Ленинградец

Я спускался по лестнице вниз (а жили мы на втором этаже), когда заметил у дверей квартиры под нами фигуру человека с костылями и вещмешком на спине. Это был наш сосед, дядя Петя. Я, сделав удивленное лицо, спросил его, что случилось.
Это в своей старой жизни я знал, что танкист майор Петр Нечаев одним из первых отправился воевать в Испанию осенью 1936 года. В середине октября 1936 года он прибыл в Испанию в составе экипажа танков Т-26, которые отправило на помощь республиканцам правительство СССР. Нечаев вошел в состав первой интербригады под командованием Манфреда Штерна, австрийского коммуниста, гражданина СССР. А сейчас я не должен был знать, что с ним случилось, вот и пришлось ломать комедию.
Но нет худа без добра: мне нужен был официальный источник знаний об эффективности наших танков в бою. Дядя Петя для этого подходил отлично. Да, вот такая я циничная сволочь, а что делать? Как мне иначе залегендировать мои знания о боевом применении наших танков, если я официально всего лишь молодой инженер-конструктор, только недавно закончивший учебу и ни в какие командировки в горячие точки не ездивший?
– Доброе утро, дядь Петь, что с вами случилось?
Обернувшись ко мне, дядя Петя ответил:
– О, Олег, доброе утро. Да вот не повезло мне, отвоевался я, похоже.
Сделав понимающее лицо, я воскликнул:
– Вы что, оттуда?! Прямо из Испании?! Как там, бьете проклятых франкистов?
– Да тише ты, не ори! – замахал на меня рукой дядя Петя.
– Дядь Петя, расскажи, как вы там воевали! Как наши танки себя показали?
При этих словах лицо дяди Пети откровенно скривилось:
– Олег, я прямо из госпиталя, даже семью свою не видел.
– Ой, извините, не подумал. Просто вы ведь знаете, где я сейчас работаю, а мне очень важно знать мнение танкистов о наших танках, чтобы сделать их более надежными и защищенными.
– Ладно, Олег, приходи вечером, часикам к восьми, поговорим.
– Спасибо, дядь Петь, мне это действительно очень важно.
– Да беги уже, небось к своей Варваре бежишь? – улыбнулся мне дядя Петя.
– К ней. Тогда до вечера, дядь Петь.
Ну вот, если что, потом можно будет упирать на мнение и слова того, кто сам воевал на наших танках. Жаль, конечно, дядю Петю. Не знаю, что именно с ним произошло, но блокаду он тоже не пережил. А так, надеюсь, у него будет шанс выжить, ведь жили же многочисленные инвалиды, которых после войны было много.
– Доброе утро, Ирина Федоровна, а Варю можно?
– Доброе утро, Олег, сейчас позову.
Мне повезло: дверь открыла сама Ирина Федоровна, а не соседи. Вот Варе и ее матери откровенно не повезло: в соседях у них были какие-то склочные люди, и причем все уже в возрасте, молодежи не было. Варя постоянно мне жаловалась на регулярные скандалы и мелкие пакости со стороны соседей. Может, это было еще потому, что Ирина Федоровна была учительницей, коренной жительницей, а соседи все были без малейшего образования, из деревень, приехавшие в город после революции. Вот и была она среди них как белая ворона.
Варя жила на углу Фонтанки и Бородинской улицы – от меня пять минут ходьбы пешком. Она вскоре выпорхнула из комнаты, и мы, взявшись за руки, пошли гулять по городу. А что, погода отличная, солнышко с легкими облаками, которые не дают ему печь, тепло, а впереди еще почти весь день. Повернув в сторону Аничкова моста, мы перешли дорогу и пошли по набережной реки Фонтанки, по которой плавали лодки.
Домой я вернулся только после обеда, проводив перед этим Варю домой. А прошли мы изрядно, прогулявшись пешком по Невскому проспекту мимо Казанского собора до Зимнего дворца и обратно.
