Четвертый лишний

– Ему бы здоровья.
– Знаешь, почему он страховым агентом работает? Ему самому страшно жить, он хочет внушить этот страх людям. Я с ним как-то общалась, он уговаривал меня застраховать свою жизнь. Страховой полис предлагал, который не имел никакой юридической силы. Сам себе страховую компанию придумал, сам же и страхует. Это болезнь, Робик болен!
– Я тоже заболел. Тобой. – Трофим не просто говорил, он выражал уверенность.
– Я серьезно! – Тая попыталась вырваться, но Трофим не хотел выпускать ее из своих объятия. Да и она не очень-то рвалась.
– Я тоже… Я хочу болеть тобой и дальше. И завтра, и послезавтра. Но меня могут убить уже сегодня.
– Почему ты думаешь, что это кто-то из нас? Я, Миша, Робик…
– А Робик может? Деньги у него, как ты говоришь, есть.
– Ну, деньги, – задумалась Тая.
– Ты видела страховой полис, который он предлагал?
– Да, обычный стандартный бланк… – пожала плечами молодая женщина.
– Защитный знак, водяные знаки?
– Да…
– Своя собственная страховая компания?
– Вашстрах… – задумалась Тая. – Да, Вашстрах, слитно…
– Странное название. Может, и компания такая существует.
– Может, и существует, но точно в единственном лице.
– Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы вены не резало, – вслух подумал Трофим.
Слава говорил, что мама Робика подходила к нему, требовала оставить сына в покое. Она же и по врачам Робика таскала, понятно почему. Заботливая мама, не бросает больного сына, носится с ним как с маленьким. И капризы его оплачивает. Захотел Робик свою страховую компанию, запросто. Захотел своих старых обидчиков убить, на тебе, сынок, пистолет… А еще мама могла и киллера нанять. Киллера с оригинальной манерой исполнения приговора. Этот спец и очередь организовал, и три убийства уже совершил. Мама довольна. Но не совсем. Четвертая жертва все еще жива…
– По-твоему, это смешно? – Тая толкнула Трофима в грудь с неожиданной для нее силой. Столкнула его с себя, поднялась с кровати, открыла шкаф, сняла с плечиков шелковый халат.
Спальня у нее роскошная, дизайнерская отделка, стильная мебель, ничего лишнего, никаких вычурностей, но смотрится очень дорого. А квартира у нее как минимум трехкомнатная. Откуда все это? Отец купил? Он еще в конце девяностых мебелью торговал, может, на этом поднялся? Или на чем-то другом, если с умом торговал. А ведь поднялся тогда, в конце девяностых. Таю не хотели переводить в десятый класс, а отец подъехал, как говорится в таких случаях, все порешал. И нормально все было, пока Слава не положил на Таю глаз…
– Вы меня под поезд бросили! – запахивая халат, выплеснула свою обиду Тая.
Трофим кивнул, соглашаясь. Он действительно очень виноват перед Таей, нет бы молчать в тряпочку, так он еще и в постель к ней забрался. Могла бы и сволочью его назвать, он бы не обиделся.
– Я умереть хотела!.. – Из ее глаз хлынули слезы.
Трофим подошел к ней, обнял.
– Я перед тобой очень виноват. И если меня вдруг убьют, так мне и надо.
– Пусть убьют! – Тая оттолкнула его и вышла из комнаты, кивком, на ходу, показав на его брюки, переброшенные через спинку стула.
Она хотела, чтобы Трофим оделся и ушел.
И он оделся, собрался уходить. Тая нагнала его у двери, обняла сзади, заставляя остановиться.
– Ну все, все…
– Еще не все! – разворачиваясь к ней, невесело улыбнулся он. – Но уже скоро. Надо поспешить!
И снова страсть закрутила их в карусель и швырнула на кровать. Они снова занимались сексом, от которого долго шла кругом голова.
– Не было бы счастья, говоришь?… – пробормотала Тая, глядя в потолок.
– Я ведь часто о тебе думал. Правда! Трофим склонился над молодой женщиной.
– Как о дурочке? – хмыкнула она.
– Нет! – Он нежно поцеловал ее в щечку.
– А я и есть дурочка… – потягиваясь, сказала Тая. – Счастливая дурочка… Ты уйдешь, а я все равно счастливая…
– Уйти я могу только на тот свет.
– Я тебя не пущу! – хихикнула Тая, притягивая Трофима к себе.
– Представляю, как Ольга Романовна нас ненавидит. – Он обнял молодую женщину.
– Очень может быть, – не стала отрицать Тая.
– Как думаешь, она могла отомстить? – спросил Трофим.
Тая вдруг оттолкнула его и посмотрела в глаза.
– А почему Ольга Романовна? Почему не Робик?
– Сам лично? – Трофим заинтригованно смотрел на нее.
– Он ведь предлагал мне руку и сердце.
– Ты не говорила.
– Я много чего тебе не говорила.
– Как замуж вышла, говорила.
– Замуж… Как только Саша умер, так Робик и появился. Мы с ним раньше и не общались, а тут вдруг…
– Саша твой муж?
– Ну, если я за Сашу могла выйти, то почему за Робика нет, – глядя куда-то мимо Трофима, сказала Тая. – Может, он так и подумал.
– Кто он?
– Кто, кто… Робик и подумал.
– Ну да.
– Я ведь и не собиралась замуж за Сашу, но Станислав Сергеевич настоял, – вспоминала Тая.
– Даже так?
– Чем больше трудностей на пути к цели, тем лучше. Я должна была и учиться, и заботиться о больном муже… А ведь знаешь, Саша действительно очень помог мне. Робик не смог выбраться из ямы, в которую вы его столкнули, а я смогла… Это ведь действительно была яма… Если ты думаешь, что это всего лишь ваши детские шалости… Может, и детские, может, и шалости, но мне было очень плохо.
– Прости!
– И Робик простит. Но только тебя. Славу – нет!.. Он ведь собирался убить Кислицына. И за меня, сказал, отомстит, и за себя…
– Когда это было?
– Я же говорю, когда Саша… Робик ко мне сватался… Возможно, он всего лишь хотел произвести впечатление…
– Мне нужно знать точно. Именно поэтому мне нужно поговорить с вашим профессором. Он должен знать настроение своих пациентов.
– Пациентов, – кивнула Тая. – Робик действительно его пациент. Но именно поэтому Станислав Сергеевич тебе ничего не скажет. И мне тоже. Знаешь, что такое тайна исповеди, так вот, для Шевелева общение с пациентами настолько же важное и ответственное дело. Я это точно знаю. Он очень щепетильный в этих отношениях человек…
– Даже если дело касается убийства?
– Но ты же даже не полицейский.
– А если я сам пациент? Вот лежу сейчас и схожу с ума от страха… Может, мне никто и не угрожает. Может, я все выдумал? Может, у меня паранойя, мания преследования?