Джек Ричер. Гость
Ламарр ничего не сказала. Снова покраснела.
– И ты называешь это построением психологического портрета? – спросил Ричер. – Да это же просто здравый смысл.
– Дело оказалось очень простым, – едва слышно произнесла Ламарр.
Он рассмеялся:
– И вам, ребята, платят за это деньги? Этому вас учат в колледжах?
Машина въехала в Нью-Джерси. Асфальтовое покрытие стало заметно лучше, вдоль обочины потянулись ухоженные лесопосадки. Каждый штат тратит огромные усилия на первую милю шоссе на своей территории, пытаясь убедить путешественника, что он оставил плохое позади и попал туда, где лучше. Ричер всегда недоумевал, почему никто не тратит силы на последнюю милю. В этом случае путник сожалел бы о том месте, с которым ему приходится расставаться.
– Нам нужно поговорить, – сказала Ламарр.
– Что ж, говори. Расскажи мне об университете.
– Мы не будем говорить об университете.
– Почему? Расскажи о своей учебе. Или ты отказываешься?
– Нам нужно обсудить убийства.
Ричер улыбнулся:
– Ты ведь училась в университете?
– Да. В Университете штата Индиана.
– На факультете психологии?
Ламарр покачала головой.
– Тогда на каком? Криминалистики?
– Если тебе так интересно, моя специализация – декоративное садоводство. А своей профессией я овладела в Академии ФБР в Куантико.
– Декоративное садоводство? Неудивительно, что Бюро ухватилось за тебя руками и ногами.
– На самом деле университет мне тоже пригодился. Меня научили видеть за мелочами общую картину и быть терпеливой.
– А также научили выращивать разные цветочки. Это может очень пригодиться, чтобы убивать время, когда дурацкие психологические портреты заведут в тупик.
Ламарр промолчала.
– И много у вас в Куантико иррациональных садоводов, которые бояться летать на самолетах? Энтузиастов бонсай, пугающихся пауков? Любителей орхидей, которые ни за что не наступят на трещины на асфальте?
Ламарр побледнела:
– Я вижу, Ричер, ты очень доволен собой, отпуская шуточки, пока где-то там умирают невинные женщины.
Он ничего не ответил и отвернулся к окну. Ламарр вела машину быстро. Асфальт был мокрый, а небо впереди было затянуто черными тучами. «Бьюик» мчался за грозой, отступающей на юг.
– Ладно, расскажи мне об убийствах, – наконец произнес Ричер.
Крепко стиснув рулевое колесо, Ламарр уселась поудобнее.
– Ты уже знаешь, к какой группе принадлежат убитые женщины, – сказала она. – Согласись, она очень специфичная.
Ричер кивнул:
– Несомненно.
– Места преступлений, похоже, никак не связаны. Убийца преследует определенную жертву и едет туда, где она находится. Пока что все убийства совершены в доме у жертвы. Во всех случаях речь идет об отдельных домах, но с разной степенью уединенности.
– Причем все дома неплохие.
Ламарр недоуменно посмотрела на него. Ричер улыбнулся:
– Армия щедро расплатилась с этими женщинами, когда они увольнялись. Это называется «избегать скандала». Получив толстую пачку денег и возможность обзавестись своим углом после нескольких лет скитаний, все женщины, наверное, купили себе неплохие особнячки.
Ламарр кивнула, не отрывая взгляда от дороги.
– Да, пока что мы имеем дело с домами в зажиточных кварталах.
– Вполне понятно, – заметил Ричер. – Эти женщины хотели иметь соответствующее окружение. Что насчет мужей и прочих родственников?
– Каллан была разведена, без детей. У Кук был возлюбленный, детей тоже не было. Стэнли вела замкнутый образ жизни и не имела близких друзей.
– Вы проверили мужа Каллан?
– Естественно. Расследуя убийство, мы первым делом проверяем родственников. Если убита замужняя женщина, мы проверяем мужа. Но у него есть алиби, ничего подозрительного за ним не числится. А после того как была убита Кук, почерк стал ясен. Мы поняли, что мужья и возлюбленные тут ни при чем.
– Да, наверное.
– Первая проблема состоит в том, как убийце удается проникать в дом. Никаких следов взлома. Он просто входит в дверь.
