Верните мое тело!

Виталик, успевший подняться на колени, с ужасом слушал её речи.
– И что мне делать? Подскажи, умоляю… Ты ведь единственный близкий мне тут человек – хотя бы по виду...
– Поклянись отдать все твои силы, работая на меня. Почти меня своей госпожой, – мадам Мелисса достала из ворота одежды иглу, и Ника содрогнулась, узнавая похожесть жеста.
– Я почитаю вас госпожой. Умоляю, спасите меня! – склонился в подобострастном поклоне Виталий.
– Сюда, – показала она пальцем себе под ноги, и он, не поднимаясь, на коленях преодолел расстояние между ними.
Ткнув иглой ему в палец, она сцедила крови на какую-то салфетку.
– Хорошо, – она поднялась и пошла к выходу. – Отдыхай пока.
И выходя в дверь, обернувшись, произнесла фразу, от которой мгновенно всё понявшая Ника покрылась гусиной кожей:
– Каждый труд должен будет оплачен. Асталависта, недотёпа.
 
 
Глава 7
 
Среди монолита холодных и, казалось бы, выперших из самой земли стен замка день начинался и тек по-другому – быстрее чем в долине. Даже в летний день высокие, загораживающие свет стены отсрочивали появления дня, не давая солнечным лучам прорваться внутрь. А также ускоряли приход вечера, заставляя раньше, чем в долине, зажигать светильники и палить плошки с маслом.
Спросил бы кто Нику, так она была уверенна, что прошло всего пару часов с начала обеда, но тьма уже опять опустилась на замок и, выйдя в коридор, Ника увидела горящий факел и скрывающеюся за поворотом спину истопника.
По мере приближения к залу пиликание музыкальных инструментов возрастало, уже не оказывая ни неё никакого бодрящего влияния своим звучанием, а нагоняя какую-то тоску от бесконечного повторения одинаковых трелей.
Тут любой Виталик будет на вес золота, подумала Ника. С ума можно сойти от такой музыки.
Половина гостей спала прямо за столом, не обращая внимания на какофонию вокруг. Некоторые, не особо крепкие, сползли вниз, на солому. Всё продолжалось, наверное, не заканчиваясь с того момента, когда Ника покинула помещение в обед.
– Пусть капитан Лертон опять расскажет, как он героически убивал трёх песьих рыцарей! – тупо смотря себе под ноги, проорал маркгаф.
– Это – честь для меня! – вскочил и чуть не упал вбок сопровождающий мадам в желто-синем кителе. – Они выехали на меня сразу из переулка…
И капитан, скорее всего, в очередной раз начал описывать свою героическую схватку с неравными силами. Оставшиеся в вертикальном положении с одобрением встречали каждое хвастливое предложение и восторженно чокались кубками.
–  Ну сколько можно! – не выдержала мадам. – При всём моим восхищении героизмом капитана, мы забываем, что являемся только гостями в этом величественном замке, по праву управляющим этим прекрасным и благословленным краем. И только заслуге его правителей можно отнести это спокойствие и справедливость, которое вы поселили здесь, – она поклонилась маркграфу и второй поклон, покороче, адресовала виконту.
Маркграф, отвечая на эти слова отхлёбыванием из кубка, несколько потерялся в пространстве и, качнувшись назад, заснул, опираясь на спинку своего высокого стула.
– Благодарю вас, мадам Мелисса, – прокомментировал виконт. – Мои заслуги более скромны, но приятно, когда это видно со стороны.
– Я очень много о вас слышала, виконт, и все это были вещи выставляющие вас редким, неординарным человеком.
– Злые языки. Не верьте им, – отмахнулся виконт.
– Я слушала только хвалебные отзывы о вас. И их было большинство, – настаивала мадам Мелисса.
– Значит, они вам лгали в лицо, мадам, – без улыбки ответил он.
– Вы боитесь женщин, виконт. Не скрывается ли здесь тайна? – игриво, глядя на него холодными глазами, продолжила она.
– Не боюсь. Я их недооцениваю, – кивнул виконт, концом кинжала проверяя чистоту ногтей.
– Зря, – ее взгляд полностью расходился с выражением лица. – Двор может похвастать высокой оценкой.
– Двор может похвастать тем, что скупает все редкие благовония. Вместо очевидных вещей.
– Вы о чистоте? Поверьте, виконт, я такая же привереда, как и вы, и умею ценить умеющего себя блюсти мужчину.
– Впрочем вы правы, я боюсь женщин. Все преступления совершенны либо женщинами, либо теми, кого они родили, – отшутился виконт.
– Вы слишком горячи виконт, но, конечно, правы, – она похлопала в ладоши. – Жаль, что вы редко бываете при дворе. Королю не помешал бы умный совет в любой ситуации.
Повар, увидев Нику, стоящую у портьеры без дела, ничего её не сказал, видимо вспомнив ее говорящей с виконтом, и отложил разбирательство на потом.
Увидел её не только повар, но и виконт. Наверное, выпитый прежде алкоголь не позволил ему сдержать эмоций, и он, вместо того, чтобы минуту повременить, поднялся и пошел в сторону кухни. Ника успела удивиться, той неприкрытой ненависти, плеснувшей из глаз мадам Мелиссы. Впрочем, на пол пути какая-то мысль о конспирации пришла виконту в голову и он свернул от кухни в угол помещения, где находилось сплетенная из соломы мишень для стрельбы из лука и бросания топора.
Сделав вид, что именно сюда и направлялся, он вытащил оба легких боевых топора, торчащих в тугой скрутке сена. Отойдя метров на десять, виконт по очереди запустил топоры в мишень. Один прилетел ручкой, другой обухом. В сено не воткнулся ни один.
– Если виконт так же будет давать советы королю, как кидать топор, я не удивлюсь если королевство окажется в конце одной скруткой сена, – пьяно засмеялся капитан Лертон.
– Вы гость, – холодно согласился виконт, на глазах теряя опьянение. – Значит, вам позволена ещё одна шутка, прежде чем я брошу ваши отрезанные уши собакам.
Капитан вскочил, отбрасывая ногами упавший на спинку стул и подхватывая со стола клинок, которым он ел.
– Стоять! – завизжала мадам. – Капитан, ты пьяное животное, немедленно пошёл прочь отсюда!
Капитан качнулся, обдумывая услышанное, но перечить ей не стал, и резкой, ударяющей пятками в пол походкой покинул помещение.
– Примите мои извинения, виконт. Это моя оплошность. Но, как говорится, короля делает свита. Так что в его неотёсанности часть моей вины. Капитан – прекрасный рубака, за это его и ценим, но послом бы я его не послала. Сами видите какой мужлан, – засмеялась она.
– Вам не за что извиняться. Он сохранил свои уши благодаря вам. Напомните ему об этом при случае.
– Это очень мило с вашей стороны, я буду считать это вашим первым мне подарком! – кивнула она.
В зал влетел запыхавшийся слуга и, еле переводя дыхание, сообщил что к восточным воротам прибыл конвой всадников.
– Сколько? – тревожно спросил виконт.