Брат мой, Каин
Бек уже спустился на несколько ступеней вниз по металлической лестнице, ведущей в цех. Чувствуя, что Сэйри колеблется, он оглянулся.
– Передумали? – крикнул он, перекрывая грохот.
Она покачала головой и жестом дала понять, чтобы он продолжал спускаться. Мерчент повел ее вниз. Ступени были такими горячими, что Сэйри показалось, что кожа на обуви начинает растекаться.
Это было царство шума, темноты и жары. Размеры цеха поразили ее. Пространство казалось бесконечным. Сэйри не видела, где он заканчивается. Темнота без конца, изредка прорезаемая искрами и ручьями жидкого огня. Раскаленный добела расплавленный металл плыл в огромных ковшах по монорельсу под потолком. Металл клацал о металл, плыла лента конвейера, гремели, ревели, звенели станки.
Грохот не прекращался ни на минуту. Темнота окружала.
От раскаленного воздуха невозможно было укрыться. После первого же вдоха он становился частью твоего организма.
В этом подземном царстве работали Вулканы с мокрыми от пота лицами под защитными очками. На Сэйри и Бека они смотрели со смесью почтения и тревоги. Они все время находились в движении, некоторые работали на нескольких станках сразу. Никто не сидел. Приходилось все время следить за искрами, каплями раскаленного металла, за тем, что могло упасть или попасться под ноги. От этого зависела жизнь и конечности.
– Вам незачем это делать, Сэйри, – Бек говорил прямо ей в ухо. – Вы не должны ничего никому доказывать.
„Черта с два, не должна“, – подумала она и посмотрела на ряд освещенных окон высоко над ними. Как она и ожидала, там стоял Хафф, владыка этого ада. Он широко расставил ноги и покуривал сигарету, светившуюся красным огоньком.
Отворачиваясь, чтобы не видеть вызова в его глазах, Сэйри попросила Бека показать ей цех.
Они двинулись дальше, и Мерчент принялся объяснять:
– Мы производим железистый сплав. Большей частью он состоит из железа плюс добавки углерода и кремния.
Сэйри кивнула, но даже не попыталась ответить.
– Наше предприятие собирает металлолом. Нам его тоннами привозят из нескольких штатов по железной дороге.
Сэйри понимала, что отвратительная гора лома позади литейного цеха была необходимым злом.
– Металлический лом, – продолжал Бек, – плавится в печах, называемых вагранками. Расплавленный металл выливается либо в литейно-прокатную машину, где для формовки используется центробежная сила, либо в песчаные формы.
Сэйри смотрела, как расплавленный металл заливается в одну из форм. Она почти физически ощущала ту опасность, которой подвергались рабочие, находившиеся в непосредственной близости от жидкого огня и раскаленных, быстро движущихся деталей.
– Что у него на руках? – спросила она, кивком указывая на рабочего.
Бек замялся, потом ответил:
– Изоляционная лента, чтобы металл не обжигал руки.
– А почему не давать им перчатки потолще?
– Они дороже, – резко сказал Бек и обвел Сэйри вокруг лужицы расплавленного металла, пузырившейся на полу. Она подняла голову и увидела, что капли падают сверху из ковша. Рабочий, наблюдавший за ковшами, стоял на платформе без всякого ограждения.
Бек продолжал объяснять процесс производства.
– Как только металл застыл в песчаных формах, он проходит через так называемые трясучки. Вибрирующий конвейер в буквальном смысле стряхивает песок.
Он кивком указал на выход. Придерживая для Сэйри дверь, он подвел итог сказанному, как для ученика четвертого класса, пришедшего на экскурсию:
– Как только снимаются опоки, отливки проходят очистку и контроль. Мы делаем анализ, позволяющий проверить качество и химический состав. Брак отправляется на переработку обратно в печь. То, что прибывает на наш завод в виде металлического лома, выходит отсюда в виде труб различного назначения. Есть вопросы?
Сэйри сняла каску и очки, отрицательно покачала головой.
Бек подвел ее к лифту и нажал кнопку вызова.
В кабине они оба не сводили глаз с панели. Наконец Сэйри сказала:
– Один из станков…
– Да?
– На нем белый крест.
