Бракованные

Волшебство рассеивается, я хочу скорее сбежать отсюда, пока пытливый взгляд Мирослава не превратился в насмешливый, но Мир встает и, оказавшись близко до закончившегося вмиг кислорода, резким движением опускает вниз шарф, оголяя мой подбородок и нижнюю челюсть. Властно убирает мои волосы с лица, заправляет их за уши, обхватывает щеки ладонями. Его взгляд, что тот магнит, притягивает к себе, не дает увернуться.
– Не бойся, – говорит, почти касаясь губами моего уха, – тут нет врагов.
В голове что-то щелкает. Какое-то забытое воспоминание наплывает туманом. Оно очень важное, по-настоящему значимое, но заблокированное в самом глубоком уголке сознания. Вглядываюсь в лицо Мирослава, ищу в нем знакомые черты – то, чего раньше не замечала, но Мир отпускает мое лицо и, коснувшись прохладными пальцами щеки еще раз, уходит, даже не обернувшись. А я остаюсь одна в пустом сквере и смотрю Мирославу вслед. Я должна вспомнить, обязана. Только сама не понимаю, что именно мне нужно вспомнить.
 
 
3 глава
Арина
– Ты представляешь, Димка увольняется! – первое, что слышу, когда вхожу на следующий день в бар. И тут же замираю, пытаясь осмыслить услышанное.
Моя ночь прошла ужасно, после нее пришлось отсидеть и не уснуть на нескольких парах, но мне так и не удалось сосредоточиться. Все время думала о странной встрече в сквере. На языке вкус холодного кофе, перед глазами стоял пристальный взгляд Мирослава, а на коже ощущались его прикосновения.
«Здесь нет врагов», – слышалось, и никак не получалось избавиться от этих воспоминаний.
Не сразу соображаю, кто такой Димка, и почему меня должно волновать его увольнение. Две чашки крепкого кофе, выпитых в течении дня, похоже, оказались бесполезными – меня вырубает на ходу.
– Арина, ну? Что ты тормозишь? – сестра взбудоражено протирает столики, роняет тряпку на пол, с тихим ругательством поднимает ее и мнет в руках, будто именно в несчастном куске ткани сосредоточены все проблемы.
– Ты имеешь в виду нашего Димку? Охранника?
Катя восклицает что-то вроде: «Ну, наконец-то дошло» и продолжает яростно натирать столы. Обычно этим занимается официант, но в критических ситуациях сестра берется за все сама – ей так легче с истрепанными нервами справляться.
– У него какие-то семейные проблемы, он уезжает через несколько дней. Вот, час назад меня сообщением обрадовал, – возмущается Катя и добавляет свое любимое: – Что мужики за народ такой, а? Ни в чем на них положиться нельзя.
Моя Катя выскочила замуж в семнадцать за развеселого музыканта, носилась с ним по всей стране и разным фестивалям, а через год вернулась в отчий дом, полностью разочарованная в мужчинах и любви. Сейчас ей тридцать, и она скорее руку себе откусит, чем заведет серьезные отношения с каким-нибудь парнем.
– Бар без охраны – это, конечно, злачное место, – размышляю и принимаюсь за подготовку рабочего места. – Но справимся, Кать. Не нервничай.
– Надо, что ли, объявление дать, – вздыхает Катя. – Как же не вовремя, а? Димка меня ошарашил своим увольнением. Теперь пойди найди надежного человека, а у меня кредиты…
Катя бухтит себе под нос, а я наблюдаю за ней, прячась в безопасности своего убежища.
– Найдем, не переживай. Не каждый вечер у нас такое безумие творится, как вчера.
И это правда: бар «Ирландия» – спокойное место, тихое и ламповое. Его очень любят студенты, и, как правило, они ведут себя сдержанно. Просто, как оказалось, «Орлам» нельзя выигрывать. Ну, либо нам нужно закрывать бар на санитарную обработку в таких случаях.
– Ладно, Дима еще пару смен отработает, – наконец успокаивается сестра. – Разберемся.
Катя снова становится самой собой: легкой и воздушной, и я, выдохнув с облегчением, заканчиваю подготовку к смене и, махнув сестре, забираю очередную чашку с кофе и скрываюсь в нашей комнате отдыха. Может быть, сейчас перестану засыпать на ходу? Или думать о Мирославе. Может быть, его голос перестанет меня мучить наконец? Захлопываю дверь, приваливаюсь к ней спиной, выдыхаю с облегчением. Оказавшись в комнате персонала, в полном одиночестве, могу почувствовать себя наедине со своими мыслями, только они похожи на сбесившихся лошадок, не успокоить. Перед глазами встает Мирослав. Его лицо, раны, заклеенные пластырями, ссадины, которые обрабатывала антисептиком. Необычная радужка глаз, которой хотелось любоваться. Кто его избил? Судя по ссадинам на костяшках, второй стороне конфликта тоже неслабо досталось.
А еще я ищу ответ на один-единственный вопрос, но так и не могу его найти: почему я так отреагировала на его голос? Почему хотелось, чтобы он говорил еще и еще, хотя раньше со мной такого никогда не было – я вообще не очень влюбчивая, а отношений откровенно сторонюсь. Возможно, просто не верю, подсознательно сомневаюсь, что кто-то сможет рассмотреть во мне не только девочку со шрамами… не знаю, да и не нравился никто никогда, хотя вокруг много симпатичных и свободных парней. Просто не вокруг меня.
Отлипаю от двери, иду к диванчику, располагаюсь на нем с комфортом: закидываю на мягкое сиденье ноги, подгибаю их под себя, делаю глоток крепчайшего кофе без грамма сахара, сижу, глядя в одну точку и медленно моргаю, но голоса по ту сторону двери снимают сонливость как рукой. Первым узнаю голос Кати – он журчит, разливается вокруг, успокаивает. Следом слышу Диму – его голос похож на рычание, парень глотает слоги, торопится что-то пояснить. Но есть еще чей-то голос – голос, который я не узнаю. Или не хочу узнать? Боюсь, может быть? Настораживаюсь, напрягаюсь всем телом, вслушиваюсь в разговор за дверью, а тело замирает, и чашка в моих руках слегка кренится, и несколько капель проливаются на мое колено. Дверь в комнату отдыха открывается, на пороге возникает довольная Катя, а я резко спускаю ноги на пол. Торопливо поправляю волосы, делаю из них привычную защитную конструкцию.
– Вот тут можно будет положить вещи, и вообще… У нас тут комната персонала, – Катя с широкой улыбкой обводит рукой небольшое помещение, а из-за ее плеча виднеется… Мирослав.
Моргаю ошарашенно, потому что вот его увидеть в баре до открытия никак не рассчитывала. Мир выглядит… прекрасно. Даже несмотря на растрепанные волосы, кровоподтек на скуле, ссадины на губах пластыри. Вот как у него это получается?
– Привет, – говорю, крепче обхватив пальцами горячую чашку, и аромат кофе бодрит и отвлекает от ненужных мыслей.
Маленькая горькая капелька стекает вниз, щекочет палец, и я инстинктивно облизываю его, но тут же замираю, потому что странные глаза Мирослава с ярко-синими вкраплениями на радужке внимательно следят за каждым моим движением. А еще кажется, что он сглотнул… Кровь приливает к лицу, я наклоняю голову, чтобы вдруг никто не заметил, как сильно я покраснела.
– Привет, – лыбится Димка, а Катя хлопает в ладоши.
– Арина, это Мирослав, наш новый охранник. А это, – чертит в воздухе круги и узоры Катя, – Арина, моя сестра и самый лучший бармен на свете.