Невеста решает бунтовать

Очнувшись от удивления, я отвечаю сеньору:
— Я пришла купить информацию.
— Вот как? Не уверен, что это возможно, — тон скучающий, сеньор всячески показывает, что я напрасно отнимаю у него время.
Но если бы он действительно не был заинтересован, он бы не согласился меня принять.
— Рей Лотт. Мне известно, что у него есть постоянная любовница.
— Княжна, вы говорите о том, неудачнике, который травмировал перед вашим домом левое колено?
— Вы называете неудачником того, кто заслужил похвалу наследного принца? — я выдерживаю короткую паузу. — Если вы мне поможете, сеньор Поморро, вот тогда Рей Лотт станет настоящим неудачником.
— Продолжайте, княжна.
— Недавно женщина родила, и Рей, как порядочный, в храме Белой богини признал отцовство, дал сыну свою фамилию. Мне нужны доказательства неверности Рея, чтобы заставить высший свет замолчать, чтобы из жестокосердной недотроги стать жертвой обмана.
— Так вы хотите уничтожить репутацию подающего надежды таланта? Пожалуй, мне нравится ваша задумка, княжна. Но я не работаю бесплатно.
Конечно, не бесплатно. Зачем бы я браслет продавала? Потянув платок за уголок, я моментально растягиваю узел. Монеты со звоном сыплются на табурет.
— Если здесь недостаточно, то считайте это задатком.
Не представляю, в какую сумму оценит себя сеньор Поморро, но пока она хоть немного похожа на разумную, я готова платить.
— Не-ет, княжна. Разве в ваших глазах я дешёвка? Я продам вам информацию за… другую информацию. Обман. В торговле есть замечательный термин — бартер.
— Какого рода информация вам нужна, сеньор?
— Поскольку ваш запрос очень простой, я задам вопрос, ответ на который не требует дополнительного расследования.
— Да, сеньор?
— Откуда вы обо мне узнали, княжна?
Плохо.
Вопрос закономерный, ожидаемый, но всё равно плохо.
— Сеньор, может быть, вы настолько беспомощны? — усмехаюсь я.
Да, я безумно рискую, но ничего лучше в голову не пришло.
— Что?
Надо же, он чуть не подавился, и теперь голос звучит не глухо, а моложаво. Наверное, я смогла бы его узнать…
— Я буду откровенна, сеньор. Мой запрос выеденного яйца не стоит. Я бы могла написать анонимку и пожаловаться на неё родителям. Уж поверьте, папа и брат не упустили бы возможности и собрали на Рея достаточный компромат, чтобы закопать юное дарование. Но я пришла к вам.
— Зачем же?
— В надежде на установление взаимовыгодного сотрудничества. Сеньор, вы сами признали, что у меня есть сведения, которыми вы хотели бы располагать. Но вы заблуждаетесь, если думаете, что сбор доказательств по наводке стоит раскрытия моей тайны.
Поведёт в подвал добывать тайну пытками?
Мне страшно и в то же время дух захватывает. Я солгу, если скажу, что мне не нравится происходящее.
Мужчина внезапно запрокидывает голову и начинает хохотать. Чистый смех звенит в кабинете. Я не знаю, как реагировать. Мне не кажется, что я сказала нечто смешное. Возможно, он смеётся над моей глупостью?
Отсмеявшись, мужчина садится прямее.
— Что же, княжна, справедливо. Сочтём за оплату сам факт открытия, что у вас есть тайна. Как только доказательства будут собраны, вы получите сообщение.
Я коротко благодарю, прощаюсь, но уже у двери поддаюсь соблазну и оборачиваюсь:
— Сеньор, если вы так хороши, как я слышала, для вас не составит труда выяснить мой маленький секрет.
Ложь бессовестная, восхитительная.
— О? Если княжне угодно, я, разумеется, выясню сам. Но мы сделаем ставку. Как только я выясню, вы, княжна, будете должны мне ровно одно желание.
Мой источник — протоколы из будущего, появления которых я не допущу.
— Согласна. Белая богиня, засвидетельствуй.
Богиня откликается на просьбу, на моём запястье появляется тончайшая цепочка, сотканная из серебряного света луны, видимого нам двоим, причастным к клятве.
Я уверена, что это я поймала сеньора в ловушку, избавилась от неудобных вопросов, но, глядя на цепочку, почему-то начинаю сомневаться.
— Всего доброго, сеньор, с нетерпением жду от вас новостей.
Я выхожу, захлопываю дверь. Сеньор провожает меня смешком.
Но… нечего беспокоиться о несбыточном, модный салон ждёт!
Интерлюдия 1
Княжну Исидару Кокберг подменили?
До сегодняшнего дня она напоминала мне овцу с большими тёплыми глазами.
Её семейка — честные дураки. Не представляю, как достойный род мог выродиться в цирковых клоунов, прикрывающих честью пустоту черепных коробок. Особенно отец Исидары. Князь Кокберг откровенно жалок. Лезвие уже у его горла, а он ничего не замечает. Я бы Кокбергам и пары лет не дал, Великий князь уничтожит их будто мусор сметёт, не прилагая усилий. Однако сегодня… что-то изменилось?
В одном уверен. Овца, покорно идущая под нож мясника, исчезла. В Парадной галерее княжна походила на разъярённую дикую кошку.
Тонкие пальцы, впивающиеся в моё плечо… Это само по себе было интересно.
Княжна уже несколько часов не выходит у меня из головы — отслеживать малейшие изменения в высшем обществе Вадора часть моей работы, поэтому к княжне следует присмотреться. Хотя… Возможно, меня сбил с толку её яростный взгляд? Если причина её злости заключается в отказе князя одобрить брак с тем ничтожеством из прихвостней принца Джердена, то я… разочаруюсь?
В любом случае проверить мой долг.
— Манс, новости по Кокбергам и кофе мне в кабинет, — приказываю я, скрываясь за дверью.
И меньше, чем через четверть часа получаю требуемое. Манса я выбрал за сообразительность, ответственность и талант превращать кофейные зёрна в бодрящее совершенство, посыпанное шоколадной крошкой.
— За последнюю неделю не происходило ничего особенного, господин, — краткая сводка ложится на столешницу поверх подробного отчёта.
— Есть что-то за более поздний период?
Почему Манс упоминает только сейчас?!
— Вчера, господин.
Хм? Как по мне, вчерашняя выходка Рея Лотта занятна исключительно тем, что Исидара не выбежала к нему прямиком в расставленный на неё капкан. Может быть, князь запер её в комнате, поэтому она сегодня злилась?
— Продолжай, Манс.
— Капитан Шайс начал закупки к северной экспедиции. Спонсорское письмо датировано вчерашним днём и подписано княжной Исидарой Кокберг. Два факта — изначально капитан направил запрос на имя князя, который отсутствовал дома в первой половине дня и то, что документы пришли только сегодня с утренней почтой — дают основание полагать, что княжна отвечала капитану, когда Рей Лотт изображал влюбленного рыцаря перед входом в её дом.