Выбир-р-рай, Тамара

— Есть много способов убить оборотня. Даже Альфу или Бету. Тот, кто стрелял в Лихого, отлично разбирается в тонкостях. И, боюсь, если будет ещё одна попытка хлопнуть твоих волчат, то…
— Я понял, — обрывает меня друг. Достаёт из кармана брюк «котлетку» купюр, протягивает мне. — Возьми. За работу.
— Миш…
— Бери деньги и иди домой, Тома, — в его голосе металл.
Понятно, что обладая такой информацией, Иваныч не станет ждать, пока враги порешают, что делать с его волками. Бить он и его пацаны будут на опережение, то есть сейчас.
— Береги себя, — тянусь к другу и крепко его обнимаю.
— Всё-всё, — Миша хлопает меня по спине, — хватит. Иди.
Стою у подъезда, смотрю, как уезжает чёрный «Мерин». Сколько раз я говорила Мише «до свидания» и не знала, увижу ли его живым? Не один и не два, и даже не десять…
Вечер, сумерки, почти лето. Май нынче жаркий и неспокойный. Со всех сторон. В стране, городе, дома, на работе — бардак везде. Пару лет назад я открещивалась от идеи связываться с бандитами, как от чёрта. А теперь чиню их при случае. Могла бы иначе зарабатывать — я шью неплохо. Только не помогать Мише не могла.
Зато теперь, когда Иваныч решил отойти от дел бандитских, забрезжила надежда на лучшее. Хотя честный бизнес в наше время — это почти космическая фантастика. Или?.. Не буду загадывать и буду верить, что всё у него получится. Я ведь рядом.
Вздохнув, тащусь в подъезд. В подъезде пахнет палёнкой и плесенью. Всё, как всегда.
Всё, да не всё… Дома, в прихожей стоит чемодан. Мой.
— Пришла, шлында, — ворчит баба Нюра, хозяйка квартиры, где я снимаю комнату. — Шляется по ночам невесть где, заразу в дом таскает.
Шаркая тапками, сжимая в морщинистых руках трёхлитровую банку с водой, она идёт в зал — её обитель.
Разуваюсь и заглядываю к ней. Старуха двигает к телевизору табуретку, накрывает её кружевной салфеткой, а сверху ставит банку. С вечера к утреннему телесеансу Чумака готовится.
— Баб Нюр, почему мой чемодан в коридоре стоит? — спрашиваю вежливо, хотя хочется назвать её собакой женского пола.
— За комнату не платишь — значит, съезжаешь. Я предупреждала.
— Ещё два дня до оплаты, если что, — скрещиваю руки на груди.
— Так у тебя денег нет. Сама говорила — зарплату не дают.
И что? Я же в прошлом месяце заплатила. Логика у бабы Нюры железная, конечно.
— Есть деньги, — расстёгиваю сумочку и опрометчиво достаю «котлетку», которую мне дал Миша.
Бабка вгрызается алчным взглядом в купюры. М-да, маху я дала, конечно. Но думать об этом поздно. Отсчитываю сколько положено и кладу деньги на комод.
— Я вам денежки принёс за квартиру за май, — хлопаю ладошкой по лакированной поверхности.
Баб Нюра слюнявит палец, пересчитывает:
— Мало.
— Чего это? — у меня брови ползут вверх.
— Инфляция, — старуха светит зубными протезами — улыбается. — И вообще, давай, за три месяца вперёд.
— Харя не треснет?! — не выдерживаю. — Прости хоспади…
— Не хошь — как хошь, — бабка кривится. — Чемодан уже собратый.
Деваться мне конкретно некуда. Родни в городе нет, а единственный друг — Миша — хоть и не прогонит, но тоже не вариант. У Иваныча вечно бабы в хате и братва наездами. Теперь вон ещё и стреляют прямо в подъезде. И вообще в этом районе всё как надо — ветлаборатория под боком, больница, где я затариваюсь по блату медикаментами для калымов. Можно, конечно, плюнуть — послать эту суку к едрене фене и уехать к бабуле моей в деревню жить. Но там сейчас такое болото, что даже самый трезвый язвенник забухает.
«Хошь не хошь», а придётся пойти на условия шантажистки. Отдаю бабе Нюре почти всё, что сегодня заработала, и с грустью смотрю на остатки денег — не разгуляешься, и это ещё мягко сказано.
 
* * *
Два дня спустя.
В понедельник с утра пораньше меня ждёт новый сюрприз от бабы Нюры. Пока я собираюсь на работу, она трещит с подругой по телефону, и из этого разговора становится ясно, что скоро у меня появятся новые соседи. Старуха решила переехать на дачу до осени, а комнату свою сдать. Кому-нибудь.
Сижу в кухне за столом, нервно грызу бублик, запиваю горячим чаем и жду, когда она трубку положит.
— …Всё, Васильна, сериал смотреть пойду. Не хворай.
Пора.
Отодвигаю чашку, встаю и, выдохнув, иду брать крепость.
Старуха уже устроилась в кресле перед телевизором. Вот-вот сериал начнётся.
— Я тут случайно услышала, что… — мнусь на пороге зала. — Что вы собираетесь эту комнату сдать.
— Собираюсь, — баб Нюра зыркает на меня злыми выцветшими глазами. — Тебе что с того?
— Есть уже кто-то на примете? — интересуюсь аккуратно.
— Объявления по району расклею, найдётся жилец. Недорого сдам.
Угу, по району объявления она расклеит… У нас рынок под боком, а на рынке цыган вагон и маленькая тележка. Вот кому всегда угол нужен. Снимать придут двое, а по факту заселятся десять. И цыгане — это ещё не самый плохой вариант. Кроме них есть ещё алкоголики и наркоманы, которым комната недорого может оказаться по карману.
— Не боитесь, что обворуют? — давлю на её жадность.
— Я старая, да не дура, — хмыкает бабка. — Ценные вещи к Васильне снесу, а деньжата у меня и так в надёжном месте.
Зараза.
— А если новые жильцы квартиру загадят?
— Я всё одно по осени ремонт делать собралась. Пущай гадют.
Обо мне баба Нюра не печётся — это понятно. И совести у неё нет. Зато квартира двухкомнатная имеется. Недвижимость — страшная сила.
— Притон тут устроят… — бурчу, почти потеряв надежду переубедить хозяйку.
— А ты на что? — баба Нюра смотрит на меня с искренним удивлением. — Приглядывай, участковому докладывай, — вздыхает тяжело и впивается взглядом в картинку телевизора. — Всё, Тамара, иди отсюда. Не мешай картину смотреть.
Прэлесно! Не было печали называется.
Старуха погружается в сериал, а я остаюсь с головняком. Непонятно, как объяснить этой старой не мудрой женщине, что её затея может закончиться плохо.
Время поджимает — на работу пора.
Обуваясь в прихожей, замечаю на полочке у телефонного аппарата стопку бумаг в клеточку — объявления о сдаче комнаты написаны кривым старческим почерком. Даже отрывашки с номером нарезала баба Нюра. Сама не знаю зачем, но беру одно объявление и сую его в сумочку.
Надеюсь, мне в голову придёт гениальная идея.
 
* * *
Шагаю по влажному после ночного дождя тротуару и с грустью смотрю на обшарпанное здание ветлаборатории. Зрелище печальное, почти аварийное. Упадок ветеринарии налицо. Но в моей работе есть и плюсы — небольшой коллектив, например. На всю лабораторию я и моя напарница Светка. Начальница в другом районе города сидит и у нас набегами появляется пару раз в месяц.