А в восемь часов вечера я уже звонил в квартиру дяди Пети. Дверь мне открыла их соседка, тетя Вера. Для меня, считай выросшего здесь, все взрослые соседи были дядями и тетями, как, впрочем, и для всей остальной дворовой ребятни, которая уже превратилась к этому времени в девушек и юношей.
– Добрый вечер, теть Вер, – поздоровался я с ней.
– Здравствуй, Олег, ты к кому?
– К дяде Пете, он вернулся, я его видел утром.
– Да, не повезло ему, да и Анне тоже: муж инвалидом стал.
– Теть Вер, зато вернулся, живой, да и руки целы, а нога – так там ниже колена, так что деревянную поставить и можно ходить. Конечно, бегать не будешь, но и хоронить себя раньше времени тоже не стоит.
– Ладно, иди, утешитель.
Я прошел к комнате Нечаевых и постучал.
– Дядь Петь, к вам можно?
Дверь мне открыл их сын Колька, еще пацан, учившийся в школе.
– Олег, проходи, – раздался из комнаты голос дяди Пети.
– Здравствуйте, тетя Аня, – поздоровался я с его женой.
– Здравствуй, Олег.
– Ну, проходи, надежда советских танкистов, – невесело пошутил дядя Петя.
Мы с ним сели за стол у приоткрытого окна и начали негромкий разговор.
– Дядь Петь, как так случилось, что в ваш танк попали?
– Эх, Олег, этим танком только басмачей по пустыне гонять: броня ни к черту, его в борт со ста метров можно из ДК пробить бронебойным патроном, а из любой противотанковой пушки Т-26 пробивается с полукилометра в любой проекции. А нашей противотанковой пушкой пробивается в лоб с километра, а франкисты из немецких 37-миллиметровых орудий подбивали нас от полукилометра и более. Так и мой танк подбили. Мехвод погиб на месте, мне болванкой ногу оторвало под коленом. Спасибо заряжающий из танка вытащил, а то сгорел бы вместе с танком.
– Значит, тридцати миллиметров лобовой брони под прямым углом явно недостаточно для защиты танка?
– Теперь уже нет. Вот для Гражданской войны или Империалистической наш Т-26 был бы в самый раз, а сейчас уже он устарел. Да и БТ тоже не годится, он бронирован даже слабее Т-26.
– Я так и думал. Время идет, все совершенствуется. Есть у меня задумка по новому легкому танку. Правда, он будет минимум в полтора раза тяжелей уже существующих, зато защита будет уже легкой, противоснарядной, по крайней мере в лоб его пробить будет очень трудно.
– Ну, так что ты там придумал? – оживился дядя Петя.
– Коль, дай лист бумаги и карандаш, – попросил я сына дяди Пети.
Получив требуемое, я стал быстрыми штрихами накидывать силуэт танка.
– Хм, интересно. Форма, надо признать, необычная, но смотрится, пожалуй, покрасивей БТ, не говоря уже про Т-26.
– Тут, дядь Петь, не в красоте дело, хотя, конечно, если и внешне выглядеть будет красивей, то еще лучше. Просто при таких наклонах брони повышается вероятность рикошета при попадании снаряда в броню. А кроме того, тут есть еще один важный фактор, вот смотрите. – Я провел на листе бумаги две параллельные линии. – Допустим, здесь бронелист толщиной в 10 миллиметров, а если повернуть лист на 45 градусов, то толщина листа увеличится ровно вполовину. – При этих словах я повернул лист бумаги на 45 градусов. – Это законы геометрии. Таким образом, только за счет угла расположения бронелиста мы повышаем бронезащиту наполовину. Как вам легкий танк с лобовой броней в 45 миллиметров под углом в те же 45 градусов? Если даже снаряд не срикошетит, то ему надо будет пробить не 45 миллиметров, а уже 67,5. А это и для тяжелого танка подойдет. Ну а борт 30 миллиметров; хотелось бы и потолще, но тогда точно в весовую категорию не впишемся. Но если борта сделать тоже под углом в 45 градусов, то тогда будут те же 45 миллиметров, но под прямым углом.