– Думаешь, он сначала ведет наблюдение за домом?
Ламарр пожала плечами:
– Три жертвы – это еще мало, так что я опасаюсь делать выводы. Но скорее всего, убийца действительно ведет наблюдение. Ему необходимо застать жертв дома одних. Он досконально прорабатывает все детали, ни в чем не полагается на случай. Однако не стоит переоценивать значение наблюдения. Установить, что все три женщины весь день проводили дома в одиночестве, было бы совсем нетрудно.
– Какие-либо следы засады? Окурки и банки из-под содовой под соседним деревом?
Ламарр покачала головой:
– Этот тип не оставляет абсолютно никаких следов.
– Соседи ничего не видели?
– Ничего.
– Все три жертвы были убиты днем?
– Время различное, но все в светлое время суток.
– Никто из женщин не работал?
– Да, как и ты. Вы, бывшие военные, похоже, не стремитесь найти себе работу. Я обязательно учту эту особенность в будущем.
Ричер уставился в окно. По асфальту текли потоки воды. Гроза была в миле впереди.
– Почему вы, бывшие военные, нигде не работаете?
– Мы? – переспросил Ричер. – Могу сказать только о себе: я не нашел ничего такого, чем хотел бы заниматься. Я подумывал о декоративном садоводстве, но все же предпочел бы какое-нибудь более стоящее дело. Меня не устраивает место, где можно стать мастером за полторы секунды.
Ламарр снова промолчала, и машина, шелестя шинами, въехала в стену дождя. Ламарр включила щетки, зажгла фары и чуть сбавила скорость.
– Ты собираешься и дальше меня оскорблять? – спросила она.
– Мои подколки – сущая мелочь по сравнению с тем, что вы угрожаете моей подруге. И с такой готовностью поверили в то, что человек вроде меня мог убить двух женщин.
– Так все же да или нет?
– Возможно. Думаю, извинения с твоей стороны превратят ответ в «нет».
– Извинения? И не надейся, Ричер. Я по-прежнему верю в свой психологический портрет. Если убийства совершил не ты, то какой-то подонок, похожий на тебя.
Небо затянули сплошные черные тучи, дождь усилился. Впереди сквозь потоки воды, текущей по лобовому стеклу, сияли красные огни стоп-сигналов. Машины едва ползли. Ламарр резко нажала на тормоз.
– Проклятье!
Ричер улыбнулся:
– Забавно, правда? В такую погоду вероятность погибнуть или получить увечья в автокатастрофе в десять тысяч раз выше, чем при полете на самолете.
Ламарр ничего не ответила. Она то и дело смотрела в зеркало заднего вида, опасаясь, что тот, кто едет следом, не успеет затормозить. Впереди огни стоп-сигналов красной цепочкой уходили вперед. Отыскав рычаг регулировки, Ричер опустил свое сиденье и уютно вытянулся.
– Я сосну чуток, – объявил он. – Разбудишь, когда мы куда-нибудь приедем.
– Мы еще не закончили говорить, – возразила Ламарр. – Ты не забыл, мы ведь договорились? Подумай о Петросяне. Интересно, чем он сейчас занимается?
Ричер посмотрел налево, через Ламарр, в ее окно. В той стороне находился Манхэттен, но сейчас можно было лишь с трудом разглядеть обочину шоссе.
– Хорошо, будем говорить дальше.
Ламарр сосредоточила все внимание на дороге. Машина медленно двигалась по залитому дождем асфальту, то и дело останавливаясь.
– На чем мы остановились? – спросила Ламарр.
– Убийца следит за жертвой, выясняет, что она одна дома, все происходит среди бела дня, каким-то образом он заходит в дом. Что дальше?
– Затем он ее убивает.
– В доме?
– Мы так думаем.
– Думаете? А точно сказать не можете?
– К сожалению, мы многое не можем сказать точно.
– Да, это обнадеживает.
– Убийца не оставляет улик, – объяснила Ламарр. – Вот в чем главная проблема.
– В таком случае опиши места преступлений, – предложил Ричер. – Начни с того, какие растения растут в садике перед окнами.
– Почему? Ты полагаешь, это имеет значение?
Ричер рассмеялся:
– Нет, я просто подумал, что тебе проще начать с чего-нибудь такого, в чем ты разбираешься.