Кот, который там не был

Когда он выскочил в коридор, впереди него бежала жена хозяина. Муж крикнул ей:
– Звони констеблю. У одной из приезжих приступ! Звони констеблю!
Квиллер поспешил к номеру в конце коридора, и у него вырвался вздох облегчения при виде стоящей там в ночной рубашке Полли. Она горько плакала, закрыв лицо руками. Мелинда в пижаме склонилась над одной из кроватей.
– Что случилось? – спросил он, обнимая Полли.
– По-моему, Ирма умерла! – сквозь слезы проговорила она. – Несколько минут назад я вдруг проснулась, и у меня появилось это ужасное ощущение присутствия смерти. Я позвала Мелинду. – Полли снова зарыдала.
Не выпуская Полли из объятий, Квиллер спросил Мелинду:
– Я могу чем-нибудь помочь?
Комната наполнилась остальными туристами в ночном белье.
– Уведите всех из комнаты и из коридора, пока сюда не прибудут представители власти. Уходите! Уходите! Я потом поговорю со всеми внизу.
Взволнованные свидетели поплелись в свои номера, переговариваясь шёпотом:
– Ирма умерла?
– В чём дело? Кто-нибудь знает, что произошло?
– Какой ужас! Кто сообщит её родителям?
– Это убьет их. Она их единственный ребенок, а они уже старые.
– Ей всего сорок два года.
Лайл Комптон толкнул Квиллера локтем:
– Как по-твоему, с ней не могло чего-нибудь произойти на вересковом поле?
Постояльцы быстро оделись и собрались внизу, в маленьком зале, где жена хозяина подала горячий чай, бормоча слова сочувствия, которых никто не понимал и даже не слушал. Всех мучил один и тот же вопрос: что теперь делать?
Они услышали, как во двор въехали машины, потом они уехали, и в конце концов в зал вошла Мелинда в халате и шлёпанцах, непричесанная и ненакрашенная.
Она была бледной и расстроенной. Все замолчали, и она глухо сказала:
– Ирма была первой пациенткой, пришедшей в мою клинику, и на самом деле я отправилась в это путешествие ради неё. И я её потеряла!
Когда кто-то задал вопрос о причине смерти, Квиллер включил магнитофон. В этот момент он мог только сочувствовать молодому врачу, пребывавшему в полном смятении.
– Остановка сердца, – устало ответила Мелинда. – При таком больном сердце ей ни в коем случае нельзя было взваливать на себя эту экскурсию. Вы ведь знаете, она всегда стремилась чем-нибудь руководить и делать все как можно лучше.
– Я не знала, что у неё больное сердце, – вздохнула Полли. – Она никогда об этом не говорила, а ведь мы были близкими подругами.
– Она была слишком горда, чтобы признаться в какой-либо слабости, и слишком независима, чтобы послушаться моего совета или хотя бы принимать прописанное мною лекарство. Оно могло бы спасти её.
– Но чтобы это случилось с Ирмой! – воскликнула Кэрол. – Кто бы мог подумать?.. Она всегда была такой хладнокровной и собранной, никогда не суетилась и не теряла голову, как все мы.
– Она держала свои чувства при себе, а это не идёт на пользу здоровью, – объяснила Мелинда.
– Когда наступила смерть? – спросил Квиллер.
– Я бы сказала, что около трёх часов ночи. Кто-нибудь знает, когда она пришла в номер?
– Я не знаю. Я всегда ложилась спать, не дожидаясь её. Так она просила, – сказала Полли.
– А что теперь? – спросил Ларри.
– Не знаю. Мне не разрешили подписать свидетельство о смерти, – сказала Мелинда. – Это должен сделать местный врач. Я поставлю в известность родителей Ирмы и сделаю всё необходимое.
Будучи хорошо знакомым с отцом Ирмы, Квиллер вызвался позвонить Хасселричам.
– Спасибо, но я чувствую, что мне надо сделать это самой. Я смогу лучше объяснить, что произошло.
– Мы должны благодарить Бога, что вы здесь, Мелинда. Можем ли мы что-нибудь сделать для вас, ну хоть что-нибудь?
– Вы могли бы обсудить между собой, что делать с оставшейся частью нашей поездки. Я улетаю обратно вместе с телом. Констебль сказал мне, что предстоит ещё кое-какая бумажная волокита, но не должно возникнуть никаких проблем… Итак, с вашего позволения, я поднимусь к себе и переоденусь. Вы можете остаться здесь и поговорить.
