Выбир-р-рай, Тамара

— Мурка? — у Светика из горла вырывается грубый смешок.
— Так, всё… — у меня лицо горит, а сердце прыгает под горло. — Иди, Света. Я скоро приду.
Приходится подтолкнуть напарницу к воротам, а она едва шею не сворачивает — пытается лучше разглядеть Горыныча. Дурдом!
— Странная деваха, — оборотень кивает на Светку, которая, наконец, сподобилась убраться подальше от нас.
— Нормальная, — обрубаю наметившуюся дискуссию. — Я твоему другу сказала, что не хочу видеть больше ни тебя, ни его. Что непонятного?
— Ладно тебе, мурка, — Горыныч щурится, как сытый кот на утреннем солнце. — Не злись за вчерашнее.
— Хоспади прости… — вздыхаю. — Что тебе от меня надо, а? — почти хнычу, чувствуя край безысходности, дальше только пропасть.
— Да я так просто… — будто школьник мнётся здоровенный зверь. — Щас я, погодь, — идёт к машине, ищет что-то в салоне.
Горыныч возвращается ко мне, сжимая в пятерне… термос.
— Что это? — кошусь на металлическую тару.
— Чай с травами, — Горыныч почему-то бледнеет. — Любишь с травами? — поднимает на меня жёлто-зелёные глаза. — Чай…
Стоит бедный с термосом этим, ясно, что волнуется — запинается, даже вспотел от напряга. Мне становится жалко зверя.
Я забираю у Горыныча термос, скручиваю крышку, выдёргиваю пробку, и обоняние ласкает тонкий приятный травяной аромат. На мгновение возвращаюсь в детство. Прекрасное, беззаботное время, когда бабуля с утра заваривала свой фирменный напиток, и я садилась на крыльцо с эмалированной кружкой смотреть, как встаёт солнышко.
Поплыла Тамара. Но что ещё делать, если травяные чаи — моя слабость? Даже шикарные розы, которые вчера принёс Лихой, не произвели на меня такого впечатления. Сердце от умиления сжимается, и Горыныч уже не кажется мне страшным. Если хорошо присмотреться, то он — приятный оборотень. Особенно, когда молчит.
— Ты приехал, чтобы чаем меня напоить? — я немного сомневаюсь в бескорыстных намерениях зверя.
— Я травы сам собирал, в лесу у дачи, — невпопад отвечает волк.
— Ну-у… спасибо, — осторожно улыбаюсь.
— На здоровье.
Оборотень выглядит абсолютно счастливым. Даже не по себе как-то.
— Мне на работу пора, — закрываю термос, прикидывая, как сейчас буду отмазываться от предложений волка.
Он настырный — это понятно, а я чай взяла. Так что сейчас начнётся.
— Давай, мурка. Хорошего дня, — прощается Горыныч и прыгает за руль девятки.
В смысле «Давай, мурка?». Вот так возьмёт и уедет?
Именно это происходит. А я стою, прижимая термос к груди, и смотрю на уезжающую тачку цвета мокрого асфальта. Выходит, Горыныч правда приехал сюда ради такой мелочи, как термос с чаем для меня. Я в шоке.
— Теперь не отвертишься, Тома! — из-за раскидистого старого дерева выскакивает Светка.
Зараза такая, не пошла в лабораторию — спряталась и подслушивала. Хорошо хоть Горыныч ничего про оборотней не ляпнул.
— О чём ты? — кошу под дурочку, иду к зданию лаборатории.
— Э-э нет, подруга, — Света не отстаёт, — ты мне про этого мужика расскажешь.
— С чего бы? — хмыкаю.
— Да, блин, Тома! — у напарницы переизбыток любопытства в резервуаре, через край лезет. — Сколько у тебя мужиков?!
— Не поверишь — ни одного, — мне хочется заржать истерически.
Но это правда! Бедная Светка сначала с завистью наблюдала, как ко мне на дорогой иномарке заезжает Иваныч и искренне считала его моим любовником. Потом на работу припёрся Лихой с букетом, а сегодня Светика добил визит Горыныча.
— Партизанка ты, — обиженно бурчит напарница.
— Нет. У меня правда нет никого, — вздыхаю.
— Зато кандидатов тьма. Выбирай не хочу.
— Ну, знаешь… — дую щёки, открывая ключом дверь лаборатории. — Было бы из кого выбирать.
Лучший друг и пара оборотней — не разгуляешься, но Света всё видит иначе.
— Зажралась ты, Тома, — упрекает напарница. — Я разведёнка без угла — муж хату пронаркоманил. У сестры моей мужик — алкаш конченый. А ты?
— Что я? Нормально со мной всё, — натягиваю халат и сажусь за стол.
— Точно — зажралась, — утверждается в своей мысли Света. — Богатый тебе не нужен, красавчик с букетом тоже не устраивает, и даже романтик с чаем поутру ко двору не пришёлся.
— Свет, ну ты же о них ничего не знаешь, — пытаюсь оправдаться.
— Правильно, потому что ты мне ничего не рассказываешь.
— Нечего рассказывать.
— Я бы поняла тебя, Том, если бы ты с каждым из них роман крутила. Тайно, конечно, — будто не слыша меня, рассуждает напарница. — Но ведь нет! — на эмоциях машет руками. — Ты у нас девушка порядочная.
На этом Света заканчивает с разговорами и садится работать. А у меня руки как брёвна — тяжёлые, не поднимаются. Задели меня слова Светика. Правду слышать неприятно, а она в том, что я в свои двадцать семь живу по съёмным комнатам как неприкаянная. У меня даже котёнка нет. Про мужчину вообще молчу.
Был у меня один… оборотень. Не сложилось у нас. Да и не могло сложиться. Дура я была наивная, а теперь умная. И одинокая.
Что-то я совсем расквасилась, надо чаю выпить.
Открываю термос, наливаю горячий напиток в кружку и вдыхаю аромат. Сейчас ярче всех чувствуется мята — то, что нужно.
Стою с кружкой у окна, смотрю на жизнь — зазеркалье. Я в коробке, отделанной кафелем, сюда добирается запах сырости из подвала, а там почти лето — яркое зелёное солнечное утро. Вот так и с моей жизнью — я в плену быта и попыток заработать копейку, а снаружи — свобода и свежий воздух, которого мне так не хватает.
— Тома, не обижайся, — Светик остыла и решает извиниться.
— Не обижаюсь, — киваю и продолжаю смотреть «в мир».
На Светика обижаться бессмысленно, она шебутная, но добрая девчонка.
— Тома…
— М?
— Знаешь, кого бы я выбрала из твоих мужиков?
— Не, не знаю, — с улыбкой поворачиваюсь к ней. — Кого?
— С чаем который.
Неожиданно. Я думала, Светка про Мишу заведёт песню. Он из «кандидатов» самый состоятельный — и это видно, а для моей напарницы деньги как мёд. Но нет, Светик определила Горыныча как завидного жениха. По сути — бандита. И это тоже видно невооружённым глазом.
— Игорь, — заочно знакомлю Светку с оборотнем. — Почему его?
— Он настоящий, — коротко и непонятно отвечает напарница.
— Это как? — сажусь на подоконник.
— Как-как… — бурчит Светик. — Тот, который на иномарке, он шибко крутой. С таким жить опасно для жизни. Тот, что с розами приходил хитрый — на уме не то, что на языке. А этот… — тычет пальцем в термос, — он на тебя как на королеву смотрел.