Забыть тебя невозможно (СИ)

 
Тим
Приходится приложить усилия, чтобы оставаться невозмутимым. Появление Воронина было ожидаемо, я знал, что этот Лунтик еще объявится, но по итогу все равно оказался не готов…
Выражать агрессию было бы запредельной тупостью. В конце концов, моя Громова не виновата в том, что этот слизняк до сих пор вокруг нее трется. Здесь я его даже понимаю, ее сложно отпустить. В моем случае оказалось вообще нереально.
Когда выхожу из машины, решаю, что все эти десять минут ментально я буду не здесь. По Аринкиному взгляду понимаю, что тактику выбрал правильную. Ее вон разве что не трясет. Представляю, чего она уже в своей голове насочиняла, как минимум я в ее мыслях уже давно устроил скандал и как максимум приложил Воронина башкой об асфальт.
На самом деле это даже забавно — идти вразрез с чьими-то ожиданиями. Арина весь путь до дачи мне в глаза заглядывает, пытаясь, видимо, себя убедить, что я это я, а не безобидный самаритянин, с ролью которого я, кажется, справился на отлично.
Паркую тачку и зависаю на пару минут с Гиршем. Неудивительно, знал, что Катюха его сюда притащит, а Янис и рад побыть яблоком раздора и помозолить глаза Кайсарову. В том, что Дан тут, я уверен на сто процентов, не мог он не появиться, раз вернулся в Москву.
— Вы чего тут встали? — подхожу к девчонкам со спины.
Катька в землю вросла, Аринка маячит рядом в качестве группы поддержки, обе пялятся на Кайсарова, лениво попивающего вискарь у мангала и что-то обсуждающего с Дюшей. Нашим вот-вот женатым другом.
— Мы так, — Арина вздыхает, приобнимая Катю за плечи, а сама на меня смотрит. Хмурится.
Что я, по ее мнению, сейчас сделать должен? Вышвырнуть отсюда Кайсарова?
— Катюх, — взъерошиваю ей волосы, — пойдем.
Токман вздрагивает, будто впервые в жизни мой голос слышит, а потом медленно поворачивает голову.
— А? Да. Идем. Где Янис?
— Ему позвонили. Ща нарисуется.
— Хорошо. Принеси мне шампанского.
— Ка-а-а-ть, — тяну с укором, но стараюсь улыбаться. Знаю я ее, сейчас за полчаса накидается и устроит Кайсарову бои без правил.
— Я нормально, — заверяет, глубоко вдохнув. — В порядке, Тим. Шампанского принеси.
Ладно. Шампанского так шампанского.
Пока наливаю «газировку» в бокал, чувствую Аринкино приближение. Она медленно обходит стол, на котором выставлен алкоголь, и недовольно поджимает губы.
— Все закончится скандалом? — спрашивает на выдохе.
— Надеюсь, что нет, — протягиваю Громовой бокал.
— Очень хочется в это верить, давай я сама ей отнесу.
Наблюдаю за тем, как Аринка вручает Катьке бокал, а потом они пьют не чокаясь.
Девки, одним словом.
Примерно в этот момент появляется Гирш, и Арина быстрым шагом возвращается ко мне. Помню, что скандалы — это не ее стезя, и попасть в замес Катрин она явно не хочет.
Вечер протекает вполне миролюбиво. Мы поздравляем будущее семейство Королевых с приближающейся свадьбой, пьем, разговариваем, вспоминаем всякую дичь со школы и вообще из жизни.
Арина сидит у меня под боком на плетеном диванчике, сбросив босоножки и закинув ноги на мои колени.
Кайф. По телу растекается тепло, а в голове полный штиль.
Перебираю пальцами Аринкину прядь волос, и она тут же кладет голову мне на плечо. На улице становится прохладнее.
— Не замерзла? — провожу рукой по голой лодыжке.
— Так, — отзывается совсем тихо.
— Ты там уснула, что ли?
— Нет, — посмеивается, залипая взглядом на костер, разбитый метрах в пяти от нас.
— Плед сейчас принесу.
Так вышло, что мы уселись в отдалении ото всех. Ребята тусуются под навесом летней веранды, мы же переместились ближе к дому. Здесь не так орет музыка и менее людно. Изредка кто-то забегает в дом и обратно.
Стягиваю с дивана в гостиной плед, быстро мою руки и возвращаюсь на улицу. Накрываю Арину и притягиваю ее к себе так, чтобы она откинулась спиной мне на грудь.
Огибаю талию, устраивая ладонь на плоский живот, а потом скольжу чуть выше.
