Закогтить феникса
— Боюсь, учитель, — вздыхает Вей-эр, — кухню вам придётся грабить самостоятельно.
Глава 9Скрестив ноги, я сижу на пригорке, с левого бока подмываемого звонким горным ручейком. Макушку припекает солнце, в предгорьях лето ощущается во всю его жаркую мощь. Передо мной пиала, и в ней пласт снега. Пропитанный испарениями лотоса, снег не тает.
Лотос, несмотря на жару, чувствует себя прекрасно, но я знаю, что стоит выплеснуть на него воды, пусть даже более холодной, чем воздух, он моментально погибнет, ничего не изменилось.
Я протягиваю руки, останавливаю ладони над самыми лепестками, но не касаюсь. Я плавно погружаюсь в медитацию, и из состояния транса блёклый цветок видится совсем иначе — переливы ци завораживают, и я наблюдаю за течением энергии, но недолго. Своей волей я заставляю ци проступать на лепестках и вливаться в мои ладони. От кончиков пальцев к плечам поднимается приятная прохлада, и я закручиваю поток спиралью, изнутри разглаживаю каналы, заставляю их выпрямляться.
И мучительно медленно повреждения уходят. Лотос отдаёт силу капля за каплей, пока я его не опустошаю дочиста. Завяв, цветок обессиленно падает.
Я выхожу из состояния медитации, прислушиваюсь к ощущениям.
Сегодня восемьдесят второй день моей работы над собой. Два месяца — это я слишком оптимистично предположида, провозилась неполные три.
Оставаться в предгорьях дальше смысла нет. Всё, что могла, я у Долины тысячи целебных трав взяла. Из скелета, обтянутого тонкой кожей я превратилась в фигуристую особу с крепкой мускулатурой. Над телом ещё предстоит немало поработать, сейчас я на уровне человеческих учеников, только вставших на путь совершенствования.
Я, наконец, могу безбоязненно пропускать через себя ци, правда, доступный мне объём по-прежнему смешной, тоже на уровне не слишком прилежной начинашки. Но я уже не беспомощна. Я по-прежнему проигрываю тому же старику в чистом объёме ци, однако уверена, что в прямом столкновении уже выиграю без хитростей, а за счёт техники. Те же “призрачные когти” мне уже доступны. Влив половину доступной мне ци, я, взмахнув рукой, легко перережу незащищённое горло человека, стоящего в паре щагов от меня. Даже касаться не нужно. Собственно, так я в предгорных лесах и охочусь на непуганых жирных зайцев. За неимением настоящих когтей…
Человеческие ногти абсолютно бесполезны, ими только за ухом чесать хорошо. У феникса были как раз как у людей и он часто мне чесал… Тьфу! ГР-р-р-р.
Я поднимаюсь.
Одно плохо — утащить с собой я смогу лишь несколько мешков с ценными растениями. Когда я заикнулась о поясных кошельках со свёртнутым пространствам, Вей-эр пояснил, что такие разве что у императора и глав Пяти звёздных сект есть.
Ну, хоть не в сказках.
— Учитель! Учи-и-итель!
Ученик пикирует сверху.
Долина тысячи целебных трав оказалась весьма полезной для призрака.
— Хм?
— Учитель, старый ворчун, который уже совсем не ворчун, снова прорвался. Представляешь?!
— Пойдём, взглянем, — соглашаюсь я.
Я приняла решение уходить, и я обещала перед уходом заглянуть в гости, поговорить.
— Учите-е-ель! Вы как будто не удивлены? Так же не бывает, что две ступени меньше, чем за три месяца?
— Почему нет? Тебе приходится и растягивать каналы, и увеличивать плотность потока ци. Ворчун, который не ворчун, давно растянул каналы, и ядро у него огромное. У меня в прежние времена меньше было. Только не надо путать с наполнением. Так вот, наполнить растянутое ядро гораздо легче, чем растянуть и наполнить.
— Понимаю, учитель.
— А раз понимаешь, то покажи мне “призрачные когти” вот на той сосне.
Техника считается нашей, клановой, но лишь по той причине, что “заточена” под анатомию лис. В ней нет ничего примечательного. Более того, человеческие мастера сами давно освоили подобные удары, отличия лишь в глубине и количестве разрезов.
Вей-эр послушно приближается к сосне, но не дойдя двух шагов, легко взмахивает кистью.
На стволе появляются борозды.
— Ну как, учитель?
— Молодец. Но ты можешь лучше. И размах меньше. Ты же не курица, чтобы руками, как крыльями хлопать.
— Учитель, за что вы так кур не любите?
— Почему же не люблю? Очень люблю, они вкусные. Но ты должен стать хищником, а не мясом в чужой тарелке.
— Ха…
Топая вверх, я с грустью вспоминаю, как бессмертные легко взлетали к горным пикам на своих мечах. Пешком путь долгий и трудный.
— Вей-эр, а что, наставники Семи ветров не умеют летать? — иначе зачем им тратить силы на устройство удобной тропы? Разве что ученики в качестве тренировки сами для себя пробивали…
— Нет, конечно! Учитель, летают только в сказках. Хотя… Я слышал, такое про глав Пяти звёздных сект говорили, но наврать я и сам могу.
Я, если честно, летать не умела.
Это людей почему-то к небу тянет. Зачем…? Я всякое на этот счёт слышала. Одни говорили, что бессмертные облюбовали горные пики, потому что на вершинах культивировать легче. Другие говорили, что бессмертные не хотят, чтобы их тревожили простые смертные. Третьи — чтобы ученики без спроса не могли удрать, но в это я меньше всего верю. Из детинца ни одна юная лиса не сбежала.
Теорию знаю. Феникс всё звал полетать… Р-р-р.
На плато меня встречают все: и старый отшельник, и живущие под его началом монахи, и затворница. Нос улавливает запах риса. Меня встречают не только уважительными поклонами, но и накрытым столом, причём место для меня приготовлено во главе.
Я спокойно сажусь, обвожу собравшихся взглядом:
— Завтра на рассвете я уйду, — я нарушаю традиции, заговорив о делах до начала трапезы. Невоспитанной девочкой быть удобно.
Монахи, в отлчии от старика, поднялись лишь на одну ступень, но двое, как я вижу, на грани прорыва, им ещё день-два, и преодолеют очередной рубеж.
— Юная госпожа Сян.
Обращение ко мне изменилось.