Когда Аманда, живущая в другом крыле гостиницы, пришла и узнала о случившемся, она сказала:
– Я предлагаю отменить экскурсию и лететь домой. Кто-нибудь поддерживает моё предложение?
Полли возразила с уверенностью в голосе:
– Ирма предпочла бы, чтобы мы продолжили поездку, в этом я не сомневаюсь.
– Но разве мы знаем, что надо делать и куда ехать? – спросила Лайза.
– Все сведения находятся в её портфеле: маршрут, письменные договоры, карты и тому подобное. Я уверена, что мы сможем в точности осуществить её замысел. Поскольку у нас впереди свободный день, нам хватит времени на то, чтобы разработать план действий.
– Который теперь час в Пикаксе? – поинтересовался Райкер. – Я хочу позвонить Джуниору, чтобы он написал некролог. Ему потребуется кое-что разузнать, ведь Ирма была такой скрытной, никогда не разрешала нам рассказывать в газете о её благотворительной деятельности.
В зал начали стекаться постояльцы из другого крыла.
– Ребята, почему вы такие мрачные? – спросил появившийся Буши. – Уж не умер ли кто?
За завтраком участники «Бонни Скотс Тура» вяло обсуждали, чему посвятить этот день: обследовать ли магазины в деревне, понаблюдать ли, как приплывают рыбачьи лодки, переправиться ли на пароме на один из островов или побездельничать в гостинице. Ларри сказал, что прогуляется по холмам и поучит текст своей роли. Аманда решила вернуться в номер и лечь спать. Мак-Вэннелы объявили, что уезжают и возьмут напрокат машину, чтобы добраться до Эдинбурга. Своё решение они ничем не аргументировали, и никто не удосужился спросить, чем оно вызвано.
После завтрака Квиллер вместе со школьным инспектором отправились по петляющей дороге в деревню под холмом.
– Запомни, Лайл: там, где мы сейчас спускаемся, нам придётся подниматься, – предупредил Квиллер. – Мы будем вынуждены лезть на этот холм.
– Надеюсь, я не внёс свою лепту в ту психологическую нагрузку, которая была у Ирмы, когда «выпускал пар» насчёт шотландской истории и оспаривал её утверждения? – сказал Комптон. – Лайза велела мне держать мой большой рот на замке, но, чёрт побери, Ирма выводила меня из себя этими сентиментальными бреднями о романтическом восстании якобитов и её обожаемом принце Чарли.
– Не волнуйся. Она была непрошибаема. Её недаром называли «сержантом». Говорят, она командовала теми, кто был под её началом в Обществе помощи престарелым, как армейским батальоном.
Они ненадолго остановились полюбоваться мозаикой плоских крыш у подножия холма, изгибом бухты, полной лодок, и островами, безмятежно плавающими вдалеке по серебристому морю. А сзади возвышались холмы, которые, как альпийские луга, были усеяны овцами и руинами.
– Лайл, ты обещал рассказать мне, как овцы захватили Хайленд, – напомнил Квиллер.
– Не суди овец строго. Ты слышал когда-нибудь о «Шотландских чистках»?
– Только краем уха. Не возражаешь, если я запишу рассказ на магнитофон?
– Пожалуйста… Как тебе известно, – начал он, – когда восстание было подавлено, систему деления на кланы умышленно уничтожили и жителям горной Шотландии запретили законом носить килты и играть на волынках. Вместо вождей кланов появились богатые лендлорды, которые стали сдавать клочки земли в аренду мелким фермерам, жившим в хижинах вместе с домашним скотом. Но росла потребность в мясе и шерсти, и крупные лендлорды поняли, что разводить овец легче и прибыльнее, чем собирать арендную плату с бедных фермеров. Овцы также могли давать деньги для предпринимателей в Эдинбурге и Лондоне.
– Агробизнес в стиле восемнадцатого века, – заметил Квиллер.
– Вот именно! Справедливости ради скажу, что не все лендлорды были злодеями, несколько семей из древних родов всячески старались помочь своим людям, но сочетание перенаселённости с устаревшими методами ведения сельского хозяйства привело к тому, что мелкие фермеры почти умирали с голоду.
– Что же произошло, когда их вытеснили овцы?