— Плед подтяни.
Прошу, и она тут же делает так, как говорю, чем лишь больше развязывает мне руки. Сейчас забраться ей под майку не составляет труда. Именно это я и делаю. Задираю хлопковый материал и оттягиваю чашки лифчика вниз.
 
Касаюсь уже сжатых сосочков кончиками пальцев, срывая с розовых губ тихий стон.
Член болезненно дергается, и Аринка это чувствует. Облизывается и лениво улыбается.
У меня внутри все ходуном ходит. Ее тело магнитом манит, и, кажется, это уже никогда не пройдет. Самая лучшая форма эпидемии с пометкой — неизлечимо.
Хаотично целую ее лицо, висок, щеку, угол подбородка. Нужно было сразу тащить ее наверх, где были мои мозги?
Арина всхлипывает, когда чуть сильнее выкручиваю сосок, и распахивает глаза. Смотрит снизу вверх.
Серый лед плавится. Она вся в моих руках плавится. Затуманенные зрачки и, судя по всему, такое же сознание. Вот что я вижу. Она, как и я сам, — на грани.
Одернув майку на ней вниз, кладу руку поверх пледа, где-то в районе Арининых ключиц. Свободной рукой скольжу к резинке бесшовных трусов. Поддеваю тонкую, гладкую ткань и тут же сталкиваюсь с возмущением.
Арина перехватывает мою руку и в ужасе смотрит по сторонам.
— Ты с ума сошел? Тим! — дергается, но я держу ее достаточно крепко, не вырвется.
— Ш-ш-ш, — касаюсь губами мочки уха. — Не пищи, — просовываю руку чуть глубже, и Аринка замирает. Сразу становится тихой-тихой, как только мои пальцы касаются ее между ножек.
— Что ты творишь? — бормочет, уткнувшись носом мне в грудь.
Молча размазываю склизкую влагу по нижним губам. Потому что все слова, что сейчас на языке вертятся, матерные.
Громова имеет невероятное свойство сводить с ума одним своим существованием, что говорить о том, когда ее тело находится в моих руках?
Стиснув зубы, медленно начинаю скользить по возбужденной и чуть набухшей плоти. Потряхивает от тихих Арининых стонов. Она часто дышит, сжимает пальчиками мой член через джинсы, доводя до предела. Если бы не галдящая толпа в паре метров от нас, я бы давно ее трахнул прямо здесь. Нужно всего-то приспустить штаны и задрать на ней юбку…
Ловлю губами очередной стон. Арина ерзает, выгибает спину, подается навстречу моим пальцам, что-то бормочет невпопад. Разобрать сложно. В ушах шум собственной крови, которая бежит по венам со скоростью света. Преодолеваю свой предел выдержки сейчас, не иначе.
После того как между нами стерлись рамки, а секс перестал быть для нее пыткой из боли и страхов, держать себя в руках стало гораздо сложнее. Понимание, что теперь мой член может оказаться в ней, такой узкой, горячей… Блядь!
— Тим, — обхватывает мою шею. — Я… — скользит носом по моей шее, впиваясь ногтями в плечи. — Люблю, я тебя, ах…
Ариша замирает. Вселенная выбрасывает нас обоих за пределы галактики и помещает в вакуум, где нет больше никого. Только она и я. Ее глаза, губы, хриплые стоны, которые я сжираю в поцелуе…
— Ш-ш-ш, — перевожу дыхание, заглядываю ей в глаза и резко стискиваю зубы. — Эй!
Кладу руку поверх ее ладони, которая с силой сжимает мой член.
— Ты же не думал, что…
— Что? — затыкаю ее красивый рот поцелуем. — М?
— Пойдем наверх? — шепчет, прижимаясь ко мне теснее.
Киваю. Выдавить после ее предложения хотя бы букву просто нереально. Путь до комнаты кажется нескончаемо долгим.
Арина взбегает по лестнице, стартую следом.
Как только щелкает дверной замок, прижимаю ее к стене и тянусь за презервативом.
Колотит. Это обоюдное. Раскатываю резинку по члену и, задрав подол короткой Аринкиной юбки, вхожу в нее на всю длину. Подхватив под коленями, развожу ее ноги шире и сильнее вдавливаю ее в стену.
Чувствую ее дрожь.
Чувственные губы покрывают поцелуями мое лицо, шею, плечи. В какой-то момент снимаю с себя футболку, продолжая вколачиваться в нее как дурной.
Арина стонет мне прямо в ухо. Оглушает. Сжимает. Слишком сильно сжимает.