Бек продолжал смотреть на панель с номерами этажей над дверями лифта и так долго не отвечал, что она решила, что он проигнорировал ее вопрос. Наконец он бесцветным голосом произнес:
– Там умер человек.
Ей хотелось расспросить подробнее, но двери лифта разъехались, и они оказались лицом к лицу с Крисом. Он обезоруживающе улыбался.
– Здравствуй, Сэйри. Непривычно видеть тебя в таком наряде, – он кивком указал на то, что она купила утром в магазинчике на площади. – Не скажу, что твой новый стиль мне нравится. Как прошла экскурсия?.
– Она была информативной.
– Я рад, что тебе понравилось.
– Я не говорила, что мне понравилось. Зазвонил сотовый телефон Бека.
– Прошу прощения. – Он отошел в сторону, чтобы ответить.
Сэйри обратилась к Крису:
– Я не увидела ничего, что опровергло бы обвинения в ваш адрес в нарушении техники безопасности и экологических норм. Чем там пахнет?
– Это песок, Сэйри, – с подчеркнутым терпением ответил Крис. – В нем есть химические добавки. Под действием высокой температуры они издают запах, иногда не слишком приятный.
– И, вероятно, опасный?
– Назови мне промышленное предприятие, работа на котором не была бы связана с риском.
– Но есть современные вентиляционные системы, которые…
– Невероятно дороги. И тем не менее мы все время работаем над тем, чтобы улучшить условия работы.
– Поговорим об экологии. Я помню, что несколько лет назад против нас был подан иск за отравление воды.
Улыбка на лице Криса держалась словно приклеенная.
– Мы следим за тем, чтобы не наносить вреда окружающей среде.
Сэйри скептически хмыкнула:
– Расскажи об этом экологической инспекции, Крис. Бек закончил говорить по телефону и присоединился к ним.
– Вы должны меня извинить. Возникло неотложное дело, требующее моего внимания. – Он коснулся каски, которую Сэйри держала в руке. – Вы найдете дорогу к выходу?
– Думаю, это не так трудно. В их разговор вмешался Крис:
– Жаль, что я не смогу с тобой пообедать до твоего отъезда из города, но у меня деловая встреча. – Он нагнулся и чмокнул Сэйри в щеку. Его глаза иронически смотрели на нее. – Счастливого полета, Сэйри.
Бек и Крис смотрели ей вслед, пока она не скрылась за углом коридора.
– Что ж, дело сделано.
– Не совсем, Крис. Он повернулся к Беку.
– Думаешь, она начнет нас доставать по поводу безопасности, окружающей среды и всего такого прочего?
– Поживем – увидим. Но сегодня утром леди вела себя слишком активно.
Крис изогнул четко очерченную бровь.
– Вот как? И чем же она занималась?
– Для начала Сэйри отправилась к Реду Харперу. Это он мне звонил. Шериф попросил тебя немедленно явиться к нему в офис и ответить на несколько вопросов.
Сэйри не уехала из города. Вместо этого она проехалась по улицам, расположенным рядом с заводом, на которые бросали тень дымы „Хойл Энтерпрайсиз“. В то время, когда Сэйри была юной и наивной, все казалось возможным, и будущее виделось светлым и безоблачным, стоило ей свернуть на эту тихую улицу, она готова была петь от радости. Дом среди подобных ему особнячков для среднего класса был для нее центром мироздания. Он означал для нее надежду, счастье, безопасность и любовь.
Увидев его на этот раз, она пришла в отчаяние.
Весь квартал за последние десять лет пришел в упадок. Но именно этот дом постарел больше остальных. Неухоженный двор, ветхость самого строения заставили Сэйри подумать, что она ошиблась адресом, не там свернула.
Но, разумеется, она приехала туда, куда хотела. Несмотря на внешний вид дома, Сэйри его узнала. Пусть она не надеялась на свою память, ей хватило одного взгляда на почтовый ящик, чтобы прочитать написанную на нем фамилию. Она не ошиблась.
Лужайка перед домом была завалена детскими игрушками, сломанными и давно заброшенными. Около дома пытались выжить несколько чахлых кустов, нуждавшихся в обрезке. Пожухлая трава росла клочками. У крыльца ржавела сенокосилка. Поблекшая краска кусками облезала со стен.