Выбир-р-рай, Тамара

Сегодня буду умнее — поднимаясь по ступенькам, отсчитываю от большой суммы сумму поменьше, чтобы заплатить бабе Нюре. Основной мой бюджет она не увидит.
Захожу в квартиру полная решимости сообщить хозяйке, что «кина не будет», а буду я одна проживать здесь всё лето, но… на тряпке у порога стоят две пары мужской обуви. Сорок семь на босу ногу — кроссовки и туфли.
— Где-то я их видела… — шепчу тихо.
В душу ядовитой змеёй заползает страшная догадка, а из-за закрытой двери кухни звучит бас Горыныча. Глаза и мысли в кучу, врываюсь в кухню.
Здрасьте-пожалуйста… Лихой и Горыныч пьют чай с бабой Нюрой.
— Пошли вон отсюда! — хриплю, меня потряхивает.
Волки переглядываются, а потом впиваются в меня взглядами с пошловатыми ухмылками на губах. Я открываю рот, чтобы повторить требование, но тут встаёт баб Нюра:
— Ты чего тут устраиваешь, а?! — подбоченивается. — Выселю!
— Нормально всё, хозяюшка, — ласковый до тошноты Лихой берёт старуху под руку. — Собираться тебе пора, на автобус опоздаешь, — ведёт её в зал.
А баба Нюра идёт, как завороженная, и слова против не говорит.
— Что вы тут забыли, а?! — меня трясёт, но я наезжаю на Горыныча. — Какой автобус?!
— Живём мы тут теперь, мурка, — с плотоядной ухмылкой сообщает Игорь.
— Чего?.. — у меня глаз дёргается.
— Комнату сняли, — в кухню возвращается Лихой. — Рада новым соседям? — издевается.
Ответить не могу — булькаю, все слова растеряла от волчьей наглости. Как эти хвосты мохнатые вообще до такого додумались?!
— Это мы ещё посмотрим, — хриплю и бегу в зал — разбираться с сумасшедшей бабкой. — Баб Нюр, — закрываю дверь и подхожу к ней, — вы зачем этим… — не могу подобрать приличного слова. — Зачем вы им комнату сдали?
— Чего не сдать? — старуха складывает в сумку вещи. — Они деньги платют, я комнату сдаю, — рассуждает спокойно.
— Да они же бандиты! — возмущаюсь.
— Бог с тобой, — с улыбкой отмахивается от меня баба Нюра, — хорошие мальчики, на заводе работают.
Ага, на бетонном заводе, закатчиками. Знала бы бабуся, кто на самом деле эти два серых гуся, на порог бы их не пустила. Хотя не факт. Старуха, похоже, под гипнозом. Ну, заразы мохнатые!
— Вы куда собрались? — до меня доходит, что баба Нюра не просто так сумку собрала.
— На дачу, — пожимает плечами. — За рассадой потом приеду. Поливай, — застёгивает сумку, снимает со спинки стула косынку и топает в прихожую.
Мне бы челюсть с пола подобрать да треснуть ей, чтобы в себя пришла. Только не поможет. Лучше бы цыганский табор сюда заехал, прости хоспади.
Я это просто так не оставлю!
— Баб Нюр, подождите, — иду в коридор, демонстративно закрываю волков в кухне и достаю из сумочки пачку денег. — Возьмите, сдачи не надо. Я снимаю вторую комнату.
— Как это? — старуха на деньги вообще не смотрит, на меня пялится. — Нет, я уже мальчикам пообещала. Пущай живут.
Она щёлкает замком и уходит, а я остаюсь стоять в шоке, с бабками в руке. Ничего себе… Что надо сделать, чтобы баба Нюра от такой суммы отказалась?! Даже под гипнозом.
— Мурка, ты чего кипиш подняла? — в коридор выходит Горыныч.
— Не понятно? — поворачиваюсь к нему. — Вас мне только не хватало, — ёрничаю зло.
— Теперь хватит, — с хищным оскалом сообщает Лихой, стоя на пороге кухни.
— Так… сколько вы бабе Нюре заплатили? — решать вопрос буду чисто-конкретно на их языке.
— У тебя столько нет, — хмыкает Альфа, глядя на пачку денег в моей руке.
Зараза!
Похоже, моей бабушке придётся с тёплой стайкой обломаться. Соберу вещи и поеду к Свете — у неё переночую, а с утра займусь поиском новой крыши над головой. С оборотнями на одной жилплощади я не останусь.
    
Глава 7
Под внимательными взглядами оборотней достаю чемодан с антресолей, раскладываю его на кровати и выгребаю из шкафа шмотки. Вещей у меня немного, но верхняя одежда не влезет. Это ничего, потом заберу. Когда-нибудь. Наверное.
Звери стоят у порога комнаты и с интересом наблюдают за сборами. А у меня в душе злость, обида и бессилие. Терпеть не могу перемены и ненавижу срываться с места без подготовки. Меня пугает неизвестность, а учитывая, что её последнее время и так много, ещё «ложечка» окончательно выбивает из колеи.
— Далеко собралась? — интересуется Лихой.
— Только вперёд, — швыряю в чемодан юбку.
— Горыныч, заводи машину. Кататься поедем.
Зашибись. То есть меня в покое оставлять не собираются.
— Я вас с собой не приглашала, — цежу сквозь зубы.
— Нам приглашение не нужно, — Игорь отбивает мой словесный удар. — Куда ты, туда и мы.
— Я Мише скажу, он вас быстро образумит, — перехожу к угрозам.
— Иваныч сам просил за тобой присмотреть, — Лихой подходит ко мне.
Взгляд у него жёсткий. Однозначный такой взгляд. Читай как убирай, Тамара, чемодан на антресоли, трусы в шкаф и сиди дома. Про покататься Лихой, конечно, для красного словца сказал, но одно ясно точно — если уйду, оборотни последуют за мной. Боюсь, другая съёмная квартира не спасёт. Волки зайдут в любое помещение, где я соберусь обосноваться, и меня не спросят.
— Выйди из моей комнаты, — прямлю спину, расправляю плечи.
Да — я сдалась, даже не вступив в бой. Но шансов выиграть нет. Сейчас нет.
— Как скажешь, — кривая ухмылка Лихого для меня как укол иголкой. — Пойдём, Игорёх, — кивает Горынычу.
— Оставайся, Игорь, — складываю руки на груди и с вызовом смотрю на Лихого.
Я не упускаю возможности сыграть на нервах Альфы. Пусть идёт, а Горыныч останется. Манипулятор из меня никакой, но попробовать стоит.
Бета сияет — грудь колесом, на губах улыбка, а у Альфы желваки от злости ходят. Что, мохнатый, съел? Эта комната — моя территория, тут я решаю.
Молчаливая пауза не затягивается, глотать мой финт Алексей не собирается — он идёт к двери, по пути бортонув плечом Горыныча.
И всё бы ничего, но мне-то что теперь делать? Об этом я как-то не подумала…
Едва Лихой выходит из комнаты, громко хлопнув дверью, я сталкиваюсь с последствиями собственного необдуманного решения. Игорь оказывается в опасной близости — без лишних реверансов подхватывает меня под бёдра и усаживает себе на талию. Безудержная брутальная горячая мужская сила — воодушевлённый зверь.
Тамара, без паники!
— Так… — выдыхаю, а пальцы сами сжимают крупные покатые волчьи плечи. — Ты всё не так понял. Отпусти меня. Быстро, — округляю глаза.