гостиницы тихо ответил:
– Авария. Один из чартеров потерпел крушение в Висконсине. Рейс пять тридцать на Чикаго. Подробности неизвестны.
Полли вздрогнула и закрыла лицо руками. «Какой ужас! – повторяла она раз за разом. – Какой ужас… ужас!»
Квиллер сделал знак, чтобы им принесли счёт.
– Подожди, не расстраивайся так, – попытался он её успокоить. – Сначала надо всё выяснить. Я позвоню в газету.
Когда они сели в машину, он набрал номер дежурного редактора. «Никто не пострадал, – сообщил тот. – Самолёт удалось посадить в открытом поле».
– Теперь местные острословы будут вести себя в аэропорту сдержаннее, – сказал, глядя на Полли, Квиллер. – Перестанут отпускать глупые шуточки насчёт нехватки скотча и хвоста, привязанного проволокой.
– А как ты думаешь, что скажет обо всём этом Бенсон?
– Ну, это я знаю точно. Он скажет: «Занятно»!
 
ШЕСТЬ
По средам «Нью-Йорк таймс» отдавала лучшие страницы кулинарному разделу, и Квиллер регулярно отправлялся в центр за свежим номером – хотя и не рвался во что бы то ни стало выяснить, как же изготовляют сырное суфле по-мароккански. Его кулинарные познания ограничивались покупкой еды для кошек и сандвичей для себя. Но почитать о легендарных поварах и знаменитых ресторанах он любил.
Кроме того, выход в центр за газетой служил предлогом для посещения шотландской булочной-кондитерской и приобщения к её рулетам, джему и кофе.
– Лучшего апельсинового джема я не пробовал за всю жизнь, – сообщил он розовощекой пожилой кассирше. – Вы варите его прямо здесь?
– А то как же, сынок, – откликнулась она весело. Всё изготовлено по рецету прабабушки моей бабушки. Секрет в том, чтобы знать, сколько времени нужно варить апельсины в сиропе. А как поживают ваши детки-киски, мистер К.?
Когда Квиллер вернулся домой с газетой, коробкой печенья и баночкой апельсинового джема, Коко встретил его на пороге и метнулся на кухню. Вспрыгивал то на стол, то на стойку бара. Снова и снова описывал круги, хотя, казалось, в этом нет никакого смысла.
– Почему ты так мельтешишь перед глазами, юноша? – спросил его Квиллер. – Хотя да, ты не юноша, а всего только детка-киска, – добавил он, прищёлкнув языком.
Но Коко всегда знал, что делает. На автоответчике было сообщение, и, похоже, кот понимал, что важное.
«Кларенс везёт меня в Милуоки. – В записи хрипловатый голос Лиши Кэрролл звучал уж совсем неприятно. – Я займусь вашим поручением. Вернусь к началу репетиций».
Новость порадовала Квиллера. Она серьёзно и по-деловому говорила о спектакле… и она, может быть, приоткроет завесу над тайной происхождения Коко или даже над тайной его необычных способностей. Но почему кот выказывает к ней такую неприязнь? Раздражает тембр её голоса? Воспоминания о бесцеремонном указующем персте? Или (нелепое предположение!) ему не нравится любопытство к его родословной?
«Просьба пассажирам занять свои места! Поезд проследует в беседку со всеми остановками! – громко объявил Квиллер».
Чтобы перенести котов, термос с кофе, телефон, пишущую машинку и толстую папку с выписками и ксероксами, сделанными Торнтоном, потребовалось сделать два «рейса». Чтобы разобрать и упорядочить весь имеющийся материал, потребуется ещё как минимум пара часов.
Поставленная задача требовала, преодолев все трудности, превратить сухие факты в серию захватывающих дух радиорепортажей, первый из которых относится к воскресенью девятого ноября 1913 года.
К такой ответственной работе надо было хорошенько подготовиться, и для начала Квиллер решил позвонить Полли в библиотеку.
– Квилл! Как хорошо, что это ты! Я только что разговаривала с секретаршей Бенсона. Она сказала, что вчера он попал домой лишь поздно вечером, а сегодня с утра у него была деловая встреча, и несмотря на пережитое он провёл её блестяще. Как ты думаешь, что он сказал секретарше? «Это были занятные ощущения». А как ты, Квилл? Чем занимаешься?
– Работаю над сценарием. Написал первый абзац, который заканчивается словами: «Свет гаснет, и включается музыка». Как тебе кажется, какую музыку надо использовать?
– «Франческу да Римини» [11] , – сказала она без малейшего колебания. – Самая подходящая музыка для урагана.
– Она уже звучала у нас в «Грандиозном пожаре», – возразил Квиллер.
– А кто это помнит?
– Думаю, ты права.
– A bientot!